Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан

— Ничего себе ты мочишь!

В этот миг телефон, который он держал в руке, пискнул, а после ещё раз пискнул. Генка взглянул на экран, затем хохотнул и сказал:

— Оксанка собирает срочно собрание. Гринько тоже в двенадцать собирает своих. Ишь как засуетились, когда жопы подгорать начали, — и, не сдержавшись, он громко заржал.

Кристина едва заметно усмехнулась, покосившись на Гену, затем перевела взгляд на меня. В её глазах читалось одобрение.

— Пригласи мне ещё Тарасова, — сказал я Кристине. — И пусть прихватит с собой все документы по аварийным зданиям города. И ты мне тоже понадобишься.

Кристина коротко кивнула и ушла выполнять поручение.

— Что ты ещё задумал? — усмехнулся Гена и, хохотнув, спросил: — Заставишь их все здания в городе ремонтировать?

Я задумчиво покачал головой. Гена, поняв, что к шуткам я не расположен, снова уткнулся в телефон и ушёл обратно к дивану.

Тарасов Дмитрий Николаевич являлся начальником управления муниципального имущества и земельных отношений. Он отвечал за аренду и приватизацию городской собственности и, по сути, был ключевой фигурой в любой сделке с муниципальным имуществом.

Пришёл он довольно быстро, осторожно втиснулся в кабинет. Невысокий, коренастый, седой, в коричневом костюме в клетку. В руках внушительных размеров папка, которую он прижимал к груди. Взгляд настороженный, да и сам он какой-то весь зажатый. Даже поздоровался как-то торопливо.

Следом вошла Кристина и бесшумно встала за моей спиной, замерев.

— Садитесь, Дмитрий Николаевич, — кивнул я, наблюдая, как он аккуратно устраивается на краешке кресла.

— Я великодушно прошу прощения, — моргнув, сказал Тарасов, — но тут у меня накладка выходит, Оксана Анатольевна внеплановое совещание решила устроить…

— Я ненадолго вас задержу, — ответил я. — Мне необходимо, чтобы вы предоставили перечень зданий, которые находятся на территории центрального района города и которые находятся в аварийном состоянии. Только, Дмитрий Николаевич, действительно аварийных.

Кристина, которая уже была в курсе задач, добавила:

— Здание должно подходить под застройку.

— Какую? — сощурившись, уставился на неё Тарасов.

— Территория должна быть не менее трёх тысяч квадратных метров.

Тарасов кинул папку на стол и принялся судорожно листать.

— А вот тут у нас дом, уже почти расселён, — затараторил он, — а здесь уже всё рухнуло, это как раз недалеко от центрального парка. А тут у нас вообще пустырь…

— То есть, — перебил я его, — таких вот свободных и проблемных участков у нас предостаточно?

— Разумеется, Евгений Михайлович, — моргнул и одновременно кивнул Тарасов.

— Сможете подготовить мне документы на эти участки до трёх часов дня?

— Если совещание не затянется, через два часа документы будут у вас на столе, — с готовностью сообщил он.

После этого Тарасов ушёл.

Какое-то время мы с Кристиной ещё обсудили текущие дела. Чем больше она вводила меня в курс дела, тем больше я понимал. И тут уже память Марочкина мало чем помогала. По всей видимости, этот дуралей и сам ни черта не знал.

В два часа дня Тарасов принёс необходимые документы. Мы с Генкой и Кристиной просмотрели их и выбрали три участка подходящих под наш запрос.

Затем Генка сгонял в столовую, которая находилась здесь же в здании администрации, только в другом крыле, и мы все вместе пообедали.

В три часа дня мы с Геной покинули кабинет. В коридорах было как-то подозрительно пусто и тихо. То ли все крысы с перепугу попрятались, то ли уже сбежали.

— А где все? — всё же решил я спросить.

— Так это, время уже три часа, — хмыкнул Генка. — Многие свалили по домам. А те, кто работают, документами занимаются. Так-то приём граждан у нас в первой половине дня.

В этот миг из кабинета выскочила маленькая блондинка с куцым хвостиком и в белом платьице в горошек. Увидев нас, она перепуганно округлила глаза и, резко отступив назад, скрылась, захлопнув за собой дверь.

— Это кто был? — спросил я, прокручивая в голове всех сотрудников.

— Да это Софья. Киреева. Помощница Светловой.

Светлову я помнил как начальницу управления информационной политики и пресс-службы. А ещё я помнил, что на следующий день после того, как Марочкин попал в аварию, она укатила в отпуск. Может, она это заранее планировала, но что-то мне подсказывало, что нет.

Мы вышли из здания администрации, на стоянке нас уже ждал Вова. У Генки уже была готова специальная камера для скрытой съёмки — такая малюсенькая, что оставалось только диву даваться. Генка её примостырил. Сумел встроить вместо верхней пуговицы на пиджаке Вовки. Камера была стилизована под черный перламутр, с почти невидимым отверстием объектива в центре.

Я думал, Вова будет нервничать, но он, наоборот, куражился, явно войдя в азарт. Поправил пиджак, деланно важной походкой направился к машине, залихватски подмигнул нам:

— Теперь я, мать его, как Джеймс Бонд! — хохотнул и уселся за руль.

Затем мы с Геной тоже погрузились в «Москвич» и выдвинулись в сторону сталелитейного цеха, принадлежащего Кобылянскому.

Довольно быстро мы приехали на окраину города. Туда, где когда-то были свинофермы, а дальше — и склад, где меня убили. Теперь же тут стоял сталелитейный цех. Массивное здание из металла и стекла. Из труб поднимался пар и дым, за арочными окнами мерцало багровое свечение печей. У входа тяжёлые ворота, рядом эстакада с конвейерами и штабели металлических заготовок.

За цехом открылась неприметная площадка: покосившийся металлический навес с облезлой краской, пара чугунных пепельниц на ножках и обшарпанная скамейка. Рядом сетчатый забор, за ним густая лесополоса. У навеса дымил одинокий рабочий в промасленной, закопченной робе, рассеянно глядя в телефон.

— Это не он, — глухо сообщил Вовка.

Рабочий докурил и ушёл. Ровно в четыре появился Антошка. Я сразу понял: это он. Худой, высокий, с дикими отросшими космами — пряди белёсых волос падали на лицо. Форма на нём, в отличие от рабочего, была чистая, аккуратно заправленная.

— Я пошёл, — бросил Вовка, шумно выдохнул, будто собирался опрокинуть стопку водки, и выскочил наружу.

Мы с Геной остались в машине. За затемнёнными окнами нас было невозможно увидеть.

На всё про всё ушло не больше двух минут. Вовка отдал ему деньги, Антон, опасливо, где-то даже воровито озираясь, вручил ему свёрток. Затем Вова быстро зашагал к машине, попутно, как я и велел, рассыпав и выкинув дурь. Антон же стоял, уставившись в телефон, достал сигарету и закурил.

Генка тем временем смотрел на своём телефоне запись, полученную со скрытой камеры.

— Всё получилось, отлично видно, — коротко кивнул он.

Как только Вова подошёл к машине и заглянул в салон, я кивнул.

— Все получилось. Молодец. А теперь веди его сюда.

Глава 15

Вовка рывком вытащил камеру, бросил на переднее сиденье и зашагал к Антону. Тот растерянно замер с сигаретой у рта. Глаза заметались, пытаясь уловить смысл происходящего. Он опасливо поглядывал то на Вовку, то на «Москвич».

Вова подошёл вплотную, бросил пару коротких фраз. Антон удивленно вскинул брови, как-то резко ссутулился, медленно выбросил сигарету. Он опасливо зыркнул на машину, и нерешительно направился к нам.

Генка распахнул заднюю дверь и вылез из машины, сам пересел на переднее, так и оставив дверцу на заднее сидение открытой.

Антон нерешительно приблизился, заглянул в салон, увидел меня. На лице появилась кривая улыбка, больше похожая на судорогу.

— Здоров, Женька, — хрипловато протянул он. — А ты чего сам приехал?

Я кивнул на сиденье:

— Садись.

Он втиснулся на край, будто боялся занять слишком много место, осторожно закрыл за собой дверь. В эту же секунду Вовка тоже сел в машину. На мгновение повисла тишина.

— Чё надо? — наконец, выдавил Антон, стараясь говорить твёрдо.