Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Привет честной компании. Извините, опоздал. Еле сбежал. У нас там собрание трудового коллектива проходит. Намечалось пропесочить нашего механика Семёныча. Он опять что-то по пьяни накуролесил… — увидев меня, заулыбался, подморгнул мне глазом и сказал: — Привет, пионер, — и стал доставать свою гитару.

Ещё через пять минут пришёл типичный еврейский мальчик с русским именем Савелий. Сева, а именно так представился клавишник, быстро со всеми поздоровался, извинился за опоздание, шмыгнул носом и пошёл на своё рабочее место — к синтезатору.

В очередной раз, пожав руку опоздавшему, я отошёл в сторону, присел на свободный стул и стал ждать…

Ну а басист Иннокентий тем временем развил бурную деятельность. Он всем давал советы, как что и где нужно настраивать. Он осмотрел тарелку, похвалил барабанщика, подошёл к гитаристам, они вместе состроились — настроили гитары в одну тональность с басом, сказал во все микрофоны: «Раз… раз… раз, два, три». Затем покрутил все ручки на всех без исключения усилителях и микшерном пульте. В общем, принял участие во всём предрепетиционном процессе. После этого принял волевое решение — репетицию можно начинать.

И вот ребята начали играть…

Репертуар был понятен. ВИА «Самоцветы», «Песняры», «Сябры» и «Лейся песня». Мне, так же как и директору их завода, приглянулись только две песни «Песняров»: «Вологда» и «Белоруссия». Нужно сказать, исполнение песен было несколько странным, и, я бы сказал, в высшей мере непрофессиональным. Барабанщик Мефодий сильно плавал по темпу, то ускоряясь, то замедляясь. Гитарист Дима часто выпадал из ритма или забывал аккорды, постоянно подсматривал их у Антона. Басист Иннокентий также половину аккордов, вероятно, не помнил или не знал и, в свою очередь, посматривал на игру Антона, тем самым ориентируясь на то какой аккорд он берёт. Иногда басист пытался усложнить свою партию некоторыми гаммами, но всегда запутывался, сбивался и лажал.

Как такая вакханалия могла понравиться директору, я не понимал.

На мой взгляд, достаточно профессиональными тут были только два человека. Это клавишник Сева и гитарист Антон. Также неплохо пела Юля, хотя ей было очень сложно пытаться подстроиться под плавающий, скачкообразный темп с дисгармоничными звуками. Голос у Юли был приятен и красив, впрочем, как и она сама, а умение не сбиваться, не смотря на отвратительный «плавающий» аккомпанемент.

Некоторые песни пел Антон. Его голос мне показался вполне себе профессиональным. Во всяком случае, в ноты он попадал и его тембр неплохо гармонировал с музыкой.

— Ну как? — вальяжно спросил Иннокентий, обращаясь ко мне, когда закончилась четвёртая песня. — Видал, как мы можем?!

— Угу… — буркнул я и мотнул головой.

Как за такое исполнение им ещё и премии выдают, мне было непонятно.

Оценил бы я их игру на «неудовлетворительно». Севе, как и Антону, я дал бы по пятибалльной шкале четыре с минусом. Пение Юли — три с плюсом, остальным же оценка — два с минусом! Правда, ударнику можно было бы поставить два с плюсом за попытки вернуть кораблю ту скорость, с которой он начинал движение. Получалось, что корабль то замедляется, попадая в штиль, то ускоряется, когда начинается шторм, и его кидает на рифы. Такие перемены погоды не хороши ни в музыке, ни в жизни. В общем, барабанщик «плавал» плюс-минус пять-десять ударов в минуту.

Тем временем репетиция продолжилась. Началась пятая, как я понял — новая композиция. Всё было то же самое, только хуже — все играли мимо. Из колонок лилась какая-то адская какофония, в которой звучали невразумительные слова:

«Нокаут!.. Нокаут!.. Держать правей!.. Нокаут!.. Нокаут!.. Я словно зверь!..»

Когда она закончилась басит, автор композиции, не медленно начал всех поучать и орать о своём видении шедевра.

Итак, продолжалось несколько раз. Ребята начинали играть, останавливались на пол песни сбившись и Иннокентий брал слово… Он громко орал на каждого по отдельности и на всех вместе, обвиняя их в неумении играть и чувствовать музыку, хотя сам лажал чуть ли не больше всех, затем взывал к разуму и предлагал начать заново.

Они сыграли эту песню, наверное, раз десять и хоть какого-то адекватного результата, на мой взгляд, не достигли. Всё было плохо.

— Ничего-ничего, неплохо, — стал со своей стороны подбадривать коллектив Антон. — Давайте ещё раз сыграем. Мефодий, не спеши, успокойся. Не нужно так торопиться. Давай, ещё раз… и!..

Результат оказался хуже. Мефодий, весь расстроенный, сидел за барабанами и молча, смотрел вниз. В студии был слышен только лёгкое потрескивания динамиков. Тут в очередной раз слово взял Иннокентий и естественно во всём обвинил сразу всех. Чаша терпения у народа оказалась небезграничной и быстро переполнилась гневом негодования и справедливости! Народ посмотрел на него с гневом во взорах, ну, и понеслось…

«Да что же это за хрень такая?!»

«Да почему же сегодня ничего не получается?!»

«Да как же, вот ты же …»

«Да потому, что ты же… тоже сам…»

«…же тоже, также…»

«…там не я…»

«…а ты…»

«…а я…»

«… а вы…»

— Да ничего подобного, — пытался отмазываться от обвинений во всех косяках Мефодий, которому доставалось, нужно сказать, заслуженно, сразу от всей честной компании. Но тот, получая удары со всех сторон, всё же пытался отмазаться, крича на всё помещение: — Да вы же так же как и я лажали, даже обгоняя мной загнанный ритм…

Короче, все дико ругались, обвиняя друг друга во всех смертных грехах.

Послушав пять минут этот бедлам, понял, что всё это мне надоело. И я по привычке, не осознавая, что лезу не в свое дело, сказал:

— Ребята. Мне кажется, вам необходимо…

— Что?!!! — незамедлительно заорал басист. — Что он тут делает? Кто это? Кто его сюда привел? Почему он влезает в рабочий процесс?! — он подбежал ко мне и с вытаращенными глазами, глядя мне в лицо, заорал: — Вон отсюда, малолетка! Бегом! Пшёл вон!

Я понял, что попал под горячую руку. Конечно, я был не прав, что влез не в свое дело, но раз так уж получилось — хрен с ним. Я встал и сказал:

— Ну и ладно, до свидания.

— Кеша, ты зачем так с мальчиком? — вступила за меня Юля.

Ребята замерли. Антон с Мефодием стали что-то мямлить о том, что «ну хватит, Кеша, успокойся, это мы парнишку пригласили, ему интересно музыку послушать, он ни в чём не виноват, ну хватит, давай дальше репетировать».

— Что?!! — опять заорал психованный басист. Резко развернулся, кинул басуху на диван и, прокричав: — Я распускаю ансамбль! — схватил плащ и выбежал из студии.

— Иннокентий, Иннокентий, стой! Подожди! Кеша, подожди! — бросилась за ним Юля, не переставая кричать: — Кеша! Мы же хотели ещё песню выучить. Концерт ведь скоро. Ты же обещал. Кеша! Кеша, постой!..

Антон поставил гитару и сел на стул. Потёр себе виски, и в наступившей тишине посмотрев на меня, спросил:

— Что ты хотел сказать, Саша?

— Я? Гм… Да как бы… Вы извините, что влез. Я не хотел. Просто как-то случайно вышло. Вырвалось. Вы так ругались…

— Да фиг с ним, у него бывают заскоки. Не обращай внимания. Так что ты хотел сказать-то?

— Гм, а я уже, если честно, забыл, — признался виновник раскола.

Антон вздохнул.

— А музыка как тебе? Нормально? Понравилась? — решил узнать моё мнение Дмитрий.

Остальные ребята тоже присели на стулья и вопросительно уставились на меня.

«И что они от меня ждут? Похвалы, что ль?» — подумал я и ответил:

— Не очень.

— Почему?

— Как-то не стабильно всё звучит.

Ребята усмехнулись.

— Так мы же и репетируем для того чтобы звучание стало таким каким нужно. Оттачиваем мастерство, — пояснил Антон.

— Это ясно, но я вот что думаю… Мне кажется, что для того, чтобы ваша музыка звучала хорошо, для начала, нужно соблюсти ряд условий.

— И каких? — неожиданно вступил в дискуссию молчащий до этого времени клавишник.

— Во-первых, Мефодию необязательно долбить по всем барабанам, достаточно просто вот эти две тарелки — хай-хэт, бочка и малый барабан, вот. Этот хай-хэт — он, считай, что вместо метронома, задает темп. И если ударник будет чётко держать темп, тогда естественно и музыка «плавать» не будет. Как только перестанешь плавать, можно будет добавлять более сложные элементы в тему игры на барабанах, например, делать небольшие переходы по альтам. А пока нужно просто научиться держать темп, используя минимум: хай-хэт, бочка, малый барабан.