— Да, и тут китайцы рынок захватывают, — хмыкнул я, разглядывая чайные листья. — Скоро, глядишь, и до нашей Уваровки доберутся, будут нам объяснять, как лесопилку правильно ставить.
Машка, услышав мою шутку, тихонько рассмеялась, накрывая на стол. Фома тоже улыбнулся.
— А еще сахара мешочек привез, — добавил он, выкладывая на стол еще один сверток, поменьше. — Купцы сказали, что к чаю его добавляют.
— Да, есть такое, — кивнул я, разглядывая крупные коричневатые кристаллы.
После, я вышел во двор и направился к сарайчику, где хранились различные инструменты и материалы. Смотрю — Петька с Ильей уже тут, крутятся возле забора. Увидев меня, оба расплылись в улыбках.
— Барин, когда на лесопилку пойдем⁈ — выпалил Петька, не успел я и рта раскрыть. — Там же стекло…
— Пойдем, — кивнул я. — Обязательно пойдем. Сейчас, дело одно сделаю и пойдем.
— А что за дело? — полюбопытствовал Илья, заглядывая мне через плечо, когда я открывал дверь сарайчика.
— Ну пошли, поможете, — махнул я рукой, пропуская их вперед.
Мы зашли в пристрой, и я начал осматриваться, вспоминая, где видел нужную мне вещь. Полки были заставлены различными коробами, мешками, инструментами.
— Что ищете, барин? — спросил Петька, явно сгорая от любопытства.
— Да проволока была тонкая, — ответил я, перебирая содержимое одного из ящиков. — Помню же, что видел.
— Да, была, — подтвердил Петр, оживившись. — Видел в ящике, вон том, в углу.
— Ну так бери, — кивнул я в указанном направлении.
Петька быстро подскочил к ящику, порылся в нем и выудил пять прутков длиной по сантиметров сорок каждый. Проволока была тонкая — в два миллиметра толщиной, но для моей задумки требовалось еще тоньше.
— Ну, надо бы потоньше, конечно… — задумчиво протянул я, вертя в руках один из прутов. — Петь, а ты можешь проковать, чтоб тоньше была?
Петька даже обиделся на такой вопрос:
— Могу, конечно! Это ж просто!
— Вот и сделай. Давайте на лесопилке и займемся.
— Хорошо, — кивнул Петр. — Беру тогда с собой.
Он собрал проволоку, обернул куском холстины и заткнул за пояс.
Взяв с собой снеди, что Машка собрала мы двинулись к Быстрянке.
День выдался ясный, солнечный. По дороге Петька с Ильей забрасывали меня вопросами о стекле — что я собираюсь делать, зачем проволока, что это за идея такая. Я отшучивался, говоря, что сами всё увидят.
На лесопилке уже были Семён и Прохор. Они обхаживали большой плоский камень, на котором уже остыло наше первое стекло. Оба были настолько увлечены, что даже не заметили нашего прихода.
— Ну что, мастера, как вам творение? — спросил я, подходя ближе.
Оба вздрогнули от неожиданности и обернулись.
— Барин! — воскликнул Семён, расплываясь в широченной улыбке. — Гляньте, какая красота получилась!
Я подошел к камню и наклонился, разглядывая наше первое стекло. Оно лежало ровным пластом, прозрачное, лишь с небольшими разводами, но в целом — идеальное для первой попытки.
— А ведь вышло, — пробормотал я, чувствуя, как внутри разливается тепло от хорошо выполненной работы. — Действительно вышло!
Взял стамеску и аккуратно подсунул под край стекла. Оно легко отделилось от камня — всё-таки хорошо его заполировали. Я осторожно поднял стеклянный лист и поставил его на доску, которую тут же подсунул Прохор.
— Гляди-ка, — выдохнул Илья, — прозрачное, почитай как вода!
— Только твердое, — добавил Петька, осторожно касаясь пальцем стекла. — И холодное.
Я взял стекло и поднял его, рассматривая на свет. Оно действительно вышло почти без дефектов — лишь несколько пузырьков воздуха застыли внутри, да небольшие разводы шли от краёв. Но для первого раза — просто отлично.
— Это, мужики, только начало, — сказал я, бережно возвращая стекло на доску. — Будем делать оконницы в домах. Представляете? Зимой в доме светло, а холод не проникает.
— Это ж надо, — покачал головой Прохор. — Как в боярских хоромах будем жить.
— Лучше, — подмигнул я ему. — Потому что сами всё сделаем.
Мужики стояли молча, завороженные необычным зрелищем. Семён, казалось, даже забыл, как дышать.
— Вот так-то, — сказал я с гордостью. — Это только начало, друзья мои. Только начало.
И глядя на их изумленные лица, озаренные разноцветными бликами, я подумал, что не зря затеял всё это.
Спросил Семёна, мол все запомнил как вчера делали? Он выпрямился и кивнул:
— Да, барин, запомнил. Всё до мелочи.
— Ну тогда сегодня делай еще, чтоб завтра было еще одно готово, — сказал я, оглядывая вчерашнюю работу. — И так каждый день.
Семён довольно крякнул, видно было, что ему нравится новое дело.
— Будет сделано, Егор Андреич!
Я повернулся к Прохору, который стоял рядом, внимательно прислушиваясь к нашему разговору:
— Прохор, еще один камень подготовь. Только чтоб размер был точно такой же — будем сразу стандарт делать, чтоб потом проще было.
Тот кивнул, почесывая бороду:
— Понятное дело, барин. Чтоб как по мерке все вышло, да?
— Именно, — подтвердил я. — Один размер, одна форма. Так и работать сподручнее, и результат лучше.
Прохор понимающе хмыкнул и пошел собирать ребятню.
Я повернулся к стоявшему неподалеку Илье:
— Илья, еще одну реторту сделать нужно. Поташ будем делать и сразу чтоб газ светильный использовать на очистку песка.
Илья почесал затылок, слегка нахмурившись:
— Сделаем, барин, — уверенно кивнул он. — Я уже и глину подходящую присмотрел. Дня за два управлюсь, коли дождя не будет.
— Хорошо, — я похлопал его по плечу и повернулся к Петру, который терпеливо ждал своих указаний: — Петь, песок покажи где мы брали — пусть потихоньку начинают собирать. Не знаю там — тачанки пусть соорудят, чтоб легче было доставлять. Не воз же переправлять на эту сторону.
Петр расплылся в улыбке:
— Дык я уже придумал, барин! Можно лодку большую на канате пустить. Груженую — вниз по течению, порожнюю — обратно. И быстрее будет, и лошадей зря не гонять.
Я удивленно приподнял брови — решение было действительно неплохое.
— Молодец, Петр! Так и сделай. Только канат крепкий возьми, чтоб не порвался на течении.
Тот кивнул:
— Сделаем, барин. Не сумлевайтесь.
Потом мы с Петькой направились к ангару. Нужно было еще одну задумку воплотить, а для этого требовалось поработать молотком.
— Так, Петь — сказал я, — проволоку выковать нужно. Тонкую, но прочную. Сможешь?
— А какой толщины надобно, Егор Андреич?
Я показал пальцами:
— Примерно вот такой. Чтоб гнулась хорошо, но не ломалась.
Петька прищурился, оценивая размер, потом кивнул:
— Можно сделать. А сколько надо?
— Да делай все, что есть. А там посмотрим.
— Хорошо, Егор Андреевич, — отозвался он, подходя к наковальне. — Тут и мудрить особо нечего.
Буквально за час тот справился с задачей.
Наконец, он протянул мне готовую проволоку — ровную, гладкую, именно такой толщины, как я просил.
— Вот, барин, как заказывали, — с гордостью произнес он, вытирая пот со лба. — Гнется хорошо, не ломается. Сами проверьте.
Я взял проволоку, согнул ее несколько раз и одобрительно кивнул:
— Отличная работа, Петр! Именно то, что нужно.
Петька довольно крякнул, а потом, не выдержав любопытства, спросил:
— А что это будет, Егор Андреевич? Для чего такая штуковина?
Вместо ответа я присел и нарисовал на земле схематичный венчик — спираль, соединенную перемычками.
Петька подошел ближе, наклонился, разглядывая рисунок. Потом почесал затылок, хмыкнул и, выпрямившись, кивнул:
— Понял. Сейчас сделаем.
Он взял проволоку и принялся аккуратно гнуть ее, следуя моему рисунку. Работал сосредоточенно, то и дело сверяясь с чертежом на земле. Потом отложил получившуюся спираль и принялся вырезать из куска доски ручку — удобную, гладкую, как раз по руке.
В итоге еще через час у меня в руках был готовый венчик — такой, как в моем прошлом. Или будущем. Я сам порой путался в этих определениях.
