Арбитр Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

— Вот! Нашла испытателя, — гордо заявила о своём возвращении жена, держащая на руке местную кошку. — Ты сейчас в свой контейнер её запустишь, а я поманю к себе.

— Она же не дура, чтобы бежать к тебе через два контейнера, если услышит твой голос в нескольких шагах от себя, — с явным скепсисом воспринял я затею жены.

— А я её рыбой из бочки поманю, — возразила Катя.

— Солёной? — с сомнением посмотрел я на кошку, мурчащую в руках жены.

— Но она ведь об этом не знает.

В общем, кинул я кошку в свой контейнер. Как предсказала Катя, животное примчалось к ней, увидев зависшую в воздухе рыбу. Более того — кошка вышла из Катиного контейнера, когда та подтащила приманку к себе и положила у ног.

Обнюхав рыбу, кошка жалобно мяукнула, мол, обманули. После это гордо подняв голову и задрав хвост, ретировалась из комнаты.

— Эх, — вздохнула жена. — Такой испытатель сбежал. А у меня столько планов на неё было.

— Например?

— Можно было бы привязать ей на шею бантик и посмотреть с ним она выйдет с другой стороны или нет, — объяснила свою идею Катя. — Представляешь — ты, например, в столице, а я у родителей. Открыли одновременно контейнеры, и ты мне с котом что-нибудь передашь.

— А ничего что в наши контейнеры спокойно лошадь с телегой въедет?

— Согласна. Я так глобально не успела подумать, — задумчиво покрутила Катя локон волос. — А представляешь, сколько фруктов сразу можно из Крыма привезти? Только и знай, что загоняй в контейнер груженые подводы, а с другой стороны, принимай их.

— Пока никому не говори об этом открытии, — попросил я жену. — Иначе мы с тобой не подводы с фруктами будем через контейнеры гонять, а личный состав Российской Армии. Да и вообще, найдётся немало желающих переместить груз и людей из одного конца страны в другой. Кстати, надо бы проверить может ли человек зайти с твоей стороны и выйти с моей. Ну и неплохо бы узнать, насколько далеко друг от друга контейнеры между собой связываются. Вдруг такое возможно, только если мы находимся рядом.

На самом деле вопросов больше, но одно уже понятно — мы создали семейный телепорт.

Глава 13

Как бы не пытался негодовать граф Аракчеев, а дело сдвинулось с мёртвой точки. Александр Первый, который под влиянием своего окружения стал заправским консерватором, сумел всех удивить. Он действительно пытается что-то полезное сделать для страны. Собственно, он и в той Истории пытался что-то делать, но над ним висел Дамоклов меч отцеубийцы, а его отца обожала армия.

Неудачно у него вышло и со льготами для чужеземцев. В той же Польше и Прибалтике он отменил крепостное право, а у себя, в центре страны — нет.

Ещё и польским панам дал немало преференций, словно забыв, что их войско, почти в сто тысяч, было у Наполеона в союзниках, и именно поляки славились своим необузданным мародёрством и беспредельным насилием. Фактически, на время кампании, поляки взяли на себя значительную часть снабжения французской армии, грабя деревни и усадьбы на своём пути, а заодно насилуя всех от мала до велика.

И когда тем польским выродкам, которые умудрились выжить и вернуться обратно досталось больше, чем победителям, наше офицерство взбычало.

Все эти претензии мне не раз пришлось услышать, в разговорах Общества. И как по мне — они вполне справедливы.

Да, многие польские паны были сосланы в Сибирь. Интересно, что тем полякам, которые попали в плен, в какой-то мере повезло больше, чем они могли ожидать. Их отправили в Сибирское казачье войско, где они стали родоначальниками многих казачьих династий с несколько необычными фамилиями вроде: Сваровских, Костылецких, Стабровских, Лясковских, Жагульских.

Ох, уж времена и нравы! Я бы… Нет, ни в какую Сибирь их не отправлял. Вешал. Прямо там, где они грабили, и чувствовали себя хозяевами.

Сколько крестьянской крови на каждом из них, и изнасилованных баб, девушек, а то и вовсе девочек! Но Александр и тут умудрился свой народ унизить.

Ни с кого из поляков за этот беспредел по суду не спросили.

А зря. Там, на пути наполеоновской армии не только крепостные попадались, которых наш государь, видимо, за людей не считает, но и дворяне, в чьих усадьбах шляхтичи особо любили развлекаться, порой зависая там на неделю.

Эти сведения на меня выплеснули те офицеры, которые результаты польской оккупации зачастую видели своими глазами. И отчего-то эта мотивация будущих декабристов была мне незнакома. Вот нигде про неё ранее не упоминалось.

Может, Император и был вынужден кого-то простить, из политических соображений, но русский офицер — нет, не смог.

Особенно тот, чью невесту — соседку, а потом и его сестрёнок шляхтичи по кругу пустили, со смехом и подробностями передавая их усадьбы от отряда к отряду. Далеко не одна сотня польских уланов той дорогой прошлась, продвигаясь к Москве.

А я поддержал законное развитие судебного процесса.

Для начала, просто деньгами. Всего лишь попросил членов нашего Общества ставить меня в известность о любых случаях мародёрства и насилия, а сам очень быстро начал собирать штат частных сыщиков. Да, дорого выходит. Но не дороже войны или бунта. Претерплю.

Зато я вскоре нашёл одного из тех, кто сам всё видел и страдал. Практически, всё на его глазах происходило, когда он, пятнадцатилетний подросток, почти неделю прятался на голубятне, питаясь овсом. Его старшую сестру и её служанку изысканно и с фантазией имели офицеры в особняке. Две младшенькие, которые спрятались среди крепостных девок, оказались во дворе. И там офицеров не было.

Зато рядовые уланы, пересмеиваясь, в очередь стояли у конюшни, куда согнали всех девок с деревни. И у многих уже были заранее распущены пояса на шароварах.

Вот таких парней я и находил, помогал им деньгами, предоставлял юристов и нанимал сыщиков.

Мотивированный дворянин клещом вцепится теперь во все увиденные польские изыски и использует предоставленные ему возможности. Он за всё со шляхтичей стребует, по полной, даже за девушек из крепостных. За всех отомстит. По Закону.

Когда мы только начали, польская шляхта завопила о «произволе», но документы были железными: показания свидетелей, приказы о конфискациях, даже записи в полковых журналах, где хвастливые уланы описывали свои «подвиги».

Очень живо описывали, если что. Со вкусом. Понятно, что не о крепостных девках писали, а про дворянок. Крепостные не в счёт.

М-м-м… И что я должен сделать? Понять и простить?

Нет, не готов.

К чему я это рассказал. Так просто моё предложение Николаю — объявить ряд польских панов военными преступниками, кому-то из его советников показалось чрезмерным.

Ну-ну. Вскоре полыхнёт Речь Посполитая, тот же князь Константин из Варшавы быстро свалит, а наши войска кровью умоются.

Не лучше ли заранее чистку провести? Тем более, что в этих преступлениях среди поляков, которые нынче обосновались в Варшаве, виновен каждый первый. Мародёрство и беспредельное насилие у них в крови.

Короче, как могу, тушу тот пожар, который вот-вот может разгореться.

Великий князь Константин…

Не, он неплох. Он даже попытался что-то создать, вроде военных округов. Вот только шляхтичей он не устроит. У них своя тематика и мечты.

Беда в том, что польских войск вокруг него больше, чем русских, а русским офицерам Константин старательно внушал, что конфликт Империи не нужен, и его стоит избегать любыми способами.

Довнушался. Когда полыхнуло, половина русской армии просто оказалась не готова к тому, чтобы начать стрелять в повстанцев. Все чего-то ждали, типа, его приказа, но не дождались. В итоге поляки, в недалёком будущем, захватят все арсеналы.