Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– И почему же это? – поинтересовался он. – Довольно странно, ведь мы об этом говорили. Немного нарушает принцип взаимного доверия.

– Принцип взаимного доверия нарушает слежка, – кивнул я. – А документы эти вам не нужны.

– Как это? – удивлённо воскликнул он. – Тебе ведь говорили, что очень даже нужны.

– Я бы сказал, что они вам просто ни к чему. Что вы с ними будете делать? Молиться на них? Сами по себе они никаких проблем не решат. К ним нужно руки и голову прикладывать. Поверьте, Александр Николаевич, ни вам, ни Садыку, ни тем более Мамаю они не пригодятся. Хотя, Мамай, может, и заинтересовался бы.

– Поясни, – немного растерянно произнёс Чердынцев

– Да что пояснять? Просто вы сажать Никитоса не собираетесь. Вот и всё.

– Вроде такого никто не говорил, при мне по крайней мере.

– Говорил Садык, не прямо этими словами, но умеющий слушать не обманется насчёт того, что он имел в виду.

– А если ты ошибаешься?

– Не ошибаюсь, вы же знаете, – хмыкнул я.

Он покачал головой.

– Ладно. Можешь показать, что там такое?

– Нет, не могу. И что, теперь стрелять будете?

– Зачем стрелять? – как бы удивился Чердынцев, и взгляд его стал сердитым.

– Ну пушка же в штанах не просто так показана.

– Какой наблюдательный! – разозлился он.

– Да уж. Это точно. Но до вас мне далеко. Не в плане наблюдательности, а в плане приспосабливаемости к жизненным обстоятельствам.

– Что ты имеешь в виду? – напрягся он.

– Имею в виду, что ласковое теля двух маток сосёт, да?

– Поясни, пожалуйста.

В голосе его проскользнули металлические нотки.

– Да чё пояснять, вы же поняли. Бабки с меня взяли, а теперь вот стволом пугаете. Как это сейчас называется? Прагматизм, что ли?

– Разумный подход всегда так назывался.

– Нет, раньше слова‑то такого не знал никто.

– А какое слово знали раньше?

– Говорили, типа, он и вашим, и нашим и даже что похуже говорили. Про прорубь там, про жопу. Всякое, в общем…

– Понятно, – насупился он. – Бабки‑то твои я уже отработал десять раз.

– Дорого всё нынче, да? – усмехнулся я.

– Да уж, недёшево, – сердито ответил он.

Мы снова помолчали, слушая тишину морозного утра.

– Ладно, – прервал молчание Чердынцев. – Просто покажи мне их. Дай посмотреть.

– Теоретически могу, конечно, но не здесь. Пойдёмте в областную библиотеку, сядем в читальном зале. Там всё и посмотрим.

– А чем тебе библиотека поможет? – хмыкнул он. – Если я решу тебя взять и изолировать, сделаю это хоть в библиотеке, хоть в областной администрации, хоть сразу после твоего выхода оттуда. Так что библиотека – слабая защита. А поговорить там вообще не дадут, будут шикать на каждый шёпот. Только я не собираюсь тебя брать, захватывать и всё такое, Сергей. Мы же не в шпионском боевике и не в фельетоне про кровавую гэбню.

– А где мы, в таком случае? – спросил я.

– Давай просто поговорим, как взрослые люди. Спокойно, без упрямства, без мальчишества.

Мы снова повернулись друг к другу. Взгляды опять пересеклись и тихонько затрещали, будто кто‑то снимал синтетический свитер, щёлк‑щёлк‑щёлк. Если бы рядом стояла лампочка, она бы точно загорелась, как в музее Николы Теслы в Белграде.

– Ну ладно… – сказал я, наконец.

Скрыть документы от Чердынцева теперь было весьма проблематично. Да и, по большому счёту, смысла особого не имело. Идти на конфликт и рвать отношения было неразумно. Я мог от них ещё много чего получить. Так что поделиться бумагами я, пожалуй, был готов. В обмен на определённые обязательства.

– Поедем тогда, – кивнул я, поднимаясь со скамейки. – У меня зад уже замёрз. Как вы, кстати, меня вычислили? Прослушиваете телефон или дом?

– Да нет, ни то и ни другое. Просто хотел тебя навестить. Подъехал, увидел, как ты выезжаешь из двора на тачке, ну и решил проехать следом.

– Ну‑ну, – усмехнулся я. – Даже не могу сказать, что попытка была хорошей. Значит, будем действовать на условиях симметрии.

– Тоже будешь следить за мной? – хмыкнул он.

– Нет. Буду так же, как и вы, не говорить правду.

Он засмеялся. Громко, немного делано, ненатурально.

– А зачем тогда подкрадывались? – спросил я. – Надо, кстати, будет взять у вас по подкрадыванию пару мастер‑классов, как сейчас говорят.

Он засмеялся:

– Ну ладно. Научу, если хочешь.

На площади у избушки смотрителя стояла его машина. Мы забрались в неё и поехали с кладбища

Я решил играть более‑менее в открытую. Чердынцев, судя по всему, это понял. Насколько он был готов поддержать такую форму взаимодействия было пока неясно, но попытаться стоило. Не устраивать же было с ним перестрелку на кладбище.

Когда мы зашли домой, был спокоен, нападения с его стороны не ждал. Смысла в этом не было никакого, да и, по большому счёту, он знал, что я могу ещё пригодиться.

– Садитесь, – показал я на табурет и включил чайник. – На кухне поработаем. Еды особо нету, так что… вот чай из пакетиков и растворимый кофе.

– Бедствуешь, что ли? – хмыкнул он. – Гонорары вон какие платишь, а сам голодаешь?

– Гонорары для дела, а пирожные для баловства, – пояснил я.

– Ну‑ну. А, кстати, сам‑то ты, что с этим старьём собираешься делать? Я имею в виду утратившие срок годности бумаги.

Я аккуратно достал из жестянки полиэтиленовый пакет и вынул из него документы. Пачка была приличной.

– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, – посчитал Чердынцев. – Семь подшивок. Рэкет… Похищение предпринимателя Оганезова… Протоколы допросов… Так, так, так… Слушай, это же готовые дела.

– Похоже на то, – кивнул я.

Я пролистнул несколько бумаг, на которых стояли подписи моих бывших коллег.

– Так, что тут дальше? – с любопытством продолжил Чердынцев. – Подкуп. А это… убийство капитана Бешметова.

– Ну‑ка, ну‑ка, ну‑ка… – потянул я папку к себе.

– Чего? – не понял Чердынцев.

– Не так уж много нарыли ребята под управлением капитана Щеглова, – усмехнулся я. – Но результаты баллистической экспертизы имеются. Это уже кое‑что. Да, Александр Николаевич?

– Чего так обрадовался‑то, если там ничего толкового нету.

– Будет.

Я полистал. Юля Салихова там не упоминалось. И на том спасибо.

– Предположительно, в ночь убийства с дачи генерала… любопытно‑любопытно. Водитель скорой помощи видел Бешметова и Щеглова… надо же… Даже допрос самого Щеглова… А кто вёл следствие‑то? Калякин и вёл… Он‑то там каким боком… Очень интересно…

Свою папку я отложил в сторону для более детального изучения позже. Сказать честно, как ни странно, особого волнения я не испытал. Нет, что‑то такое было, конечно, ёкнуло сердце, пробежал холодок, опять же, но я поймал себя на мысли, что читая о Бешметове, я назвал его «он». Не вслух, а мысленно…

И это меня удивило. Будто я начал дистанцироваться от него и превращаться в Краснова. Сейчас я бы, пожалуй, и не смог точно сказать, насколько я Краснов, а насколько Бешметов. Все эти люди вокруг меня сегодняшнего неожиданно заняли важные и прочные места в моей жизни.

– Ты чего, Серёга? – удивился Чердынцев.

– Да… задумался…

Среди папок была ещё пара убийств с показаниями против Никитоса. Один свидетель погиб при невыясненных обстоятельствах, второй угодил под машину. В целом для медийного давления годилось. Но выкружить из этого что‑то реальное было сложно.

В своё время эти дела, наверняка, заставляли исходить Никитоса на кое‑какую субстанцию. Наверное, он пытался повлиять и на ход следствия, и на сохранность материалов. Интересно, у кого можно поспрашивать о тех временах. Надо пробить, кто из ребят где…

– Ну, и что ты с этим будешь делать? – спросил Чердынцев.

– Внимательно изучу, – пожал я плечами. – Вот здесь, в папке у вас в руках имеются явные свидетельства против Щеглова. Постараюсь найти этих людей, если они ещё живы. Буду работать. Материалы хорошие. Работать можно.