Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович

В буквальном смысле ничего — лицо оказалось незнакомым, а это довольно странно, ведь людей вокруг живёт немного, а появление любого чужака привлекает повышенное внимание. Как он проскользнул сюда? Родовых меток на одежде и оружии тоже не оказалось, неясно даже, к какому народу он принадлежал.

Одно ясно: мои родичи были правы в своей осторожности.

М-да, а конструкция у местного аппарата Киппа получилась неудобная. Чтобы убрать старую заправку, промыть и зарядить свежие реактивы, приходится поднимать верхнюю часть. А это — 10–15 кг. И в нижнюю часть — не самый широкий кувшин шириной три четверти метра и высотой около метра — залезать тоже неудобно.

А что тут удобно, скажите? Решетка, на которой лежит твердый реагент, тоже керамическая. Толстая, шершавая, но неухватистая. Эх-х-х! Ладно, минут сорок мучений, и аппарат вымыт и снова собран.

— Запускаем? — вынырнул из-под руки Торопыжка и тут же шарахнулся, уходя от подзатыльника. Скажете, непедагогично? А это как посмотреть. Тут наставник, который не наказывает учеников, скорее, вызовет недоумение. Да и просто нервы! Там же после пересборки литров десять воздуха осталось! Он же с ацетиленом образует взрывоопасную смесь, а вокруг уже много открытого огня. Нет, может, конечно, и повезти… Даже более вероятно, что повезёт. Но играть в «русскую рулетку» мы не будем, тут всё предусмотрено.

Отсоединяем горелку, приподнимаем шланг кверху и, не особо заботясь о герметичности цепляем к небольшому кувшинчику. На дно которого кладем мел и наливаем уксуса. Как и положено, зашипело, запузырилось, начал выделяться углекислый газ[2]. Он тяжелее воздуха, поэтому постепенно поднимается, вытесняя воздух. Это можно проверить, внося горящую лучинку. На каком уровне она гаснет, там уже и скопился наш CO2.

Когда уровень поднялся до середины сосуда, куда и был прицеплен шланг, углекислота начала стекать в наш аппарат Киппа. По моим прикидкам, для заполнения прибора достаточно было и двух минут, но для верности мы выждали целых пять «новогодних минут», отмерив для верности с помощью клепсидры. Всё, вот теперь можно спокойно, но быстро перецепить шланг к горелке.

Черт, впервые в жизни пожалел, что не курю. Адреналина столько, что хоть из штанов выжимай. Я-то, в отличие от окружающих, понимаю, что может произойти, если хоть что-то пойдёт не так. Хотелось отдохнуть, отдышаться, привести нервы в порядок… Вот только я понимал, что безопаснее от этого не станет.

— Добавляем воду! До середины первой отметины! — Пробку, затыкающую мою горелку, я вынимать не стал, было интересно, при каком давлении её вышибет. Так, пять сантиметров держит. — Добавить до единицы!

Вышибло её на полутора. «Ну что же, 15 см водяного столба, 0,015 бар. Вполне прилично!» — подумал я и поднёс к отверстию запальный факел. Пыхнуло раз… Потом другой… Но всё же нехотя и слегка неровно загорелось. Так бывает, когда включишь долго не работавшую газовую конфорку.

Пламя слегка коптило, что тоже объяснимо — в ацетилене много углерода и мало кислорода, для полного сгорания надо подавать кислород вдуванием. Лучше чистого кислорода. Но сгодится и воздух. Вот только напор газа пока маловат, струёй воздуха пламя может сорвать. Ничего, сейчас мы медленно, не торопясь, поднимем до трёх, а там и…

— Всем одеть очки! Тем, у кого нет очков, на пламя не смотреть, ослепнете! Это всё равно, что смотреть на солнце!

Этой репликой, как выяснилось позже, я породил несколько мифов. Так или иначе они крутились вокруг того, что я призвал на помощь самого Митру, и «его глаз выглядывал из пламени, которое развёл Руса».

Но тогда я только кривился. Защитные очки, ха! Откуда. Если во всей долине не найти не то что кусочка сколько-нибудь прозрачного стекла, но и слюды?

Конструкцию, гордо именуемую мной «очками», мы собрали, как говорится, дендро-фекальным методом, «из дерьма и палок». Ну, не настолько буквально, но гнутые и слегка подструганные деревяшки скреплялись смолой, а натянут на них был бычий пузырь, слегка покрытый копотью. Не защитит от раскаленных капель, боится жара… Одна польза, на яркое пламя можно долго смотреть и даже что-то видеть.

Так мы и работали — на зону пламени смотрели правым глазом, защищенным этим «фильтром», а на всё остальное — левым. Попеременно. Удобно — жуть! Если не верите — сами попробуйте. И всё остальное «защитное обмундирование» у нас было примерно того же качества — опорки из бычьей кожи в несколько слоёв, кожаные фартуки и перчатки. Лицо и волосы прикрывали кожаный же колпак с полумаской.

— На мехах, начинаем дуть, постепенно усиливая.

Они усиливали, я командовал то прибавить напор газа, то остановиться, регулировал подачу воздуха и всё время пробовал как пламя действует на железный прут. Белого каления мы добились сразу же, но плавиться он упорно не хотел.

Ничего, я упрямый! Пока в аппарате не закончится первая заправка, буду экспериментировать.

Есть! Есть, чёрт возьми!

Прут заискрил, вниз закапало расплавленное железо. Часть его при этом, похоже, и сгорала. Ну да ничего, это нам и нужно.

— Дикий, давай нашу «тарелку»!

Мне без задержки подали поднос. На котором стояла наша «тарелка» из алюмината натрия. Низ её был весь в щербинах. Увы, но отделить от той пиалы Кирпичу удалось только при помощи зубила. Хорошо, что сама тарелка при этом уцелела, пиалу-то разобрали на мелкие черепки.

Я взял это наше «творение сумрачного гения», зажал кузнечными щипцами и начал вертеть по всякому, оплавляя поверхность. Та плавилась неохотно, тут же застывая, но это-то мне и было надо. Материал вышел пористым, и я боялся, что расплавленная сталь прорвёт его, как бумагу. А так… Были хотя бы надежды.

— Руса, напор падает! — закричал Маугли, стоявший на контроле. Понятно, карбид закончился. Ну да я его и заряжал с таким расчетом.

— Заканчиваем испытание! Стоп дуть[3]!

До следующего «сеанса» мы успели и передохнуть, и пообедать, и сменить карбид в аппарате. На этот раз я выложил весь запас.

Старшие родичи приготовили мизансцену: выставили неподалеку скамейки и столы с питьем и закуской, чтобы собирающимся гостям было комфортно дожидаться начала.

А неподалёку положили труп вечернего гостя, накрыв его тканью. «Логично!» — сообразил я. — «Если среди гостей будет заказчик, он может себя выдать».

Но гостей было немало — староста и старейшины, главы младших родов, подчинённых Речным, кузнецы от Долинных, родня из Эребуни с сопровождающими…

Пока ждали последнего, Огана по прозвищу Кирпичник. И мы с будущей роднёй переговаривались.

— У твоего сооружения самое слабое место — то, что ты называешь «шлангом», верно? — спросил дядя Мартика.

— Верно, старший!

— Вай, мы — почти родственники! И из тебя большой мастер вырастет, сразу видно. Зови меня по-родственному — дядя Ашот, ясно?

— Понятно, дядя Ашот. Вы правы, тут нужна гибкая трубка, а шов на коже пропускает газ. Беда может случиться. Да и треплется она в местах, где проволокой прижимаем, надолго не хватит. И шланг получается короткий, в длинном дырок слишком много…

— Ой, зачастил! Ты ещё заплачь! — усмехнулся Ашот из Эребуни. — Давай по частям. Безо шва можно обойтись. Ловишь змею, снимаешь с неё кожу «чулком», вот тебе и шланг без дырок.

— Тонкий, не порвало бы… — задумчиво ответил я, обдумав его совет.

— А ты оплетку из толстой кожи сделай. Видал, как женщины кувшины оплетают? Вот так же. Добавит прочности, но сохранит гибкость. И сможешь шланг сделать гибким.

Хм, надо попробовать, обязательно! Нет, сталь я своей горелкой варить больше не собирался, хватит и одной демонстрации, но были другие интересные идеи. Вот хоть глинозем слоями на мою «тарелку» наплавлять. Получится «тигель» из корунда. Материал с температурой плавления 2044 градуса, на секундочку. А потом основу из алюмината натрия можно в воде растворить. И повторно использовать на изготовление формы.