Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Не буду, – прохрипел он.

– Вадим Андреевич, – кивнул я. – Ты мне нужен исключительно до тех пор, пока выполняешь мои приказы. Как только возникает первый сбой, ты сразу присоединяешься к тому кенту из багажника. Кто он такой, кстати?

– Надо было в первый же раз тебе башку открутить, – вздохнул он. – Просмотрел я тебя, не раскусил, сука…

– Теперь поздно расстраиваться, – пожал я плечами. – Смысла нет проигрывать всё заново. Нужно думать о будущем.

Он хмыкнул.

– Если будешь паинькой, будущее у тебя никто отнимать не станет. Улавливаешь? Так что давай, позвони домой и скажи, что улетаешь в Дубай.

– Чего? – вздёрнул он брови.

– Скажи, что улетаешь в Дубай и попроси никому об этом не сообщать. Ещё скажи, что всё нормально, чтобы не беспокоились, ты звонить пока не будешь. Объясни, что у тебя есть важное дело, после которого, вы будете в шоколаде. Ясно? Давай, своими словами только и чтобы естественно. Если не хочешь, чтобы жена слышала, как разрывается твоя голова в прямом эфире.

– Она не поверит. Загран у меня дома, как я улечу?

– Скажи, что сделал другой паспорт. В подробности не вдавайся, понял?

Он кивнул.

– Вот этого, – показал я на тело ниндзи в багажнике, – ты назначал или Никитос?

– Щеглов, – ответил он.

– Ладно, давай, звони.

Усы позвонил. Позвонил и сказал, всё что надо было. Мы затолкали его обратно и двинули дальше. Ехали долго, петляли, объезжали камеры.

По дороге я поговорил с айтишником Мишкой.

– Товарищ генеральный секретарь, здорово.

– О, здорово, Серёга. Давно не слышал тебя.

– Мотался. Дела замучили. Надо будет встретиться, посидеть. Слушай, Миш, у меня тут ситуация. Подъезжаю к посту ГИБДД по Новосибирской трассе. Камеры сможешь вырубить?

– Ты прикалываешься, что ли?

– Да или нет? Часа через два буду въезжать.

– Ладно, посмотрю, что можно сделать. Но шансов мало, Серёга. Почти ноль. Я позвоню, короче.

Когда до города оставалось немного я остановился на краю деревни. Вышел из машины, подошёл к Кукуше. Он опустил стекло.

– Чё ждём? – спросил он.

– Ждём, дядя Слава, когда камеры вырубят. Зачем нам с битыми тачками светиться, правда?

– Угу, – буркнул он.

Из багажника раздался стук.

– Выпустите! – заорал Усы из багажника и забарабанил кулаками. – Я тут больше не могу! Мне отлить надо!

– Сейчас в лес отъедем, выпустим, – ответил я и кивнул Кукуше, – Ну чё, дадим сердечному облегчиться?

– Смотря что ты с ним дальше делать планируешь, – пожал плечами тот.

– Выпускать нельзя. Возьмём на довольствие, пока всё не успокоится.

– Надо с Матвеичем говорить, – покачал головой Кукуша. – Или есть другие идеи?

Позвонили Матвеичу. Он, как фрилансер, работающий сдельно, конечно обрадовался новому заказу, но как человек сварливый не удержался от пары ласковых. Но сейчас балагурить с ним было некогда.

Перезвонил Мишка.

– Нет, Серёга, не помогу, не в моей власти, блин. Не обижайся, но мои чары бессильны. Но зато я нашёл дорожку, по которой можно проскочить. На карте её нет.

– И как её найти, если на карте она не обозначена?

– Рассказываю, слушай. Перед постом будет большая стоянка для грузовиков. За ней дачный массив, старые мичуринские сады. Проезжаешь мимо стоянки и сразу за ней сворачиваешь направо. Там будет отсыпанная гравием дорожка. Она ведёт в дачный кооператив. Там их два. Вот проезжаешь между ними насквозь и упираешься в шлагбаум. За ним проходит узенькая грунтовка. Глина, навоз, палки, хрен знает что ещё. Проедешь или нет, не могу сказать, но это единственный вариант. Выходит эта тропа прямо на промсклады, между «Химпродуктом» и железнодорожным пунктом. Ну, а там уже сориентируешься. Там на дорогу выезд будет.

– Понял. Спасибо, попробуем.

Сначала всё‑таки дали Усам облегчиться. Бедолага продрог, растрясся. Но делать было нечего, засунули его обратно в багажник и поехали по пересечённой местности.

Дорожка была та ещё. Скользкая глина, лужи, корки льда. Кукуша два раза сел. Хорошо, трос был, оба раза я его вытаскивал. С грехом пополам, все в грязи по уши, мы выбрались, не засветившись на посту. Машины были полностью в грязи.

К Матвеичу приехали уже по темну.

– Ни хера себе! – заржал он, увидев нас. – Вы где были, гуси‑лебеди? Вы себя видели, вообще‑то? Буквально, походу, в жопе побывали. Ну, пацаны, с вами не соскучишься, да?

– Лося сбили, – угрюмо ответил я.

Разболелись рука и голова. И вообще как‑то херово стало.

– Лося?

– Ага. Даже двух. Одного пустим на колбасу, второго – в стойло. Надо Славину «Бэху» сделать, как новенькую, прям чтоб с иголочки.

– Да чё ты, – махнул мне Кукуша.

– Чтоб прям, будто муха не сидела, – продолжил я. – А ещё одна тачка на новосибирской трассе стоит, побитая, по ней потоптались и постреляли. Пошли эвакуатор, забери, пожалуйста. «Рейнджа» тоже бери. Переоформи только.

– Пацаны, я торчу в натуре! – покачал головой Матвеич. – Вы прям круче, чем Тони Сопрано.

– Я такого не знаю, – покачал я головой. – Дай нам хот спецуру какую, что ли. А то в таком виде лучше не светиться.

В гараже он был один.

– Сейчас позвоню, ребята подъедут, лосей ваших заберут, – покачал он головой, а прежде чем спецуру… вы пойдите умойтесь, корки свои ототрите, а то выглядите в натуре, как мазурики. Славян, ты прям вторую молодость почувствовал, да?

– Дай нам машинку какую‑нибудь на время, пока моя в ремонте будет, – бросил Кукуша. – Чистую, конечно.

– Я вам что, магазин, пацаны? Берите вон «Мустанга».

– А он что, готов уже? – спросил я. – Непохоже.

Вокруг моей тачки лежали груды железяк.

– Нет ещё, шучу. Шучу я так. Ладно, дам вон ту праворукую мыльницу. Для братьев ничего не жалко.

Он махнул рукой на древнюю лохматину, стоявшую в дальнем конце гаража.

– Я в неё не влезу, – покачал головой Кукуша.

– Блин, ничего другого нет, – развёл руками Матвеич.

– Матвеич, – прервал их я. – Того, который живой, в нормальные условия надо. Тепло, светло, жрать давать.

– Я тебе что, «Хилтон»?

– Главное, чтоб счёт не как за «Хилтон» пришёл.

– Не, я не пойму. Ты хочешь, чтоб условия нормальные были и чтоб нахаляву?

– Не на халяву, а в разумных пределах, – понизил я голос. – Чувака надо просто придержать. И, что самое важное, чтобы ни в коем случае не свалил. Если он дёрнет – пипец всем. И тебе тоже.

– Пугать только не надо, – сразу ощерился он. – Пуганые.

– При чём здесь «пугать»? – покачал я головой. – Чисто по‑родственному говорю. Хочу, чтобы ты понимал, нужно подойти к вопросу серьёзно. И к вопросу утилизации жмура тоже. Крайне нежелательно, чтобы его обглоданные кости нашли где‑нибудь на свалке или ещё где. Его активно искать будут.

Матвеич промолчал.

Мы забрали чемоданчик и подошли к своей новой тачке. На мне была брезентовая рабочая куртка.

– А что там в чемодане‑то у вас? – спросил Матвеич.

– Секретная разработка ЦРУ, – кивнул я.

– Ух ты! – засмеялся он. – Покажешь?

– Нет, сейчас не могу. Надо код к замкам подобрать.

– Так давай я ломану, – предложил он.

Я кивнул, ничего не ответив. Он заржал:

– Нет, пацаны, в натуре, вы как эти, из «Криминального чтива», один в один. И тоже ведь с чемоданчиком.

Мы с Кукушей молча переглянулись и загрузились в тачку.

– И что это было? – спросил Кукуша, когда мы выехали. – Вроде к источнику ехали…

– Помнишь сказку про Кощея? – ответил я, внимательно посмотрев на него. – Смерть его в игле, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце. Этот чемодан и есть заяц.

– А Кощей кто? – хмуро кивнул он. – Никитос?

Я не ответил.

– Смотри, как бы этот заяц в твоих руках не превратился в чудище лесное и чтобы не сожрал тебя случайно. С потрохами.

– Спасибо тебе, дядя Слава.

– За что?

– За то что помог сегодня. Если б не ты, не знаю, чем бы кончилось.