— Егор Андреевич Воронцов? — спросил он, едва увидев меня.
— Я, — кивнул я, застёгивая рубаху. — Что случилось?
— Генерал Давыдов просит вас приехать на завод. Говорит, что произошло нечто важное. Велел передать, что это касается вашей работы на реке.
Я нахмурился. Работа на реке — это площадка для турбин и пневматической системы. Неужели что-то случилось? Авария? Поломка какая?
— Хорошо, — кивнул я. — Скажите генералу, что буду через полчаса.
Офицер козырнул и поспешил прочь. Я вернулся в спальню, где Машка уже проснулась и сидела на кровати, обеспокоенно глядя на меня.
— Егорушка, что случилось?
— Не знаю, солнышко, — ответил я, натягивая тёплую куртку. — На заводе что-то произошло. Нужно ехать.
Она встала, подошла ко мне, обняла:
— Только будь осторожен.
Я поцеловал её:
— Буду. Не волнуйся.
Спустившись вниз, я застал Захара уже одетым и готовым:
— Захар, поехали.
— Слушаюсь, Егор Андреевич.
Мы сели в сани и помчались через ещё спящий город. Улицы были пусты, только изредка попадались ранние торговцы, везущие свой товар на рынок.
Когда мы подъехали к заводу, я сразу увидел необычное оживление. У ворот стояло несколько саней, включая роскошный экипаж с гербом — видимо, кто-то важный приехал. Караульные пропустили нас без вопросов.
Во дворе завода была целая толпа — мастера, рабочие, офицеры. Все смотрели в одну сторону — в сторону реки. Я поспешил туда, протискиваясь сквозь людей.
— Егор Андреевич! — окликнул меня знакомый голос.
Обернулся — генерал Давыдов пробирался ко мне. Лицо его было возбуждённым, глаза горели.
— Генерал, доброе утро! Что случилось? — спросил я.
Он схватил меня за плечо:
— Доброе! Идёмте, увидите сами! Это… это надо видеть!
Мы пошли к реке. Ещё издалека я услышал странный звук — ритмичное шипение, похожее на дыхание огромного существа. Когда мы вышли на берег, я увидел картину, которая заставила меня остановиться в изумлении.
Площадка на реке была готова — крыша, стены, всё как я и планировал. Но главное было не это. Под площадкой в воде были видны четыре огромные водяные турбины, их лопасти вращались в быстром течении реки. А рядом с каждой турбиной были установлены большие меха — те самые, которые должны были нагнетать воздух.
Меха поднимались и опускались с мерным ритмом, приводимые в движение кривошипно-шатунным механизмом от турбин. Каждый раз, когда мехи сжимались, из них вырывался мощный поток воздуха, который по трубам уходил в сторону компрессионной камеры.
— Вы видите⁈ — воскликнул генерал Давыдов, подходя ближе. — Они всё сделали! Григорий с Василием Кузьмичом! Установили турбины, подключили меха, проложили трубы! И всё работает!
Я подошёл к площадке, зачарованно глядя на вращающиеся лопасти турбин под водой. Григорий стоял рядом, весь в поту, несмотря на мороз, с лицом, сияющим от гордости и усталости.
— Егор Андреевич! — увидев меня, он заулыбался. — Мы сделали! Всё по вашим чертежам! Турбины работают, меха качают, воздух идёт!
Я подошёл к нему, осмотрел конструкцию.
— Григорий, это… это великолепно, — сказал я искренне. — Вы проделали потрясающую работу.
Он покраснел от удовольствия:
— Спасибо, Егор Андреевич. Мы почти неделю работали почти без сна. Но оно того стоило.
Василий Кузьмич, подошёл поближе:
— Егор Андреевич, вы посмотрите, как она работает! Я сначала не верил, что такое возможно. Думал, течение не справится, лопасти сломает. Но нет! Крутит как миленькая!
Я прошёл по площадке, проверяя все узлы. Турбины вращались равномерно, без рывков. Меха поднимались и опускались синхронно, попарно. Трубы были герметичны, нигде не было утечек воздуха.
— А компрессионная камера? — спросил я. — Где она?
Григорий повёл меня в дальний угол площадки. Там стоял большой деревянный бак, обитый изнутри листами меди. Из него выходило четыре трубы — по одной от каждого меха. А сверху — одна толстая труба, которая уходила в сторону завода.
— Всё как вы сказали, — объяснил Григорий. — Воздух от всех четырёх мехов идёт в эту камеру. Там он выравнивается по давлению, и уже оттуда одним потоком идёт на завод.
Я приложил руку к трубе, выходящей из камеры. Чувствовалась лёгкая вибрация — воздух действительно шёл под давлением.
— Отлично, — кивнул я. — А на заводе трубы уже проложены?
— Проложены, Егор Андреевич! — воскликнул подошедший генерал Давыдов. — Всё готово! Осталось только подключить станки!
Я оглянулся на толпу людей, собравшихся на берегу. Среди них были не только мастера и рабочие — я узнал несколько знакомых лиц. Барон Строганов стоял в тёплом тулупе, с восхищением глядя на турбины. Рядом с ним — купец Третьяков. Чуть поодаль — Иван Дмитриевич с группой офицеров.
— Генерал, — спросил я, — а зачем столько народу?
Давыдов улыбнулся:
— Вы думаете, новость о чуде на реке не разлетелась по всему городу? Люди услышали, что вы что-то невиданное построили, и пришли посмотреть. А уж когда бароны и купцы узнали — тут же примчались!
Я покачал головой. Конечно, в таком городе как Тула новости распространяются быстро. Особенно новости о чём-то необычном.
Барон Строганов подошёл ближе:
— Егор Андреевич! Это потрясающе! Я слышал о ваших планах, но увидеть это своими глазами… Скажите, а можно ли построить такую систему на моих заводах на Урале?
Я задумался:
— Можно, если есть река с достаточно сильным течением. И если есть мастера, способные правильно всё собрать.
— У меня есть и река, и мастера! — воодушевлённо сказал барон. — Вы только скажите, что нужно, и я всё организую!
Иван Дмитриевич пробрался через толпу:
— Егор Андреевич, это действительно впечатляет. Государство очень заинтересовано в таких технологиях. Как думаете, сколько времени нужно, чтобы обучить мастеров строить подобные системы?
Я оглянулся на Григория:
— А вот спросите у него. Он всё строил, он лучше знает.
Григорий, оказавшийся в центре внимания стольких важных людей, сначала растерялся, но потом выпрямился:
— Если человек толковый и руки из правильного места растут — месяца два-три на обучение. Главное — понять принцип, а дальше уже дело техники.
Иван Дмитриевич кивнул, что-то записывая в свою тетрадь.
Генерал Давыдов хлопнул в ладоши, привлекая внимание:
— Господа! Предлагаю перейти в токарный цех! Там сейчас будут подключать станки к пневматической системе! Это будет интересно!
Толпа зашевелилась, направляясь к заводским корпусам. Я пошёл вместе со всеми, Григорий семенил рядом, продолжая что-то рассказывать о турбинах.
Когда мы вошли в токарный цех, я увидел, что вдоль стен уже были проложены толстые трубы из меди. От основной магистрали шли ответвления к каждому станку. У каждого ответвления был установлен запорный клапан.
У одного из станков уже собралась группа мастеров во главе с Семёном Кравцовым. Они как раз заканчивали подключение пневмодвигателя к станку.
— Егор Андреевич! — увидев меня, Семён оживился. — Сейчас попробуем запустить!
Я подошёл ближе. Станок был такой же, какой мы переделывали с Митяем и Петькой — токарный по дереву, приспособленный для обработки металла. К нему был подключён пневматический двигатель — цилиндр с поршнем, который должен был вращать вал станка.
— Ну что, — сказал Семён, положив руку на ручку клапана, — открываем?
Все затаили дыхание. Семён медленно потянул клапан. Послышалось шипение воздуха, идущего по трубе. Потом — лёгкий свист, когда воздух вошёл в пневмодвигатель.
И станок ожил.
Вал начал вращаться, медленно, но верно набирая обороты. Вал привода заработал, передавая вращение к станку. Через несколько секунд станок уже работал на полной мощности, вал крутился равномерно и плавно.
По цеху прокатился возглас восхищения. Мастера смотрели на станок, не веря своим глазам. Кто-то перекрестился, кто-то просто стоял с открытым ртом.
