Дядя самых честных правил 10 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— Выходи, сын моего недруга и мой враг! — загрохотал голос Сета. — Сразись со мной и прими смерть достойно, а не беги как трусливый пёс!

В груди у меня вспыхнула пламенная звезда, и погребальная камера сотряслась от злого рычания. Я заорал изо всех сил, когда из меня начал вытекать Талант. Разрывая по живому все связи, Анубис покидал смертное пристанище. Не жалея ни себя, ни свою временную оболочку, он рвался из моей груди, изливался из носа и рта, обжигая потоками силы.

— А-а-а-а!

Я слышал только свой крик, ослеплённый болью и эфирным огнём. Не глазами, а остатками Таланта я видел, как напротив Сета сплетается равная ему фигура с собачьей головой. Анубис, проводник мёртвых и страж весов, принял вызов Павшего и явился на бой.

— Рад тебя видеть, враг мой! — Голос Анубиса сотрясал пирамиду до основания. — Хорошо, что ты не сдох, а дожил до этого момента, и я дважды смогу снять твою нечестивую шкуру. Но на этот раз ты уйдёшь во тьму и больше не вернёшься!

— Ты глуп, шакалоголовый. Здесь нет Исиды и ублюдка Гора, ты остался один и не сможешь совладать со мной. Пришло время твоей смерти и моего торжества! — Сет покосился куда-то в сторону и ухмыльнулся. — И ты здесь, Акеру? Пришёл помочь своему дружку?

Огромный зверь с рыжей гривой, как у льва, зарычал в ответ и царапнул когтями пол. Мурзилка⁈ Сил удивляться не было, но кот сумел изумить меня.

— Начнём! — Сет поднял меч-хопеш, похожий на серп. — Сегодня отличная ночь для смерти!

В погребальной камере стало жарко от потоков силы. Под каменными сводами выла метель из раскалённого эфира, а пирамида гудела от страшного напряжения. Вход в погребальную камеру обрушился, запирая всех участников битвы.

Что я мог сделать в этот момент? Только потянуться за грань и воззвать к Хозяйке, ища помощи. Вот только здесь не было её власти. Для старых богов существовала только одна реальность, их собственная, и никто боле не мог ни проникнуть сюда, ни выйти наружу.

Не знаю, случайно так вышло или Анубис попытался помочь, но меня отбросило силой к стене. И на том месте, где я только что был, сошлись в бою два древних божества. Исполинскими гонгами звучали сталкивающиеся хопеши, пылали потоки эфира и стонал камень под тяжёлой поступью Павшего и моего бывшего Таланта. А между ними мелькал лев с рыжей гривой: то отскакивая, то бросаясь на Сета, чтобы вонзить в него зубы и ударить длинными когтями.

Мне казалось, что пирамида раскачивается в разные стороны, а свет огненной магии просвечивает меня насквозь. К горлу то и дело подкатывал комок, а перед глазами всё шаталось и расплывалось. Теперь я точно знал, что чувствует человек в высокоэнергетических магических полях — ничего хорошего, умноженное на тысячу.

Шестым чувством я ощутил опасность и повернул голову. Вдоль стены ко мне подбирался Хотепка с бронзовым кинжалом в руке. Уже не знаю, где он взял такую древность — покрытое зелёным налётом лезвие не точили, наверное, последние три тысячи лет. Но даже этой гнутой хреновиной можно было затыкать меня до смерти. И, судя по ненавидящему взгляду, именно так мумия и собиралась сделать.

Ни одного заклятия не было мне доступно: Талант, дававший им силу, был вне меня, а запасённых «нитей» силы не хватило бы даже на всполох. Моя шпага и «громобой» остались лежать в центре погребальной камеры, и их растоптали дерущиеся божества. Я попытался позвать Скудельницу, но ладонь осталась пуста. Бич не ответил на зов, подчиняясь лишь Таланту некроманта. А обратившись к Божедомскому вертепу, я почувствовал только гудение растревоженного эфира. Ну и как прикажете отбиваться от мумии? Матом и кулаками?

И всё же, даже лишившись Таланта, я оставался магом. Деланным, но всё же магом. Знаки и Печати сейчас были бесполезны, зато у меня имелся grand wand, который сам по себе удобная дубинка. И я точно знал, где он находится — в крохотном пространственном кармане, созданном прихотью Анубиса. «Нитей» эфира, тех, что я напрял за это время, как раз хватило, чтобы дотянуться до Последнего довода.

— Агр-р-р-рх!

Мумия рассвирепела, когда я вынул из воздуха посох и отбил кинжал. Отскочила на пару шагов, бешено вращая глазами, и кинулась в новую атаку.

— Ты сдохнешь, некромант! Сдохнешь!

Мне удалось встать на колени и, размахивая Последним доводом, отогнать мертвеца.

— Хотепка! Ты унизил меня, смертный! Я — Хемиун! Внук фараона и сын старшего принца! Верховный судья и джати! Я Великий из пятерых Дома Тота! Оскорбивший меня простолюдин да умрёт смертью на потеху рабам!

В очередной раз отбив кинжал, я попал по его левой руке. Старые кости хрустнули, и кисть, обмотанная бинтами, упала на пол.

— И-и-и-и!

Заверещав, мумия вскинула оставшуюся руку с кинжалом и кинулась вперёд. Только для того, чтобы напороться грудью на острое навершие grand wanda. Я сжал Последний довод, высвобождая часть эфира. Ровно столько, чтобы мумия вспыхнула изнутри и взорвалась облаком пыли и обрывков бинтов. Бронзовый кинжал зазвенел на каменном полу, а я ощутил в себе силы подняться на ноги.

Пока я разбирался с мумией, в битве бывшего Таланта и Павшего случился перелом. Рыжегривый лев лежал в стороне, живой, но со сломанными лапами и страшной раной на боку. Хопеши раскололись, и бывшие божества теперь боролись, обхватив друг друга руками и пытаясь сломать противнику хребет. И что самое плохое, Анубис начинал проигрывать. Язык вывалился из шакальей пасти, глаза налились кровью, голова моталась из стороны в сторону. А Сет, оскалившись и завывая, всё сдавливал и сдавливал смертельные объятья.

В этот момент я не думал ни о чём, кроме одного.

Мой! Талант! Убивают!

Пусть он вне меня и неизвестно, вернётся ли обратно. Между нами всё ещё была натянутая струна связи, тонкая, словно волос, и крепкая, как стальной трос. И я не мог оставить его в беде. Мой Талант. Своего друга. Часть самого себя.

Кто я против древнего божества? Простой человек. Всего лишь деланный маг, и близко не способный оперировать такими потоками эфира, как он. Но сейчас во мне клокотала такая страшная ярость, что хватило бы на десяток таких, как Сет.

— Ура-а-а-а!

Заорав во всё горло, я рванул к борющимся божествам. Через раскалённый эфир, не обращая внимания на горящую кожу и запах палёной плоти. Полуослеплённый, чувствуя, как закипают изнутри глаза.

Подскочил к Сету со спины, оказавшись у гиганта между ног. И, вложив все силы, пырнул Последним доводом его в промежность. А затем разрядил оставшийся эфир в божественную плоть.

От крика Павшего пирамида затряслась, и пол ушёл из-под ног. Я рухнул на спину, выдернув посох из раны, и на меня обрушился водопад божественной крови. Заливая лицо, вливаясь в рот и заставляя захлёбываться серебряным ихором. А через мгновение перед глазами померкло, и я потерял сознание.

Не знаю, сколько я так провалялся. Но когда удалось открыть глаза, вокруг стояла полная тишина, а от потоков эфира не осталось и следа. Медленно, преодолевая боль во всём теле, я поднялся. В трёх шагах от меня лежали Анубис и Сет, два поверженных титана. Павший был однозначно мёртв — глаза его закатились, пасть открыта, и, главное, шея была перегрызена до кости. А вот Анубис всё ещё был жив. Он повернул голову и посмотрел на меня мутными глазами.

— Уходи, — просипел он, — уходи немедленно.

Я, пошатываясь, сделал к нему шаг.

— Тебя нужно…

— Уходи! — Анубис закашлялся. — Ещё чуть-чуть — и ты умрёшь, если останешься рядом с мёртвым богом. Здесь не место для человека.

— А ты?

Анубис улыбнулся шакальей пастью.

— Я победил. Исполнил свой долг, как и было назначено. Если Хемсут вытащит мне ещё один жребий — я вернусь и мы встретимся. А теперь уходи! Я не хочу, чтобы тебя пожрала Амат. Быстрее! — Он протянул огромную руку и коснулся меня. — Уходи, прошу тебя.

Рука указала в дальний угол зала. Там, в стене у самого пола, темнел вход в узкий проход.