Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Как же я кричал. На самом деле вывести меня из себя достаточно сложно, я, можно сказать, человек флегматичный, ко всякому говну могу относиться спокойно, но вот идиотизм человеческий всегда бесил меня — причем в обеих жизнях — неимоверно. В общем, выгнал я этих деятелей из кабинета, разве что не пинками, потом еще и записку Чернавину написал, чтобы он там разобрался в своем хозяйстве насчет правильного мироощущения у отдельных генералов. Армия нужна, чтобы защищать население, а не население — чтобы содержать армию, вот вам мое твердое убеждение, с которого вы меня хрен подвинете.

Группа Щербицкого в Политбюро. Способен ли был Владимир Васильевич, понимая, что дело идет к их коллективной отставке, поставить на «зеро»? Да как-то сомнительно. В той жизни все старики как будто даже не пытались бороться с Горби, а ведь тот крутил баранкой еще активнее меня. Что могло поменяться?

Это если только внутренних «врагов» считать. А ведь еще внешние есть. Американцы, предположим, таким заниматься будут вряд ли, а вот наши более близкие соседи. Тем более место покушения намекает скорее на то, что смотреть нужно в сторону мусульман. Пакистан, Ирак… Для того чтобы фугас на обочине дороги закопать, особо сложной организации не требуется, тут дурак справится. Тем более учитывая постоянный идущий через Ташкент поток военных грузов — причем в обе стороны — по Афганскому направлению. Привезти несколько шашек толовых, собрать из этого бомбу на коленке да и рвануть при проезде нужной машине. Не так-то сложно, если вдуматься.

Еще через примерно час нам дали отмашку о том, что территория вокруг аэропорта взята под плотный контроль, Ил-62 к этому моменту уже стоял буквально на взлете, меня погрузили в самолет, после чего мы наконец вылетели из ставшего столь негостеприимным Ташкента, с местными товарищами я в итоге так и не встретился.

Глава 10  

Последствия и новости с востока

14 января 1987 года; Москва, СССР

THE AMERICAN SPECTATOR: Отвергнутый призыв к миру

Президент США Джордж Буш во время своего рабочего визита в Западный Берлин резко осудил советские репрессии, призвав к немедленному демонтажу Берлинской стены — жестокого символа коммунистической тирании, который почти три десятилетия разделяет семьи и держит миллионы людей в заточении.

Стоя в нескольких метрах от бетонного барьера, Буш сравнил Стену с ГУЛАГом, заявив, что восточные немцы «удерживаются в плену режимом, который боится собственного народа». Он призвал Кремль «освободить их из этого тюремного лагеря под открытым небом» и разрешить свободное перемещение между двумя Германиями.

«Свобода восторжествует», — пообещал Буш под одобрительные возгласы жителей Западного Берлина. «Никакая стена, никакой диктатор и никакая провальная идеология не смогут вечно сдерживать волю свободных людей».

Уже через несколько часов советский лидер Михаил Горбачев выпустил ответное открытое обращение, в котором ответил своему американскому оппоненту. Вместо того чтобы поддержать призыв Буша к свободе, Горбачев высказал надежду интеграцию Западного Берлина в состав ГДР, назвав послевоенное разделение города «исторической ошибкой», которую необходимо исправить.

«Берлин принадлежит социалистическому миру», — заявил Горбачев, настаивая на том, что капиталистический анклав должен «вернуться домой» — что звучало как завуалированная угроза поглотить свободный город советским блоком.

Но советский лидер на этом не остановился. В потрясающем проявлении лицемерия он обвинил США в «военных преступлениях в Персидском заливе» и потребовал созыва международного трибунала для расследования действий президента Буша во время освобождения Кувейта — при этом «забыв», что именно СССР поставил Саддаму Хусейну ракеты «Скад», включая ту, что ударила по порту Рас-Танура.

Гневная речь Горбачева в очередной раз показала истинное лицо советской дипломатии:

Они читают лекции о мире, поддерживая диктаторов от Багдада до Гаваны. Они кричат о «геноциде», в то время как их танки давили Венгрию, Чехословакию, Афганистан и Пакистан. Они требуют компромиссов, но отказываются снести Стену или ослабить железную хватку в Восточной Европе.

Решительная позиция президента Буша в Берлине доказывает: Америка никогда не отступит перед коммунистическим запугиванием. Но пока такие люди, как Горбачев, цепляются за свою империю лжи, настоящий мир останется недостижимым.

Одно ясно: Стена должна пасть — а вместе с ней и вся прогнившая система, которая ее построила.

Следующие часы прошли в суматохе. Мы прилетели — с натуральным эскортом из пары истребителей, страшно даже представить, от кого они должны нас были защищать, — в Москву, отправились тут же в больничку, где долгих четыре часа меня крутили, вертели и по-разному просвечивали врачи. Я тихо ворчал, но не мешал людям делать свою работу, да и просто было бы глупо сдохнуть от какого-то случайного внутреннего кровотечения, которое ты банально не почувствовал.

Только глубоко ночью, после получения вердикта «чуть покоцан, но глобально здоров», я настоял на поездке домой. Не хватало еще проводить ночь в больничной палате — и так три дня в Афгане практически не спал, ворочался на новом месте, пытаясь найти удобную позу.

Примаков приехал на следующее утро.

— Ну? — Примаков сидел передо мной с ровной спиной, как будто шампур проглотил. Хотя, судя по помятому виду и кругам под глазами, поспать этой ночью ему не довелось. Впрочем, жалко мне главу КГБ не было — как ни крути, это его косяк, пусть теперь разгребает.

— Пока ничего. Сейчас на месте опрашивают жителей нескольких ближайших кварталов, но это… — Евгений Максимович сделал неопределённое движение рукой. — Бесполезно. Вроде кто-то видел, что на том месте несколько дней назад работала бригада озеленителей, что-то копали. В районном исполкоме подняли документы — говорят, никого не посылали, никаких нарядов на работы не выписывалось. Достать нужного вида рабочую робу — не проблема, кто угодно мог.

— Кто мог знать, что я поеду этой дорогой? Не просто же у них там в Ташкенте дороги минируют на всякий случай.

— О том, что будет остановка в Ташкенте, могли знать многие. В Афганистан чаще всего именно так и летают — либо через Ташкент, либо через Душанбе. Ну и предположить, что на пути обратно ты к Усманходжаеву заедешь обязательно — чтобы не обидеть человека, раз на пути туда сильно торопился и не смог, — тоже несложно. Это был не большой секрет, десятки человек знали, а скорее — сотни. Тем более местные товарищи там большую встречу готовили — банкет, концерт, всё как полагается.

Из Ташкента всё утро пытались до меня дозвониться, но я старательно морозился. Просто не знал еще, как на всё реагировать: нужно ли начинать репрессии среди узбекских товарищей, с которыми я только недавно наладил отношения и на которых хотел опираться в дальнейшем в Средней Азии, или стоит сделать вид, что я на них не держу зла. Ну и первого секретаря УзССР тоже понять можно — он поди за эти сутки лет на десять постарел, уже принялся сухари сушить да телогрейку примерять для переезда за Полярный круг. Ну ничего, пускай понервничает, потом сговорчивее будет.

— Бардак.

— Бардак, — согласился наш главный тихушник.

Где-то в этот момент у меня мелькнула мысль, что я ошибся с назначением Примакова. Он, конечно, был насквозь «моим» человеком и просто в общении приятной личностью, но вот способен ли Евгений Максимович потянуть такую махину, как КГБ, на своих плечах? Тут нужен человек более жесткий, что ли. Как Андропов.

— То есть вообще ничего нет?

— Работаем, — вздохнул председатель КГБ. — Эксперты взяли пробы остатков взрывчатки, обещают дать наводку на то, откуда ее могли притащить… Ну и есть еще одна мысль…

— Озвучь.

— Есть мнение, что это было не покушение, а что-то типа инсценировки. По мнению взрывников, было использовано порядка семи килограммов тротила. С учетом того, что по правилам твой автомобиль всегда едет по центру дороги, до места закладки фугаса даже при идеальном подрыве было бы 5 метров, не меньше. Тут ублюки чуть пропустили момент и подорвали бомбу, когда ЗИЛ уже проехал на пару метров дальше — там на самом деле очень непросто выцепить нужное мгновение. И получается, что заряда для того чтобы с гарантией уничтожить бронированный автомобиль, совершенно точно не хватает. По мнению взрывников, чтобы с относительной гарантией пробить броню автомобиля и достать пассажира, нужно было бы либо мощность нарастить — причем серьезно, раз в пять, — либо направленный взрыв делать, но это уже совсем сложно, тут мешок со взрывчаткой на обочине не закопаешь.