Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

– Агафья, пододвинь сосуд с узким горлышком, – сказал я.

Наверное, именно в этот момент я решил, что точно возьму Агафью себе в помощницы. Не только потому, что она моментально поняла, что делать. Мельком посмотрев на девушку, я заметил тот самый блеск в глазах. Который всегда был у меня. Исследовательский интерес химика. Приготовление лекарств, смешивание препаратов и получение нового состава, которого до тебя не существовало, вызывало ощущение неземного блаженства.

Слегка улыбнулся про себя, наблюдая, как Агафья горящими глазами смотрела на сосуд. Ложкой аккуратно выложил всю смесь, девушка повернулась и дала мне деревянную лучину, прекрасно понимая, что желательно бы еще раз размешать смесь уже внутри сосуда.

– Мешай, – сказал я, уже тогда зная, что из девушки выйдет толк.

Агафья тщательно перемешала еще раз приготовленный антидот ртутного отравления. Без моих указаний метнулась к печи, вернулась с плотным куском льняной ткани, оторвав узкую полоску. Замотала сверху сосуд и несколько раз плотно обязала и горлышко, завязав плотный узел.

Я невольно улыбнулся.

– Ты молодец, Агафья, – не сдержался я. – Открою свою лекарскую горницу, возьму тебя в помощницы.

Конечно, я не ошибся. Распахнувшиеся от счастья глаза Агафьи точно говорили, что ей безумно нравится процесс приготовления растворов.

– Теперь аккуратно поставь сосуд в самое прохладное и темное место в доме, – сказал я. – И следи, чтобы никто не прикасался к лекарству!

Агафья старательно закивала, достала тряпку побольше, что-то вроде льняного полотенца, замотала сосуд и побежала в погреб. Догадливая.

Я выдохнул. Часов у меня не было, но я понимал, что провозились мы вплоть до обеда. Значит, я успею еще перекусить и немного отдохнуть.

Сотник приедет за лекарством после обеда.

– Пироги с завтраку остались, с капустой и с грибами, обедать ужо пора, – затараторила Агафья, когда вернулась. – Садитесь с Елисеем за стол, схожу к поварихе, пирогов принесу. И квасу принесу.

Девушка не переставала удивлять. Я лично от нервного напряжения и усталости хотел только прилечь. Агафью в принципе не видел усталой. Уникальная работоспособность. Наверное, нужно учитывать и молодость.

«Сколько интересно Агафье лет?» – подумал я.

Странно, за несколько дней, проведенных в купеческом доме, я не смог определить возраст Агафьи. С одинаковым успехом девушке могло быть и двадцать, и тридцать лет. Надо потом спросить все же у Петра.

Хотел сходить в комнату за Елисеем, но он видно проголодался и появился сам в горнице. Я осмотрел еще раз подростка. Болезнь отступала, Елисей выглядел почти здоровым. Хотя все еще немного бледным.

Невольно я вздрогнул. Он и будет бледным, и это не связано с болезнью. Невероятно белая, прозрачная кожа такой и останется всегда.

Со всей суетой, с поездкой в монастырь да приготовлением зелья я совсем забыл, что сегодня в полночь может быть совершено пятое убийство.

В голове промелькнуло сказанное сотником про царского лекаря, Бомелия, и я подумал, что надо бы подробнее вспомнить все, что знаю про такую неоднозначную личность. Но тут Агафья принесла пироги и квас. Мы с Елисеем стали обсуждать что-то из того, что он читал и я отвлекся.

Очень и очень зря. Я убедился позже, что нужно было слушать сигналы собственного мозга. До того, как станет слишком поздно.

Глава 17. Лекарь смерти

После обеда я пошел к себе в комнату, снял пояс и в одной рубахе рухнул на кровать. Так и правда привыкну спать днем. Странно это все.

Шел всего четвертый день вынужденного пребывания в другой эпохе, но я с удивлением понимал, что мне все больше нравится здесь. Я совсем не хотел возвращаться к адскому ритму своего века, хотя любил работу. Все, что я делал, мне нравилось. Только ключевым отличием было движение времени.

Если бы я захотел сравнить скорость, так скажем, жизни в двадцать первом веке и шестнадцатом веке, я представил бы гепарда и черепаху.

Здесь никто никуда не спешил, все происходило в десять раз медленнее, и впервые в своей жизни я почувствовал полное удовлетворение.

«Странно, но в таком ритме успеваешь сделать намного больше, – подумал я. – Все же живут, торгуют, создают семьи, строят дома, создают города. Жизнь движется. Только нет ощущения загнанности, словно крыса в лабиринте. Дело не только в скорости, я назвал бы это размеренностью. Организм успокаивается и в результате успеваешь сделать намного больше».

Перед тем, как прилечь после сытного обеда, я подумал, что я могу делать все то же самое, что пытался сделать в своем времени. Я могу готовить лекарства, смешивать вещества, лечить людей, открывать новые составы. Только я не буду носиться, как загнанный зверь, пытаясь все успеть в диком ритме информационного века. И скорее всего достигну гораздо большего.

«Я только что приготовил сложнейшее лекарство против отравления ртути, – думал я. – Но не было никаких криков о том, что сроки поджимают и нужно срочно сдавать гору отчетов, не было планерок и выматывающих собраний. У меня осталось время и для сытного обеда, и для послеобеденного сна. И впереди целый вечер. Я могу погулять и просто расслабиться».

Уникальная память позволяла как будто просматривать прожитые события заново. Зачем я получил в дар феноменальную память, я не знал. Я убеждал себя в том, что при сильном ударе головой, скорее всего, что-то сместилось и заработали скрытые резервы человеческого мозга.

Я лежал и невольно пересматривал все, что произошло недавно. Мог просмотреть и то, что произошло давно. Проблема, правда, была еще в том, что у меня не было пульта от телевизора. Я не мог оказать никакого влияния на то, что подсовывала память. Картины просто возникали в голове.

«Надо разобраться, что на самом деле со мной происходит, – подумал я. – Интересно, я смогу научиться пользоваться памятью? Включать и выключать, когда нужно? Или задать, так скажем, параметры поиска?».

Напрягало несколько моментов, с которыми я хотел разобраться.

Первое. Огромные пласты данных могли возникнуть в голове в виде справочников или учебников. Я не мог регулировать объем поступающей информации, что создавало множество неудобств. Хотелось бы понять, могу ли сузить задачу. Например, задать слово или вопрос, как в поисковой строке и получить только ту информацию, которая требуется.

Второе. Удивляло то, что я не мог назвать приобретенную способность памятью в полном смысле этого слова. Несколько раз я ловил себя на том, что не читал и не изучал в таких деталях то, что якобы «вспоминал».

Так, ладно, нужно попробовать разобраться.

Я постарался расслабиться и задать запрос – феноменальная память.

Собственно, сам дар, которым я решил научиться управлять тут же услужливо предоставил официальное определение:

«Эйдетическая память (фотографическая память) – способность в деталях воспроизводить образы, звуки или информацию. Намного чаще встречается у детей, но редко сохраняется во взрослом возрасте».

Хорошо, допустим это я и так знал, и конечно читал подобное.

«Гипермнезия (гиперпамять) – более широкое понятие, включающее и факты, и ощущения, и даже ненужные детали».

Ладно. Согласен. Скорее всего я после попадания в шестнадцатый век, все же повредил мозг. Какие-то скрытые способности и открылись.

Вот следующая поступившая информация не очень порадовала:

«Причинами гипермнезии могут быть психические расстройства: мания, шизофрения, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Также причинами могут быть неврологические состояния: эпилепсия, поражения височных долей мозга. Редко является врожденной особенностью».

Очень хорошо, что я не в своем веке, потому что с такой способностью первым специалистом, куда меня бы направили, был бы психиатр.

Так ладно. Немного получается. Оставлю на потом.

Почему при такой памяти я не могу вспомнить нечто очень важное? Я не знал ни в том времени, ни в этом, откуда я знал про шесть убийств.