Когда тесто поднялось и зарумянилось, приобретя красивый золотисто-коричневый цвет, а крем был доведён до нужной консистенции, я аккуратно, используя тряпицы, достал сковороду из печи и поставил её на стол.
Испечённый бисквит выглядел великолепно — высокий, пышный, с аппетитной корочкой. Машка смотрела на него, как на восьмое чудо света, не решаясь прикоснуться.
— Теперь дадим ему немного остыть, — сказал я, — а потом будем делать коржи.
Через некоторое время, когда бисквит остыл настолько, что можно было с ним работать, я взял острый нож и аккуратно разрезал его горизонтально на четыре ровных коржа.
— Вот так, — пояснял я, действуя неторопливо и методично. — Важно, чтобы коржи были одинаковой толщины.
Машка наблюдала за процессом, затаив дыхание. Когда все четыре коржа были готовы и аккуратно выложены на стол, я взял глубокую миску с кремом.
— Теперь будем собирать, — сказал я. — Смотри внимательно.
Я взял нижний корж и положил его на большое деревянное блюдо. Затем, используя деревянную лопаточку, нанёс на него ровный слой крема. Сверху положил второй корж, снова слой крема, и так далее, пока все коржи не оказались уложены друг на друга, промазанные кремом.
— Последний штрих, — сказал я, нанося оставшийся крем на верх и бока собранного пирога, создавая ровное, гладкое покрытие.
— Ну вот, — удовлетворённо произнёс я, отступая на шаг и любуясь своим творением. — Теперь пусть пропитается.
Машка недоуменно смотрела на всё это. Её лицо выражало смесь восторга, удивления и некоторого непонимания.
— И что теперь? — спросила она наконец.
— Теперь ждём, — ответил я. — Часа два, не меньше. Коржи должны пропитаться кремом, стать мягкими. Тогда будет самое то.
— А как это есть потом? — поинтересовалась Машка, не сводя глаз с необычного творения.
— Нарежем ломтиками, как хлеб, только тоньше, — пояснил я. — Вот увидишь, какая это вкуснота будет.
— И как это называется? — Машка обошла стол, разглядывая нашу выпечку со всех сторон.
— Торт, — ответил я. — Бисквитный торт с медово-сметанным кремом.
— Торт, — повторила она, словно пробуя слово на вкус. — Чудно как…
Закончив с кулинарными делами, я оставил Машку дома готовить ужин, сам же вышел во двор. Летнее солнце припекало немилосердно, и я невольно прищурился. Нужно было посмотреть, как там строительство нового дома продвигается.
Еще издалека услышал стук топоров, звонкий смех и громкие голоса — работа кипела вовсю. Подходя ближе, различил среди прочих голос Михаила, нового человека в нашей деревне. Судя по всему, он очень гармонично вписался в коллектив. Возможно, еще и из-за того, что был давним приятелем Захара, конечно, но подходя к стройке, я слышал шутки, подколки — мужики явно сладили между собой. И это радовало меня.
— А ну, держи ровнее! — командовал Захар, направляя очередное бревно. — Не перекашивай!
— Да куда ж я его перекошу, — отозвался Михаил, напрягаясь от тяжести. — Оно ж прямое как стрела!
— Это ты так думаешь, — усмехнулся Захар. — А я уже третий дом ставлю, мне виднее!
Мужики, державшие бревно с другой стороны, заухмылялись.
Дом рос на глазах. За несколько дней сруб поднялся уже до крыши, и теперь из горбыля уже делали стропила. Я невольно покачал головой — у меня там, в будущем, такую стройку бы на месяцы растянули. А тут за неделю почти готово.
— Здорово, мужики! — поприветствовал я строителей, подходя ближе.
— И вам не хворать, Егор Андреич, — отозвался Захар, вытирая пот со лба. — Глядите, как поднимаемся! Еще пара дней, и крышу закончим.
Я обошел стройку, внимательно осматривая углы, проверяя, как подогнаны бревна друг к другу. Работа была сделана на совесть — щелей почти не было, сруб стоял ровно, как по линейке.
— Добрая работа, — похвалил я, и заметил, как у мужиков расправились плечи от гордости. — А пол когда стелить будете?
— Да вот, уже начали, — Захар указал на дальний угол дома, где уже были уложены первые доски. — К вечеру завтрашнего дня, даст Бог, закончим.
Кивнув, я пошел дальше, осматривая хозяйство. Тут увидел Митяя, который что-то помогал мужикам. В голове тут же созрел план.
— Митяй! — окликнул я его. — Поди-ка сюда.
Тот тут же бросил свое занятие и подошел ко мне.
— Чего изволите, Егор Андреич?
— Слушай, надо бы рыбы наловить, — сказал я, прикидывая в уме. — Возьми завтра ребятню, да сходите на реку с утра пораньше. Снова закоптим рыбки.
Лицо Митяя просветлело — он любил рыбалку больше всех в деревне и всегда охотно брался за это дело.
— Сделаем, барин! Как не сделать! — радостно закивал он. — А это, барин — крючок то прошлый раз оборвал…
— Подойди к Петьке, — посоветовал я. — У него еще пару прутов из проволоки осталось, чтоб с крючками помог. И чтоб завтра с утра пораньше рыбы наловил, понял?
— Понял, Егор Андреич, все сделаем в лучшем виде!
Мужики, что работали неподалеку и услышали мое поручение, заулыбались — понравилась им рыбка горячего копчения, что мы готовили на прошлой неделе. Один даже причмокнул, предвкушая завтрашнее угощение.
Тут меня осенила еще одна мысль. Подумав, я позвал Степана, который тоже крутился на стройке, подавая доски.
— Степан! На минутку!
Тот тут же подбежал, вытянувшись по струнке.
— Слушаю, Егор Андреич!
— Достань, — говорю, — свинины с ледника, ребрышки и хрящики. Пересыпь немного солью и перцем, и пусть ночь постоит так — тоже закоптим.
Глаза у Степана загорелись.
— Сделаем, барин! А когда коптить будем?
— Завтра, вместе с рыбой, — ответил я. — Только вот что: сделай тогда вторую коптилку, чтоб запах рыбы не отдавал в мясе. А то будет свинина с душком речным — не дело это.
Степан задумался на мгновение, представляя конструкцию новой коптилки, потом кивнул:
— Понял, Егор Андреич. Сделаю как надо. Досок в достатке — из них смастерю, самое то будет.
— Вот и ладно, — одобрил я. — Действуй.
Тот внимательно выслушал, еще раз кивнул, и побежал выполнять поручение.
Я же, отдав все распоряжения, неспешным шагом вернулся домой. В избе было прохладно и пахло сдобой — Машка колдовала над очагом, готовя ужин.
— Как там мужики? — спросила она, не отрываясь от своих дел.
— Работают споро, — ответил я, присаживаясь к столу. — Дом уже почти готов, крышу делают.
Машка довольно кивнула:
— Хорошо это. Чем больше домов, тем крепче деревня.
Я посмотрел на торт, что стоял на столе.
— Хм, а пропитался, — отметил я, осторожно потрогав корж пальцем.
Машка с любопытством глянула на непривычное лакомство:
— А он точно вкусный будет? Я таких никогда не пробовала.
— Еще какой вкусный, — усмехнулся я. — Солнце моё, ставь в печь воду, вскипяти к вечеру, — добавил я, вспомнив, что самовара-то не было.
«Нужно будет в городе купить», — подумал я мимоходом. — Будем торт с чаем кушать.
Я показал, сколько чаю взять из мешочка, что привезли из города.
— Позовем родителей твоих, да мужиков, кто поближе, — предложил я. — Пусть тоже попробуют, что за чудо такое — торт.
Машка лишь кивнула, улыбнувшись. Она любила, когда собирались гости, и всегда радушно всех встречала.
Я потянулся, разминая плечи. День выдался хлопотный, но приятный — дела шли своим чередом, деревня жила и развивалась. Что может быть лучше для хозяина?
За окном послышались голоса — первые работники возвращались со стройки. Скоро начнут собираться гости на наше чаепитие.
— Ну, — сказал я, поднимаясь, — пойду встречать наших строителей. А ты, солнце моё, готовь стол. Да позови родителей. Сегодня будем пировать!
Машка кивнула, и я вышел на крыльцо, встречая уставших, но довольных мужиков.
Первыми шли Петька с Ильёй. Они громко переговаривались и смеялись, явно довольные проделанной работой. Я подозвал Петьку, не дожидаясь, пока они подойдут сами.
— Петька, бери семью да приходите вечером на чай, — сказал я.
