Ливония. Продолжение (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Забежав в Нижний город, русские сотни не грабить дома и кабаки кинулись, а распределились по периметру, в первую очередь захватывая башни и стены. И опять всё то же с веником, ливонцы не объединились, хоть их было и больше русских, а заперлись по башенкам и думали отбиться оттуда, оказалось, что есть у них и арбалеты и луки, и мушкеты. Вот только перестрелки с ними и тут устраивать не собирались гренадёры. В амбразуры и бойницы полетели гранаты. И потом уже туда заходили поместные и раненых добивали. И пары часов не прошло, как Нижний город был зачищен. Наверное прятались ещё дезертиры по домам и подвалам, но это не противник. Да и что теперь этот дезертир может сделать. Ночью выйти и напасть на отряд гренадёр. Ну, да! Выйти может и попытаться сбежать из города. Возможно, даже и получится, хотя теперь все четверо ворот из города контролируют русские. Так ладно, убежит даже… и что? Куда денется? Побежит в Ригу? Дерпт? Динабург? Так и туда придут? Прибежать, чтобы потом дезертировать во второй раз⁈ Так себе удовольствие.

Осталось захватить только Верхний город или замок Ревельский. Ещё его называют Тоомпеа. Название «Тоомпеа» переводится с немецкого как «Соборный холм» пошло от искажённого Domberg. Немецкий язык в разных землях разный, одни шипят, другие вот «б» на «п» меняют и проглатывают концы слов. И только Иоганн фон дер Рекке подумал про захват замка, как его дёрнул за рукав командир его сотни из гренадёр и указал рукой куда-то на запад и вверх. Барон глянул туда и не поверил своим глазам, над башней Длинный Герман развивался красный флаг князя Углицкого.

Глава 17

Событие сорок девятое

Первым по подземному ходу протискивался Ёрш. Вообще высокий рост и широкие, раскаченные тренировками, плечи кроме очевидных преимуществ иногда приносят хозяину этой крупной тушки неприятные неприятности. Подземный ход в крепость… Точнее, подземный ход из крепости, построенный, по словам монахов, ещё лет двести назад, был для экономии кирпича, понятно, сделан невысоким и нешироким. Так, чтобы нормальный человек, пригнув голову мог по нему передвигаться, царапая железные наплечники о кирпичи. Ёрш был на сорок сантиметров выше того рыцаря, с которого мерку снимали, для строительства аварийного выхода из замка на случай полного кердыка. Так и ладно бы, ну ниже можно пригнуться. Что они поясные поклоны не отвешивали никогда? Хуже было то, что рыцарь тот с наплечниками железными вместе был сантиметров на двадцать уже Ерша. А ведь тот же сотник Тихон или десятник Семён были поширше Ерша в плечах. Богатыри, не чета ему, дрищу по сравнению с ними. Всё в сравнении познаётся.

Потому, двигались полубоком и согнувшись в три погибели. Местами приходилось совсем тяжко. За ходом проклятая немчура не следила, настоящих обвалов не было, но кое-где кирпичи со свода выпали и приходилось в оставшийся узкий проём ужом ввинчиваться. К чести строителей этого подземного хода, таких мест было не много, качественный раствор неведомые древние строители использовали.

Ход всё время поднимался. Оно и понятно, «Соборный холм», на котором построен Верхний город, метров пятьдесят в высоту. Около холма ход подниматься стал особенно круто, даже ступеньки появилось. И ещё появились скелеты. Не валом навалены, но людей положили немало или они сами полегли. Эту паническую мыслю, осмотрев первый скелет, высказал Семён, ползший вторым.

— Ничего железного внутри у скелетов, может они тут замурованы были. С той стороны ход засыпан, а что, если и с этой? Сгинем!

— Не сей тут сомнения, — прошипел на него Ёрш, — вот беда, у нас-то тот конец расчищен, просто вернёмся. Потеряем пару часов и вся беда. А вот зато… — договорить десятник не успел, и Семён так и не узнал, чего тогда «зато». Они выползли в приличных размеров зал, в котором даже стоять, не согнувшись, можно было. Ёрш поднял чадящий факел над головой. Метра три высота потолка. В самом высоком месте. Тоже ведь сводом выложен, да ещё, как и в Грановитой палате колонны для опоры стоят.

— Эвон дверь! — указал Егор, сразу принявшийся во все углы факелом тыкать. Факелы не у всех. Изъяли у монахов пять штук и для экономии по два зажигали, так уже вторая пара начата. Смолы долгогривые пожалели. На ход ещё кирпича пожалели, все здесь в неметчине жмоты.

Кто бы сомневался… А Семён говорил! Дверь оказалась запертой. Коноплёв передал факел Семёну и, осмотрев дверь, в которую сторону открываться должна, шабаркнул в полсилы по ней плечом. Косяк был с этой стороны и значит, открывалась наружу. При толчке звякнуло железо засова. А чего? Орднунг. Двери нужно закрывать. Егор отступил на шаг, потом ещё на один и с разбегу сапогом впечатал в дверь где-то на уровне того звякнувшего засова. Даже дуб, если двести лет в сырости простоит, сгниет. Ну, вряд ли из морёной лиственницы делали дверь. От удара богатыря она не открылась, а развалилась на куски и запчасти.

Свет не впился иголками в глаза, заставив зажмуриться, после почти часа проведённого в темноте, пусть и не полной. В помещении, куда вела эта уставшая от времени дверь, было не менее темно, чем и в самом подземелье.

— Ешкин по голове! — осмотрев очередной довольно большой зал присвистнул Егор дойдя до одного из углов.

Народ к нему подшагал и глянул на ешкин. Да, было на что посмотреть. В углу были свалены всякие кубки и чаши из золота, серебряные канделябры тоже имелись, были мечи с рукоятями из золота и с самоцветами. Стоял сундучок полный золотых монет, рядом поменьше с драгоценными камнями впитывающими в себя всполохи пламени от факелов. Настоящий клад из сказок.

— Факел догорает, — нарушил тишину созерцательную Ёрш. Вот никакого почтения у человека к красоте.

— Вон дверь.

— Егор, вот дверь, — Коноплёва груда сокровищ не сразу отпустила.

— Нибелунги небось спрятали, старое всё, мешки сгнили полностью, — предложил командир гренадёров и головой мотнул, отделываясь от наваждения.

— Вон дверь, — снова указал Ерш.

Егорка попробовал и эту плечом для начала. Открывалась тоже наружу. Заперта. Опять удар ногой с разбега, и дерево-то рассыпалась, но за ней оказалась сложенная из кирпичей, таких же, как и сам ход, стенка. Попробовал Коноплёв и по ней сапогом заехать. Ногу отсушило, но показалось ему, что поддалась кладка.

— Где Семён, он самый тяжёлый. Попинай её.

Семёна не хватило, потом Ёрш пинал, следом Тихон, последним с разбега засандалил по кладке Фома и заорал. Все схватились за тесаки. Егор сунул факел вперёд. И оказалось, что Фома пробил дыру в кладке и нога у него вылезла наружу и он наджабил её о верхний кирпич. Пришлось извлекать десятника и ногу ему бинтовать, прилично кожу разорвал на голени. Вместе со штанами.

Пострадавшего оттащили от замурованной двери и опять начали ногами пинать, вышибая кирпичи. Еще минут пять и проём оказался достаточный, чтобы вылезти в очередной склеп. На самом деле склеп. Каменные саркофаги стоят. Но в дальнем конце длинного тёмного помещения видел лучик света, точнее, полоска. Подошли. Опять дверь, но хоть эта оказалась не запертой. Открывает её Коноплёв, а там…

Событие пятидесятое

Юрий Стрелков уверенно вёл свой десяток вдоль стены. Они подобрали по дороге копья длиною три — три с половиною метра, что имели лангеты — металлические полосы, идущие вдоль древка. Копья не просто так валялись, они выпали из рук ландскнехтов, после того как их убили. Эти разряженные петухи зачем-то бежали им навстречу. Скорее всего, те не к ним бежали, просто из одного места в другое, в то, в которое их послали. Но, на свою беду, путь их пересёкся с диверсантами. Приняли их в ножи. Рассредоточились и напали, когда немцы мимо пробегали. Меньше минуты и десяток идёт дальше, улучшив маскировку. На голове странные шеломы на котелки похожие, а в руках копья. Жаль на всех не хватило, досталась экипировка пятерым всего, их впереди теперь поставили. Юрий стащил с подходящего под него размерами немца вамс — это такая короткая куртка ландскнехта с широкими буфированными рукавами, вся в разрезах, через которые видны нижние не менее яркие одежды. У этого же модника, как их князь Углицкий называет, Стрелков и двуручный меч позаимствовал. Юрий Васильевич, о будущих противниках рассказывая, поведал, что пехотинцам с двуручными мечами выплачивают двойное жалование, так как они сражаются в первых рядах. Якобы копья мечом этим громадным перерубают. Ну, вещь тяжёлая, если копьё прислонить под углом к стене, то точно перерубит, а вот в бою, да ещё такие, как им достались с железными лангетами по бокам древка, это чушь конечно, разве отклонить сможет.