Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Твою мать, – сказал я, потому что это мог быть только Давид Георгиевич. – Твою мать!

– Чё? – вытянул шею и выпятил нижнюю губу Сашко. – Чё ты сказал?

Машина подъехала ближе и остановилась. Дверь открылась. Из неё вышел Давид и направился к крыльцу.

– Ты на кого зубами щёлкаешь, сучонок… – прошипел Сашко и толкнул меня в грудь…

– Руки убери! – громко крикнул я, когда Давид поставил ногу на первую ступеньку.

Давид Георгиевич появился как волшебник из новогодней сказки. Снег валил густой стеной, как в кино, падал огромными ватными хлопьями. Преодолевая эту внезапную аномалию и красоту, по ступеням поднимался человек с заросшим лицом и чёрными глазами. Ну да, сказочный волшебник не обязан быть добрым. И Давид Георгиевич добрым не был.

Следом за ним двигались два поджарых цепных пса с серьёзными, внимательными лицами и длинными чёрно‑рыжими бородами.

– Что такое, Серёжа? – спросил Давид Георгиевич, с акцентом доброго дедушки Сталина, сошедшего с плаката «За Родину, за Сталина».

– Здравствуйте, Давид Георгиевич, – кивнул я. – Нет‑нет, всё нормально. Не беспокойтесь.

– Нормально? – переспросил он и оглядел с головы до ног Сашко и его помощников.

По сравнению с самим Давидом и его отборными телохранителями, группа Сашко выглядела далеко не самым лучшим образом. Выглядели они, честно говоря, блёкло. Как если бы пришлось сравнивать богатого купца и владельца лотка на блошином рынке.

– Нормально, нормально, – кивнул я. – Тут вот ребята дорогу спрашивали.

– Дорогу спрашивали, – усмехнулся Давид. – Сейчас им покажут дорогу. А ты иди со мной. Поговорим пять минут.

Мы вошли в фойе. Охранник сразу бросился открывать проход, не спрашивая ни о каких пропусках и ни о чём другом. Мы подошли к лифту, поднялись и, пройдя по коридору, оказались в переговорной комнате или зале для совещаний. В том самом, где разговаривали вчера.

Тут же появилась длинноногая девица в короткой юбке, забрала пальто, предложила кофе, спросила, не нужно ли что‑нибудь ещё. Давиду Георгиевичу пока ничего нужно не было. Он уселся за стол и жестом показал, чтобы я тоже присел напротив него.

– Нормально, значит, да? – кивнул он, поправляя воротник рубашки. – Понятно.

Только одно непонятно. Как это ты с цыганами оказался связан?

– Да… – пожал я плечами. – Тут как бы всё просто.

– Просто? – поднял он брови.

– Конечно. Через школьного приятеля. Он племянник бывшего барона.

– Так, интересно, интересно, рассказывай.

– Да чего рассказывать?

– Так всё рассказывай. Про дружбу с племянником бывшего барона, про Нико, про Афганца, ну и про Сашко.

– Так это и был Сашко на крылечке.

– Да что ты? – усмехнулся Давид. – Неужели?

– Ну да. Собственно, история там такая, не особо интересная, – пожал я плечами. – И, как бы, не обо всём желательно говорить.

– Не обо всём – это смотря с кем. С некоторыми людьми наоборот, нельзя не  говорить, понимаешь меня? Нельзя ничего утаить от некоторых людей. И я как раз отношусь именно к этим людям.

Ну‑ну, относишься ты. Я кивнул.

– Была там одна заварушка, – усмехнулся я, – о которой я только священнику могу рассказывать. Не обессудьте.

Давид засмеялся.

– Так я тебя сейчас исповедаю. Не бойся. От меня информация никому не уйдёт.

Какой милый, просто дядюшка родной.

– Да… короче, – пожал я плечами. – Так себе история… Была там одна типа сделка…

– Ты её придумал?

– Ну… не то что придумал, но да, там подсуетился, раздобыл деньжат, чтобы прокрутиться, кое‑что в одном месте купить подешевле, а в другом продать подороже.

– Кое‑что, – хмыкнул он.

– Ну… да… – типа застеснялся я.

– Сам хотел всё это крутануть? – пристально глядя на меня, спросил Давид.

– Нет, не сам, с этим приятелем, с цыганским племянником. Пополам.

– А зачем тебе он был нужен?

Как зачем, Давид Михалыч? Чтобы подрезать крылышке его мафии цыганской и Афганцу тоже…

– Ну, во‑первых, – кивнул я, – за ним была определённая сила. Этот его дядя Нико. Подстраховка.

– Нико… – кивнул Давид.

– А во‑вторых, ну как бы… с экономической точки зрения так удобнее было. Разделить риски, да и вдвоём сподручнее. Мне так тогда казалось.

– Ну‑ну. А теперь не кажется?

– Теперь не кажется, – усмехнулся я. – Но там тоже не так всё просто. Идеально было бы эту конкретную сделку вообще не затевать. Но, прошлого не вернёшь. Ну и вот, а в момент, значит, совершения, так сказать, обмена… возникли непредвиденные обстоятельства.

– Какие?

– Во‑первых, цыгане налетели. Хотели всё это решить в свою пользу. То есть, грубо говоря, кредитор моего партнёра тупо решил всё забрать себе – и деньги и товар. Причём, как я понимаю, и мою долю тоже.

– То есть, цыгане кинуть всех решили?

– Ну получается, что так, – развёл я руками.

– А как это было?

– Они отправили несколько групп вооружённых людей к месту сделки и всех лишних хотели оставить там.

– А тебя?

– Не знаю. До меня дело не дошло. Как начался шухер мы с Жаном, с приятелем этим, рванули оттуда огородами. А пока там разворачивался этот пейнтбол, подъехала ещё одна команда. Тоже вооружённая, но более многочисленная.

– Менты что ли?

Я кивнул:

– Такая вот забавная история вышла. То есть цыгане просто решили воспользоваться моментом и разобраться с этим парнем…

– С Афганцем? – уточнил он. – Да называй ты уже всех своими именами. Или думаешь, я запишу твои показания и потом ментам сдам?

– Нет, я про вас так не думаю, Давид Георгиевич.

Ментам или не ментам, а зачем нам на крючок своими руками насаживаться?

– Ну и вот, там потом пошёл конкретный шухер. Цыган, насколько мне известно, всех перешерстили, людей Афганца тоже. Всех пересажали. Весь город гудел. Все об этом только и говорили.

– А тебя, значит, не прижучили, да?

– А я‑то при чём? – усмехнулся я. – Я‑то в каких этнических группировках не состоял, не участвовал, не знал, не видел. Я обычный школьник.

– Ну‑ну. Жалко, не все у нас школьники такие, – усмехнулся Давид. – А то мы бы давно уже весь мир отымели, да? А с Сашко какая история у тебя?

– Сашко наехал, типа это я всех сдал. То есть они устроили налёт, а я типа всех сдал.

– Ну и что, это ты сдал?

– Ну с чего бы я их сдавал‑то? – пожал я плечами. – Я ж теперь и сам в минусах.

– Так чего они от тебя хотят?

– Ну, наехали чисто по беспределу на прошлой неделе. Внаглую. Типа будешь работать на нас, из‑за тебя весь этот трындец получился.

– А ты что?

– Так выяснилось же, что я не при делах, – пожал я плечами.

– И как это выяснилось? – продолжал спрашивать Давид, хотя я видел, что он уже в курсе этого движняка. Уже пробил, провентилировал, поспрашивал, где надо и всю картину перед собой имеет.

– Так это человек Афганца был. Его по ошибке в СИЗО загребли, а он языком дофига чесал. Короче, выяснилось, что это он всех сдал. Его выпустили по–тихому, а свои тут же и грохнули. Правда не знаю кто, цыгане или афганские.

– Ну‑ну, – покачал головой Давид. – Ну‑ну… А сюда они зачем пожаловали? Сашко.

– Кто их знает… Ищут слабое место, смотрят, где подковырнуть, чтобы залезть, проникнуть.

– А зачем им к нам проникать? – удивлённо поднял он брови. – Что они смогут сделать с нашими бумагами?

– Да они и сами не знают, – усмехнулся я.

– Ну а ты что?

– Я‑то? Но я‑то явно не то место, через которое они смогут сюда влезть. Не то место, где слабо.

– Это хорошо, это правильно. И я бы тебе вообще советовал дистанцироваться от этих людей, подальше держаться. Для репутации не очень хорошо. Потому что вот вчера, например, этот самый Сашко завалил трёх человек. Приехал покупать товар, но вместо денег нашпиговал продавцов свинцом. Такое ощущение, что он перепутал эпоху. Ему бы родиться лет на тридцать пораньше. Тогда таких отморозков было много, и кое‑кто из них даже чего‑то добился в этой жизни.