Железный конь (СИ) - Тыналин Алим

Железнодорожная станция «Заринская» встретила нас звуками прибывающего товарного состава. Длинный поезд из сорока вагонов медленно тормозил на путях, выпуская клубы белого пара в морозный воздух. Паровоз, черный, массивный, с красной звездой на передней части, тяжело дышал после долгого пути.

— Вон они, — указал Володя на четыре платформы в середине состава, где под брезентовыми чехлами угадывались силуэты техники.

Начальник станции Петр Иванович Сухов, мужчина лет пятидесяти в железнодорожной форме и фуражке с кокардой, подошел к нам с грузовыми документами:

— Товарищ Громов, техника ваша прибыла в полном составе. Три трактора, два комбайна, плюс навесное оборудование. Все опломбировано, пломбы целые.

Мы направились к платформам. Работники станции, четверо грузчиков в ватных куртках и железнодорожник с красным флажком, уже готовились к разгрузке. Рядом стоял подъемный кран КС-2561 грузоподъемностью пять тонн, который должен был снимать технику с платформ.

— Начинаем! — скомандовал крановщик Иван Степанович, опытный механизатор лет сорока пяти с седеющими висками.

Первым с платформы сняли трактор «Зетор-50». Когда брезентовый чехол сдернули, все невольно ахнули. Машина выглядела совершенно непривычно по сравнению с нашими тракторами.

Кабина остекленная, с панорамными стеклами и резиновыми уплотнителями. Корпус ярко-красного цвета с белыми полосами, поверхность гладкая, без заклепок и грубых сварных швов. Колеса на широких шинах с глубоким протектором. Выхлопная труба хромированная, блестящая.

— Красивая машина, — признал дядя Вася, обходя трактор кругом. — Как игрушка какая.

— Не игрушка, а серьезная техника, — поправил его Володя, сверяясь с техническими характеристиками в документах. — Мощность семьдесят лошадиных сил, четырехцилиндровый дизель, синхронизированная коробка передач.

Семеныч заглянул в кабину через открытую дверцу:

— А тут как в самолете! Сиденье мягкое, приборов полно, даже радио какое-то есть.

Действительно, кабина поражала комфортом. Эргономичное сиденье с регулировкой, приборная панель с множеством датчиков и индикаторов, рулевое колесо с мягким покрытием. На потолке плафон освещения, в углу динамик радиоприемника.

Второй трактор оказался точно такой же, третий чуть больше, модель «Зетор-80» мощностью восемьдесят лошадиных сил. Затем сняли комбайны «Фортшритт Е-512», еще более впечатляющие машины зеленого цвета с желтыми полосами.

— А это что за ящики? — поинтересовался дядя Вася, указывая на деревянные контейнеры, которые грузчики складывали рядом с техникой.

— Запчасти, инструменты, документация, — ответил Володя, проверяя маркировку на ящиках.

Я подошел к самому большому ящику, на котором красовалась надпись готическими буквами: «Technická dokumentace — Zеtor 50». Сорвал картонную пломбу и открыл крышку.

Внутри аккуратно упакованы толстые папки в твердых переплетах, свернутые в рулоны чертежи, каталоги запчастей. Все на незнакомом языке. Я взял в руки одну из папок — «Návod k obsluze a údržbě traktoru Zetor 50».

— Володя, — позвал я молодого инженера, — что это за язык?

Володя подошел, заглянул в папку:

— Чешский, наверное. Или словацкий. Я ни слова не понимаю.

Ощущение первой радости от прибытия новой техники начало омрачаться пониманием проблемы. Как работать с машинами, если инструкции написаны на непонятном языке?

— А что там еще? — спросил Семеныч, заглядывая в ящик.

Я достал схематический чертеж трактора с обозначениями узлов. Названия деталей, номера запчастей, технические характеристики, все на чешском. «Motor», «Převodovka», «Hydraulický systém», отдельные слова угадывались, но понять техническое содержание невозможно.

— Михаил Михайлович, — обратился я к Громову, — у нас проблема. Вся документация на чешском языке.

Директор подошел, взял в руки каталог запчастей, полистал:

— Да уж… А переводчика где найдем?

В этот момент к нам подъехал знакомый УАЗ-469 болотного цвета. Из машины неторопливо вышел Степан Григорьевич Хрущев в той же ватной куртке, подпоясанной кожаным ремнем. В руках он держал потертую папку и блокнот.

— Доброе утро, товарищи, — поздоровался главный механик района, окидывая взглядом разгруженную технику. — Приехал посмотреть на заморские новинки.

— Степан Григорьевич, добро пожаловать, — ответил Громов. — Как раз техника прибыла, знакомимся.

Хрущев неспешно обошел трактор «Зетор-50», заглянул в кабину, проверил крепления навесного оборудования. Лицо его оставалось непроницаемым, но я чувствовал скептическое отношение.

— Машины красивые, — признал он наконец. — А работать на них как? Инструкции есть?

Володя протянул ему папку с чешской документацией:

— Есть, но на чешском языке.

Хрущев взял папку, демонстративно полистал несколько страниц, покачал головой:

— «Technická specifikace»… «Provozní podmínky»… И что, все наши механизаторы теперь чешский язык изучать будут?

Он отложил папку, достал блокнот и записал что-то:

— А если машина сломается? К кому за помощью обращаться? В Прагу звонить?

— Степан Григорьевич, — возразил я, — мы найдем переводчика. Документацию переведем.

— Найдете… — протянул Хрущев. — А сколько времени это займет? А сколько будет стоить? А главное, зачем создавать проблемы там, где их нет?

Он указал на трактор:

— Вот наш МТЗ-80. Инструкция на русском языке, запчасти на любой базе «Сельхозтехники», ремонт в любой мастерской. А тут?

— Тут более совершенная техника, — ответил Володя. — Большая мощность, лучшая эргономика, современные материалы.

— Современные материалы… — Хрущев записал в блокнот. — А если эти современные материалы в наших условиях не выдержат? Если мороз, грязь, пыль? Тестировали чехи свои машины в сибирских условиях?

Неприятные вопросы продолжали сыпаться:

— А сервисная служба где? А склад запчастей? А обученные механики? Или будем на ощупь разбираться?

Дядя Вася и Семеныч переглядывались. Энтузиазм первых минут заметно поугас. Действительно, проблем оказалось больше, чем ожидалось.

— Степан Григорьевич, — сказал я, сохраняя спокойствие, — любая новая техника требует времени на освоение. Когда-то и наши тракторы были новинкой.

— Были, — согласился Хрущев. — Но наши тракторы создавались для наших условий, нашими инженерами, с учетом нашего опыта. А это…

Он махнул рукой в сторону чешской техники:

— Это создание зависимости от импорта. Сегодня купили машины, завтра понадобятся запчасти, послезавтра специалисты из Чехословакии. А что если международная обстановка изменится?

Громов попытался сгладить ситуацию:

— Товарищи, давайте не будем спешить с выводами. Сначала изучим технику, потом оценим.

— Михаил Михайлович, — возразил Хрущев, — а кто изучать будет? Я вот полистал инструкцию, ни слова не понял. Александр Михайлович понял? Василий Петрович?

Семеныч и дядя Вася виновато покачали головами.

— То-то и оно, — кивнул Хрущев. — Покупаем технику, а как ею пользоваться — непонятно.

Он закрыл блокнот, посмотрел на часы:

— Ладно, товарищи, мне пора. Но имейте в виду, район будет внимательно следить за использованием этой техники. И если возникнут проблемы, а они обязательно возникнут, то отвечать придется.

УАЗ Хрущева скрылся за поворотом, оставив нас наедине с новой техникой и грудой непонятной документации. Настроение заметно испортилось.

— Ну что, товарищи, — сказал Громов, пытаясь воодушевить группу, — будем грузить технику и везти в совхоз. А с документацией разберемся.

Погрузка заняла еще два часа. Тракторы и комбайны своим ходом проследовали до совхоза под управлением водителей станции, ящики с документацией погрузили в грузовик. К полудню вся техника была размещена в большом ангаре рядом с МТМ.

— Володя, — сказал я, когда мы остались в ангаре вдвоем с новыми машинами, — нужно срочно искать переводчика. Без документации мы не сможем нормально освоить эту технику.