Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Да, это пожалуй единственное слабое место, – покачал головой Кукуша.

– Какое?

– Ну, что такие чуваки как этот Перебитый нос и Золотуха смогли спланировать такую операцию.

– Ну как бы операция была не особо блистательной.

– А как их не заметили охранники? Ведь если речь пойдёт о том, что изображение с камер было закольцовано, то это явно скажет, что с этими парнями был кто‑то третий.

– Думаю, ЧОП по своей инициативе не станет сообщать, что их взломали.

Распахнулась дверь и на пороге появился Матвеич.

– Привет честной компании, – воскликнул он. – Слушай, Славик, я понять не могу, как твоё заведение вообще выживает? Я как не приду тут никого нет. Ни одного человека. Как ты бабки‑то зарабатываешь?

– А что мы не найдём где бабок заработать? – усмехнулся я пожимая его руку.

– А‑а‑а, вон ты какой, – улыбнулся он и хлопнул меня по плечу. – Дело говоришь, дело.

После обычных шуточек да прибауточек Кукуша не вытерпел.

– Ладно, Матвеич – кивнул он. – Рассказывай уже.

– Я бы рад, да горло пересохло, – ухмыльнулся Матвеич. – Слова выдавить не могу.

Кукуша поставил перед ним кружку пива.

– Короче, пацаны, – сделав несколько глотков, заявил Матвеич. – За такое дело, что я сделал, надо было с вас раза в три больше просить.

– Нет, ты видал, дядя Слава? – воскликнул я.

– Всё, как я и говорил.

Мы со Славиком засмеялись.

– Чё? – вмиг сделал обиженное лицо Матвеич. – Чё смеёмся‑то?

– Бабла мало не бывает да Матвеич? – подмигнул Кукуша.

– Ну, а ты найди такого спеца, как я и как мои ребята. С ними‑то тоже надо расплачиваться!

– Ну, давай не томи, рассказывай!

– А что рассказывать‑то? Он же дебил конченый. Естественно, на тот адрес который ты ему дал, он не поехал. Как выскочил с Поляны, Борец его сразу засёк и сел ему на хвост.

– И куда он поехал?

– Сразу прямиком рванул в Кировский. Тупо и прямо. Повернул на Рудник и полетел.

– У него там квартира или дом? – уточнил я.

– Дом. Они там вдвоём комнату снимали последнюю неделю.

– Как вычислили?

– Вычислили, чё, не первый день на земле живём. Короче, он туда подъехал, а там уже ждали пацаны. Закурить, прикурить все дела. Он ойкнуть не успел, как оказался в багажнике моих ребят.

– А машина?

– Машина… – он осёкся. – За машину не переживай. Машину уже не узнаешь…

– У Жучки стоит уже? – усмехнулся Кукуша.

– Слушай, у Жучки или у внучки, а может у репки. Какая тебе разница? Я сказал, за машину не переживай. Точка. Её мать родная теперь не узнает. Номера другие. Движок перебит. Кузов перекрашен. Конфетка, мля. Покупай и катайся.

– А не выкупят твоих пацанов на том, что они интересовались перед скоком этими отморозками?

– Славян, чё ты начинаешь! – взвился Матвеич. – У меня дело чётко поставлено. Никто никого не выкупит! Я тебе сказал, всё сделали чисто? Успокойся значит!

– Ладно, понял. А с этим‑то разобрались?

– Шутишь? Пацаны как узнали что он извращенец по малолеткам, у него вообще шансов не осталось.

– А ты как узнал?

– Да пробили его, что тут узнавать‑то? Маленький мир, все друг друга знают. Короче всё. Очистили мир от отвратительной твари, а прах развеяли над Гималаями. Ясно так?

– Ясно, – кивнул я. – Непонятно только, как такие персонажи могли прибиться к Афганцу?

– Они пурги намели, – покачал головой Матвеич, – чтобы с цыгана бабло срубить, я так думаю. Афганец бы их близко не подпустил.

– Возможно. В любом случае, это было вовремя.

– Ну тебе виднее. Я твоих дел не знаю.

– Да, – кивнул я. – А что там с моей тачкой, кстати?

– Нормально всё. Движок сняли. Пацаны кузовом занимаются. Ковбой привёз новый мотор, проводку, коммуникации, топливную систему. Всё же под замену. Скоро красить будем. Красный оставлять?

– Красный, конечно, чтобы девки бросались.

– Ну молоток. Теоретически, недели через две, может, закончим. Там только маленько дороже выйдет. Но не сильно.

– Матвеич, свои люди. Сочтёмся.

Поболтав ещё какое‑то время с парнями, я попрощался и двинулся на свидание с Жанной.

– Серёг ты это… – крикнул мне в спину Матвеич. – Давай тему‑то ещё какую‑нибудь. Не расслабляйся.

– Сейчас на каникулах немножко расслаблюсь, – усмехнулся я, – а там дальше поглядим.

– Думай, думай давай, пока молодые мозги работают. Дедушкам денежки нужны. А то молодые девушки на дедушек без денежек не клюют.

Хинкальная находилась тут же неподалёку, в пяти минутах. Жанна Константиновна уже сидела за столом и нетерпеливо поглядывала на часы, хотя я заявился на 15 минут раньше.

– Опаздываешь. – бросила она.

Я усмехнулся. Здесь было уютно и людно. Носились официанты, стучали ножи и вилки, гомонили посетители. Пахло вкусно, и я понял, что голоден.

– За тобой не угонишься Жанна Константиновна, – подмигнул я. – Привет.

– Мы готовы, – махнула она официанту.

Он подбежал с предупредительной улыбкой.

– Мне вот эти баклажаны хрустящие, – ткнула Жанна красным ногтем в меню. – Потом три… нет, ладно, четыре хинкали с говядиной. Люля… А ещё вот этот салат из овощей грузинский. Да. И… Хачапури. Хачапури.

– Что‑нибудь ещё? – чуть поклонился официант.

– Куда ещё‑то! Хватит. А ему…

Она нахмурилась и показала на меня пальцем.

– Ему всё то же самое, только шесть хинкали.

– Прекрасно. Тоже с говядиной?

– Пусть будут с говядиной, – согласился я.

– А пить что будете?

– Давай нам «Боржоми» одну большую и вино вот это, – снова ткнула она пальцем в меню. – Мы тут в прошлый раз брали его с девчонками. Нормальное.

– Бутылочку да? – уточнил официант.

– Пока бутылочку, – кивнула Жанна. – Вино можете сразу нести, чтоб мы тут не скучали.

– Да‑да, вино сейчас будет.

Официант исчез, а Жанна впилась в меня взглядом:

– Ну, рассказывай.

– Нет, Жанна, ты рассказывай, – усмехнулся я. – Как там дела у Раждайкина Альберта Маратовича?

– Дела? У Раждайкина? Говно! – отрезала она и довольно хохотнула. – Я тебе скажу, Краснов, все эти дни у нас там такая заруба была с этим Раждайкиным, ты не представляешь. Кто только там не засветился в этом деле. И из областной администрации, и из городской. Звонили из МВД из Москвы. Полный пипец. Звонили какие‑то журналисты, бизнесмены, общественные деятели, начальники, помощники начальников и начальники начальников. И каждому надо было своё. Одни пытались выдернуть твоего Раждайкина другие – притопить.

– И чем дело‑то кончилось?

– Дело кончилось тем, – резко произнесла она, щёлкнула пальцами и обнажила белые ровные зубы в хищной улыбке, – что Щеглову практически удалось выдернуть Раждайкина из этого дела.

– А что ж ты тогда такая радостная? – нахмурился я.

– А то… – хлопнула она обеими ладонями по столу, – что Щеглову проломили тыкву, и теперь ему вообще не до Раждайкина. Он лежит в больничке, писает и какает в утку, которую ему подаёт молодая смазливая медсестра.

– А что с ним случилось? Кто его отметелил?

– Ты не представляешь, – заржала она. – Это вообще какой‑то театр абсурда. Короче, вчера ограбили бывшую гражданскую жену Щеглова.

– Погоди. Я её знаю. Её сын со мной в одном классе учится.

– Да‑да, Шалаеву, – кивнула она. – Она живёт в Зелёной поляне. Так вот, слушай сюда. Два озабоченных обсоска, два полных дегенерата и сексуальных преступника, просто самое дно криминального мира…

– И‑и? – заинтересованно протянул я.

– И они влезли в дом к этой Шалаевой.

– Она дома была в это время?

– Была, причём, в дупель пьяная. Она, оказывается, бухает по‑чёрному. И, короче, вчера напилась и спала у себя в спальне.

– Так там же охрана, – удивлённо заметил я. – Я у них был.

– Да, охрана. Но эти придурки оказались не такими уж и придурками. Они пролезли через форточку в подвале, которая находилась в мёртвой зоне и не была видна на мониторах охраны. Они туда пролезли и, что вообще совершенно немыслимо, нашли спрятанный в винном погребе сейф, и вскрыли его.