Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

«Короче говоря, для первой демонстрации сойдёт», — закончив расставлять стойки с тарелками решил демонстратор и сел за установку.

Ребята смотрели на меня снисходительно. «Малыш построил себе замок из барабанов».

Конечно, их можно было понять. Ведь они же музыканты. А я кто? Пионер, который на банках играл в деревенском саду. Ладно, поехали.

Ум-па-па, ум-па-па…

заиграл я примитив.

Ребята заулыбались: мальчик дорвался…

Потом прошелся по альтам, сделав небольшой переход…

Лёгкое удивление на лицах слушателей.

Ну а затем — рваный ритм из «Nirvana — Smells Like Teen Spirit»!

https://www.youtube.com/watch?v=hTWKbfoikeg

И народ вопросительно переглянулся…

«Так, что у нас с реакцией? Угу, вижу… Нравится…»

Очень удивлены и смотрят во все глаза.

«Ладно, идём дальше, что там у нас… переходы «двоечками»… опа…»

Опять удивились…

Успокаиваюсь и делаю двойками ещё один большой переход, заканчивая ударом по тарелкам с двух рук…

Не только удивлены, но и обескуражены?

Обещаю: «То ли ещё будет!»

А знаете ли вы, мои дорогие слушатели, такую группу, как «Slayer», и, к примеру, их песенку «Angel of Death»…

https://www.youtube.com/watch?v=Ol87N0nxfVs

Вижу, вижу, что не знаете. Ну ладно, не волнуйтесь: сейчас я вам продемонстрирую партию ударных из этого шлягера…

Убыстряюсь…

«Как вам одни из родоначальников трэш-метала (thrash metal)? Нравится?.. Что, охреневаете?! Ну вы там держитесь… Ведь мы от родоначальников трэша переходим к более экстремальному стилю, о котором наверняка вы, мои дорогие слушатели, тоже не слыхивали. А называется он дэт-метал (death metal). Его яркие представители, такие группы, как «Death», «Obituary» или «Morbid Angel» вы точно не должны были слышать, ведь их ещё нет на белом свете. Зато есть я! И сейчас я их творчество вам, мои милые детки, в общих чертах обрисую…»

У ребят натурально открылись в изумлении рты, а у Юли, по-моему, начинают течь слёзы. Мефодий истерически смеётся. Дмитрий в растерянности вращает головой и смотрит на реакцию коллектива. Антон закрыл лицо руками. Только Сева улыбается, и при этом глаза его задорно горят.

«Что ж, настало время сыграть вторую часть «марлезонского балета»… Ну, ребята, миленькие мои, потерпите. Ещё немножко осталось. Вы должны это услышать. Это должно вам понравиться, а заодно вы должны мне поверить, ведь мы нужны друг другу, и вы мне нужны ничуть не меньше, чем я вам. У меня планы, и, по всей видимости, реализовывать их мы будем с вами вместе. Не волнуйтесь, друзья мои, ведь от реализации замыслов вы только в выигрыше окажетесь! А сейчас, дорогие мои, надо потерпеть, совсем капельку, совсем немножко…»

Ускоряюсь ещё…

«…Итак, мы переходим к более вкусному — грайндкор (grindcore). Сегодня этот стиль будет представлен барабанным попурри из песни группы «Cannibal Corpse» — «Hammer Smashed Face»… Конечно же, и с этой песней вы не знакомы. Ну что ж, тогда познакомлю».

https://youtu.be/GGe6-xzbISw?t=9

Две бочки молотят, руки колотят, всё звенит, всё грохочет.

В этом стиле очень часто используется один приём — левая и правая руки бьют одновременно по хай-хэту или тарелке и малому барабану, в то время как две бочки лупят дробь.

С каждой секундой увеличиваю темп…

Господи, как же легко мне это дается в молодом теле. Руки и ноги просто летают. Скорость ударов немереная, наверное, сто семьдесят ударов в минуту, не меньше.

Со стороны эта какофония напоминает стрельбу из пулемета или даже нескольких пулеметов, которых поддерживает беспрерывно стреляющая артиллерийская батарея. Короче, фронт рядом. Весь этот «огненный налёт» происходит минуты две, после чего я решаю закругляться.

Делаю длинный переход и в завершении шлёпаю по всем тарелкам секунд тридцать.

Всё, миниконцерт подошёл к концу.

Смотрю на ребят. В помещении студии стоит звенящая тишина. Слышно только, как всхлипывает Юля.

«Да, прелесть моя, тяжело тебе пришлось. Испугалась бедненькая. Это тебе не «Песняры». У нас в 2019 многие люди от «грайндкора» в обморок падают, а уж насколько, вроде кажется, закалённые: и БГ с Макаром слушали, и другую мудятину тоже, и всё равно — шок. Что уж говорить про неокрепшие, чистые, светлые души, находящиеся вокруг…»

Дмитрий пытается трясущимися руками, вытащить сигарету, не обращая внимание на плакат висящий на стене с огромной надписью — «У нас не курят!»

Сева смотрит всё теми же горящими глазами и почти не дышит.

«Во, парень-кремень. Ничто его не берёт».

Мефодий сидит и раскачивается на стуле, обхватив себя за плечи, и что-то шепчет себе под нос.

Антон пробует взять себя в руки в прямом смысле слова. Неимоверным усилием он отрывает руки от лица и тут же закрывает лицо обратно. Глаза у него почему-то все красные и слезятся.

Дмитрий, нервно затягиваясь сигаретой «Друг», крутит головой, пытаясь понять мысли своих коллег и, вероятно, прикидывая, можно ли выйти «под шумок» в коридор, чтобы там, в сени коридорного потолка, употребить горячительного.

Наконец Антон удаётся оторвать руки от своего лица, и он фокусирует свой ошарашенный взгляд на мне.

— Что… — голос его подводит и срывается. Высокий, гнусавый и каркающий одновременно. — Что… — повторяет он, глядя в пол, и снова из его рта вылетают какие-то каркающие, скрипящие звуки. Наконец он неимоверным усилием сосредотачивается и шепотом спрашивает, глядя всё в тот же пол:

— Что это было?..

Вновь поднимает голову и смотрит на меня красными слезящимися глазами. В них радость и всемирная печаль, надежда и мольба…

— Что это было, Александр?

Голос его дрожит, и его слова повисают в воздухе, растворяясь в полной тишине, которую нарушают только всхлипы Юли и шёпот покачивающегося на стуле Мефодия:

— Господи, Господи, Господи…

— Это была импровизация, ребята. Я назвал эту композицию «Столкновение галактик», — негромко и совершенно не краснея произнёс я, но всё же мысленно извинился перед Гарри Гаррисоном.

«Н-да, останется Джеймс Боливар ди Гриз — главный герой фантастической саги «Стальная Крыса» теперь без симфонии. Ну, так что ж?! Как говорится, се ля ви — такова жизнь. Гаррисон — великий писатель, ещё что-нибудь придумает… ха-ха».

Вокруг не раздавалось ни звука. Тишина и покой радовали и печалили ребят одновременно. Радовало их то, что война на отдельно взятом участке СССР прекратилась. Фронт с артиллерией и авиацией, по всей видимости, ушёл далеко вперёд и в ближайшее время не вернётся. Печалило же ребят, что, быть может, они больше никогда не узнают, что ещё мог бы отчебучить главный артиллерист на сдвоенной ударной установке.

— Ребята, а где тут можно умыться и в порядок себя привести, а то я немного взмок, — решив нарушить всеобщее траурное молчание, обратился я к ошарашенной компании.

— Там, прямо по коридору и налево, — растерянно прошептал Антон и подошёл к Юле. Аккуратно потрогал её за плечо и стал успокаивать плачущую, испугавшуюся девушку:

— Тихо, тихо, тихо… Юлечка, успокойся. Всё уже закончилось. Успокойся…

Архитектура санузла в Доме культуры была в стиле «ампир» — конечно же, как понимали этот стиль строители. Разбитые водопроводные краны, из которых капала вода, ободранные и исписанные стены, торчащие ржавые трубы, да ещё и кабинки без дверей. Никогда не понимал этого хай-тека. Кто-то стоит орлом, вытирая себе зад, а другие люди ходят туда-сюда и смотрят — мазохизм какой-то.

Ополоснулся по пояс водой из-под крана, постирал майку, хорошенько выжал её и надел. Кто же знал, что сегодня будет спортзал? Если бы знал, взял бы полотенце, шорты и сменную футболку. Ударные — это, наверное, и есть спортзал. Задействованы и руки, и ноги. Все группы мышц. Ну а если, к примеру, концерт идёт часа два или более, то потом несколько дней после шоу вообще еле-еле передвигаешь ноги. Конечно же, тут и сейчас мне намного проще. Тело молодое и вполне себе спортивное, здоровья немерено, так что, по идее, я не надорвался. Ну да ладно, завтра увидим результаты «тренировки».