Одинаковые. Том 2. Гимназисты (СИ) - Насоновский Сергей

— Трофим, да, этим соплякам еще просто никто не объяснил, что проход здесь платный. Вот они по незнанию и гуляют здесь как у себя по дому, — раздался другой прокуренный голос у нас за спинами.

Повернувшись, я увидел еще троих парней тех же лет в стеганых замызганных тужурках. По виду все они смахивали на рабочих, лишь двое имели более или менее интеллигентный вид и носили пальто, по крою похожее на наши.

— Так мы сейчас им доходчиво объясним, и билетик пробьем, — хищно усмехнулся заводила.

Названный Трофимом сделал шаг в нашу сторону и попытался нанести оплеуху Никите.

Брат, не оборачиваясь, не глядя себе за спину, просто сделал небольшой шаг в сторону, и оплеуха не удалась, а Трофим еле устоял на ногах. Здорово, когда можно использовать зрение сразу нескольких человек. Тело же само подстраивается под опасности, используя доступную информацию.

Когда драка неизбежна, бить нужно первым. А если ударить первым, то и драки уже не избежать, — задорно подумал я и, подскочив к Трофиму, нанес ему прямой удар в лицо. Нос парниши оказался хлипковат, это я понял по хрусту, после которого заводила закричал. Из ноздрей хлынула кровь, заливая морду хулигана.

После этого на нас навалились все остальные. Кто-то схватил палки, заранее заготовленные на подобный случай — и пошла жара. Наши тренировки не прошли даром, и, по сути, нам практически удалось избежать травм. Крутились, как белки в колесе, до тех пор, пока во дворе не появилось шесть стонущих тел. Последний хулиган, оставшись в гордом одиночестве, предпочел сбежать.

Не успели мы отдышаться, как услышали громкий свист и топот ног. Похоже, городовые среагировали на шум драки и теперь несутся сюда. Оперативно же здесь в столице работают стражи порядка, подумал я, набирая скорость в противоположном от служителей закона направлении.

Глава 2

Вот уже прошла неделя, как мы с братьями и Кузьмичом живем в нашей съемной квартире в столице. За это время удалось обжиться, прикупить на городском рынке самое необходимое для быта, благо с деньгами проблем не было. Еще мы починили верхнюю одежду, которая в той или иной степени пострадала у всех при взрыве и отдав в прачечную перестирали все остальное.

Завтра будет понедельник, должны пойти в гимназию, нужно поскорее наметить дальнейшие планы. А вчера и сегодня гуляли по городу, любуясь на городские пейзажи девятнадцатого века. Кузьмич вроде уже освоился в городе. Придя к цирюльнику, я попросил, чтобы тот сделал городскую стрижку нашему опекуну. И теперь Егор Кузьмич больше стал походить на какого-то штатского служащего, то ли доктора, то ли инженера. Лишь суровый взгляд, да фельдфебельская выправка выдавала его солдатскую натуру.

Быт тоже наладился. Закупив дополнительную кровать, шесть стульев, да два письменных стола мы обставили по минимуму наше жилье. За кухню как-то так вышло, что отвечал Кузьмич, который надо сказать, готовил вполне не плохо. А мы ему почти всегда помогали. Руку уже как два дня он вытащил из поддерживающей повязки, и потихоньку включал ее в работу. Ладно, пусть разрабатывает, возможно так быстрее восстановится, хотя доктор настоятельно рекомендовал проходить с поддержкой месяц, ну что ж не будешь ведь насильно взрослого мужика заставлять.

— Добрый день, вы к кому? Встретил нас в фойе мужчина средних лет, видимо какой-то преподаватель, подумал я.

Алексей, вошедший первым, сказал:

— Мы пришли к Свистунову Павлу Семеновичу, он здесь служит заместителем директора по учебной части.

— А, Павел Семенович, да, да, конечно, проходите пожалуйста. Вот здесь можете присесть и подождать, его сейчас пригласят, но если не ошибаюсь, то еще минут двадцать, посмотрел он на карманные часы, нет все-таки двадцать пять, у него будет идти урок, поэтому придется обождать.

Мы присели на лавку около стены, и стали озираться по сторонам, а встретивший нас мужчина куда-то отошел, так понимаю, что как раз уведомить Свистуново о посетителях.

На стенах просторной рекреации висели картины в толстых лакированных рамках, пол был выстелен паркетом, заметно протертым, да и не мудрено, сколько детских ног в день пробегает по нему.

Павел Алексеевич Свистунов вышел к нам примерно через полчаса, когда в коридор уже высыпали гимназисты в одинаковых мундирах темно синего цвета. Брат жандарма из Нерчинского завода представился, и узнав, что мы прибыли с посланием от его родственника, пригласил нас в свой кабинет. Кабинет заместителя директора находился на первом этаже был небольшим, и почти все свободное место в нем занимал добротный стол и стулья, расставленные подле его.

— Павел Алексеевич, еще раз представлюсь меня зовут Илья Горский, это мои родные братья Алексей и Никита, и наш опекун Кулагин Егор Кузьмич. Мы познакомились с Вашим братом в станице Прилукской, что находится в двадцати верстах от места его постоянной службы. Помогали с братьями ему в одном деле, и узнав от нас, что мы хотим учиться, он рекомендовал обратиться к Вам, дабы вы подсказали как можно поступить в эту гимназию.

— Да-да, присаживайтесь голубчики, проговорил Свистунов, брат мне месяца четыре как телеграфировал, что должны прибыть молодые люди, но мне он написал, что вам восемь лет, а вы выглядите по меньшей мере на двенадцать-тринадцать. Видите ли в чем дело, мы стараемся брать детей на обучение в восемь, большее в девять лет. Уж больно хлопотно иначе вести процесс учебный с разновозрастными группами.

— Все верно, Павел Алексеевич, подключился к разговору Кузьмич, мальчикам 15 сентября исполнилось восемь, и если нет возможности принять их в середине года, то мы дождемся следующего, им тогда уже будет девять. Братья просто очень быстро стали взрослеть, и уже давным-давно перегнали своих сверстников в развитии. Скажу я Вам он не только выглядят старше, но и головы у них светлые, вы только проверьте их знания и все сразу поймете.

— Но как же так, что ж за богатыри у Вас там в Забайкалье растут, сказал Павел Алексеевич, задумавшись, и поправил очки на своем носу. Проверку знаний, конечно, я организовать смогу, но вот зачислить на учёбу прямо сейчас вот так в феврале, это, по правде сказать, не уверен, что получиться.

И Павел Алексеевич распечатал конверт, в котором было письмо от брата. Все-таки телеграф большими объемами не передает информацию, а тут увидев количество вытащенных листов, я понял, что Антон Алексеевич ему много написал и не только про нас конечно же. Он все обстоятельно перечитал, и задумчиво глядя на нас спросил:

— Значит говорите Вы и языками разными владеете и грамоте обучены? Брат пишет, что и программу гимназии частично уже сами пытались освоить. Вопрос был скорее риторический, было видно, что сейчас заместитель директора размышляет.

— Вот что, я сейчас пойду к директору Зубовскому Андрею Станиславовичу, и расскажу о Вас, думается что если то, что описал брат подтвердится, то с зачислением проблем не должно возникнуть, и не смотря на ваш возраст восемь лет, мы можем организовать сдачу экзаменов за несколько лет, и зачислить Вас сразу не в первый, а например в пятый или шестой класс, это уже будет зависеть от тех результатов, что вы покажете при проверке знаний.

— Отлично, будем Вам признательны, — сказал я с улыбкой.

На самом деле было бы здорово, немного ускорить учебный процесс. Зачем нам штаны просиживать, ведь, по сути, мое реальное образование из прошлой жизни на голову превосходит уровень гимназии, да и многих имеющихся в этом времени университетов, что уж говорить. Правда есть некоторые нюансы, такие как мертвые языки и слово божье, что явно придется подтягивать. Но раз без этого никуда, будем учить.*

* В 1871 году была проведена реформа образования, в результате которой, в частности, программу гимназий привели к классическому образцу: в основе — много латыни, много древнегреческого, много математики и один-два современных языка. Почему именно такой перечень предметов? Дело в том, что на протяжении веков как в Европе, так и в России именно латынь и древнегреческий служили базой качественного образования. Древние языки — это идеальная гимнастика для ума, они лежат в основе всей европейской культуры и до сих пор преподаются на Западе в элитных учебных заведениях. Именно изучение древних языков воспитывало по-настоящему думающего, образованного человека. Как общая физическая подготовка для спортсмена, как гаммы и этюды для музыканта — древние языки формировали главный навык для получения образования — умение думать, сравнивать, воспринимать, анализировать и усваивать информацию из любой области знаний. Будь то русская словесность, физика или медицина.