Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Евнухи, измены и бастарды повсеместно, но…

Я люблю, этот сериал,

Ведь в нём есть Джон Сноу —

Милый обаяшка, ненаглядный кучеряшка и…

Мог я книги давно прочитать

Но я не прочел…

Ставки, делай ставки, делай ставки, делай ставки…

((с) «Запрещённая песня про игру престолов» (автор Сыендук) переделка заставки из сериала. — Прим. автора.)

https://www.youtube.com/watch?v=CSaq-fljdpE

Я пел, мне было клёво. Народ же был в шоке, проникшись необычностью композиции и драконами…

— Про что эта песня, Саша? А то я что-то не поняла, — прокашлявшись, спросила Юля, когда я закончил музицировать, а она отошла от шока.

— Как про что? Я что, на английском её спел, что ли? — удивился великий певец и протёр ладонью лицо. — Про драконов и сиськи, конечно.

— Фи, Саша… Нельзя так говорить. Это некультурно, — отчитала меня красавица.

— Что некультурно? Говорить «сиськи» некультурно?

— Да! Нужно говорить — «грудь».

— Понял. Исправлюсь! Значит, будет теперь петься так… — пытался сообразить великий поэт, что же будет. — «Грудь и драконы навсегда, а шубы и рыжухи, холода». Так?!

Юля застеснялась и покраснела, а Дмитрий заржал как конь…

— Александр, а что за строчка в конце песни — «Делай, делай ставки»? — задал логичный вопрос до этого молчащий Сева, и я закашлялся…

— Э- э… Я, что и такое спел? Гм… Э- э… Ну это так, экспромт… в общем-то, так сказать, в принципе, да… а вообще — остальное неважно. Ну что Сева, «go»? — слез я со скользкой онлайн-темы и спросил у застывшего клавишника.

Сева, до этого вновь изучавший потолок, посмотрел на Антона.

— Езжайте. Тогда и Юлю с собой возьмите. Мы ещё посидим полчасика, уберёмся и тоже по домам. Александр! Я тебе позвоню… Мы всё обсудим с ребятами. А завтра уже соберёмся, ещё раз переговорим и всё решим, — сказал Антон.

— И помните — зима близко! — заорав, напомнил всем «Джон Сноу», пожал руки и зигзагами пошёл на свежий воздух.

Сначала мы завезли Юлю. Она жила рядом со станцией метро Рижская. Попрощавшись, красавица, хохотавшая всю дорогу над моими шутками-прибаутками, сказала «до скорой встречи» и побежала вприпрыжку к подъезду.

«Странная девушка: то плачет, то смеется, но добрая и симпатичная, к тому же очень сильно напоминает ту, мою Люсю. Эх-эх-эх…»

— Александр, хотел задать тебе один вопрос, — произнёс молчавший всю дорогу Сева, когда мы подъехали к моему дому, и я уже собирался выходить.

— Ну…

Тот помолчал и горячо начал:

— Как у тебя это получается? Ведь это нонсенс, ничего подобного в жизни не бывает! Я учусь в музыкальном училище уже третий год. До поступления в «Гнесинку» я всю жизнь занимался музыкой. У меня все родители профессиональные музыканты. Я ничего подобного не видел и не слышал никогда! По сравнению с тобой все лучшие барабанщики мира ничего не стоят, все гитаристы тоже! Так играешь ты, не играет никто! И быть может никогда уже не сможет сыграть. Jimi Hendrix, которого до сегодняшнего дня я считал величайшим гением, просто бледная моль по сравнению с твоим талантом! Те стихи, что ты сочиняешь, есть величайшее стихотворения, которые можно смело ставить в ряд с Пушкиным и Маяковским…

«О-о… даже Маяковским?! Что-то загнался ты, друг Савелий, дифирамбы мне петь. Ну, а насчёт стихов тебе повезло, что я не успел спеть какую-нибудь хрень из полусветлого будущего. В нём — в будущем, девяносто процентов песен написанных после двухтысячных годов смысла попросту не имеют. А если и имеют, то он — смысл, появляется лишь если сожрать килограмм какого-нибудь крайне запрещённого вещества… да и то вряд ли».

— Ну, а последняя песня, — тем временем продолжал Савелий, — это просто шедевр! Это очень, очень слабо сказано!.. Я комсомолец, и мне трудно произнести следующие слова, но я просто не могу их не сказать. Точнее, мне нужно задать тебе вопрос, — он закрыл глаза, посидел несколько секунд, затем открыл их и, посмотрев на меня, с грустью и робостью в голосе произнёс:

— Скажи, Александр… ты — Бог?

«Н-да… Ничего себе, человека прибило. То-то он всё время в потолок посматривал…»

— Как знать, друг Савелий. Все мы чуточку маленькие боги, ведь создал нас Бог по своему образу и подобию, — раскрыл пионер антипионерскую действительность комсомольцу. — А вообще… Я просто знаю, как надо делать, вот и всё! Остальное не важно. Покедова, — сказал и вышел из «Волги».

Пока шёл от машины к подъезду, в голове звучали слова:

Кто знает, что ждет нас?

Кто знает, что будет?

И сильный будет,

И подлый будет.

И смерть придет,

И на смерть осудит…

((с) Г. Аполлинер. — Прим. автора.)

Через полчаса, ложась спать, выглянул в окно. Машина Севы всё ещё стояла во дворе, а затем потихонечку тронулась и поехала.

Глава 9. Учимся играть и петь

2 августа. Вторник

Нас утро встречает прохладой…

Проснулся, как всегда, в семь утра. Хотелось поспать. Хотя голова после вчерашнего «сейшена» и не болела, всё равно чувствовал себя разбитым и не выспавшимся. Пошёл в душ. Пока ополаскивался, раздумывал насчёт передачи писем адекватным представителям власти в этом времени.

Некоторые исследователи считают, что одним из нормальных людей в Политбюро ЦК КПСС был Григорий Васильевич Романов. Член Политбюро с 1976-го до 1985-й. Будет, является реальным претендентом на пост генерального секретаря после смерти Андропова. Возможно, некоторые письма было бы неплохо передать ему, только как? Есть один вариант, но он очень рискованный, и использовать его можно только в самом крайнем случае. По одной из многочисленных версий «из архивных данных», у Романова и певицы Сенчиной роман… Можно было бы попробовать передать Романову письма через эту самую певицу.

«В общем-то, вариант не плохой».

Выйдя из ванны, я налил себе чая, сделал несколько бутербродов и принялся изучать доступные в Интернете материалы по этой теме. Нашёл множество статей и различных опусов. И во всех них были предположения, гипотезы, мифы и легенды. Ни какой конкретики. Одни говорили — да, роман был, другие категорически это отвергали.

Конкретного ответа на вопрос о романе не нашёл. Стал раздумывать над другим вопросом.

«Каким образом можно передать материалы певице, так сказать, технически?»

Подумав, решил, что это не так уж и сложно. И даже очень просто. Подбегаю на улице, говорю пару слов, отдаю папку и убегаю…

«Гм… Вариант-то, конечно, неплохой, но какова будет её реакция на такие действия, и что она предпримет?»

Начал пошагово анализировать.

Итак, я подбегаю, передаю, прошу отдать это Романову. Она удивляется, берёт конверт и… И что же будет делать она, если у них никаких близких отношений нет?

А что тут думать?! Сначала наверняка испугается, потом посмотрит, что там внутри, обалдеет и пойдёт их отдавать. Только отдаст она их, скорее всего не Романову, а в милицию или КГБ. Нужно ли мне, чтобы моя информация попала к какому-то «левому» типу? Ответ очевиден: конечно же, нет, это недопустимо!

Вот такая вот петрушка получается. Поэтому с передачей какой-либо информации Романову я решил подождать и сосредоточиться пока лишь на одном человеке, к которому я знал, как можно «подойти». А там видно будет.

Быстренько ополоснулся и на пробежку. Сегодня День ВДВ. Что десантники любят? Бег! И я тоже люблю бег, хотя и не десантник. Поэтому побежали.

Надо сказать, что парк в Марьиной роще был вовсе не парк, а просто лес. Он очень сильно отличался от тех парков, которые мы видим в будущем.

Обычный лесок с грунтовыми дорожками, на некоторых березах вблизи дорог прикреплены деревянные таблички с цифрами, написанные красным и синим цветами. Это отметки километража для спортсменов: лыжников и бегунов.