Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан

Выходило, что город сидел на областном бюджете и потихоньку распродавал сам себя. Чтобы что-то исправить, мало было ловить воришек. Нужно заставить бизнес работать честно и платить в казну, искать новые способы заработка для города. Например, напрягать и заставлять работать Гринько, дабы он привлекал инвесторов. Задача, конечно, та ещё.

К тому моменту, как мы подъехали, уже стемнело и начал накрапывать дождь. Фары «Москвича» выхватывали из мокрой темноты бетонный забор и решётки на окнах наркологии.

Вова заглушил двигатель. Внезапно наступившая тишина стала тягучей как смола. Гена обернулся к Антону:

— Ну что, герой, готов к курорту?

Антон, до этого молчавший всю дорогу, судорожно сглотнул, уставившись на здание. Затем, не сказав ни слова, резко толкнул дверь и вышел.

Гена пробыл в здании около получаса. Когда он вышел, его лицо было сосредоточенным, но удовлетворённым. Он кивнул мне, прежде чем сесть на своё место.

— Всё устроил, — сказал он, когда Вова завёл двигатель, и мы тронулись в обратный путь. — За ним будут присматривать два врача, а в наставники приставят опытных санитаров и медсестёр. Будет он у них и пациентом, и подмастерьем. Поработает руками, посмотрит на других… Поймёт, к чему ведёт его путь.

Он многозначительно посмотрел на меня:

— Всё это, разумеется, было не бесплатно.

Я молча кивнул, глядя в темное окно. Я уже уяснил, как всё работает в этом мире. И как ни крути, деньги это тоже рычаг влияния и возможности. Главное использовать их правильно.

Теперь оставалось ждать, когда спохватится старший Кобылянский. А он непременно спохватится, как только узнает, что сын пропал прямо с рабочего места. И тогда выяснить, с кем того видели в последний раз, труда не составит: на сталелитейном цеху висят камеры. Обычно Вовка заезжал к курилке другой дорогой, чтобы не попасть в объектив, — но в этот раз нарочно проехал мимо проходной.

И нам оставалось лишь дождаться, когда он сам ко мне пожалует.

Вскоре мы вернулись в город. Уже на подъезде к посёлку, у Гены зазвонил телефон.

— Хм, с пункта охраны поселка чего-то звонят, — озадачено протянул он.

— Говори, — велел Гена, что-то нажал на телефоне и теперь мы все слышали, что происходит на том проводе:

— Геннадий Петрович, тут к вам… то есть, к Евгению Михайловичу, — затараторил мужской голос из трубки, — гражданка одна ломится. Некая Одинцова Анжелика. Скандалит, отказывается уезжать. Говорит, будет тут стоять, пока её не пустят.

Гена обернулся, бросил на меня короткий неодобрительный взгляд. Я и сам был едва ли рад таким новостям.

— Понял, — сухо бросил Гена в трубку. — Мы уже подъезжаем.

Он положил трубку и снова посмотрел на меня.

— Ну, Женёк, и че делать с ней будем?

Я тяжело вздохнул, глядя на маленькую, ярко-красную машину у шлагбаума.

Я и сам не слишком-то знал, что с ней делать. Даму я эту не помнил, и тут как назло даже память Марочкина пасовала. Да и учитывая обстоятельства и репутационные потери, лишний раз с ней встречаться мне не желательно.

— Ну, для начала узнаем, что ей нужно, а после уже решим, — неопределенно ответил я, а подумав, добавил: — В любом случае от нее нужно как-то отделаться, дабы не подогревать скандал с разводом.

— Хочешь, можем сказать, что ты уехал куда-нибудь, — предложил Генка, — или, мол, еще в больничке лежишь.

— Нет, лучше с этим разобраться сейчас, — твердо ответил я. — Судя по всему, дама чем-то обижена, и настойчивости ей не занимать. Еще не хватало, чтобы она в разгар рабочего дня явилась скандалить в администрацию. Может ее на море отправить, сезон же вроде или в какой-нибудь санаторий на месяц-два?

— Санаторий? — гоготнул Вовка. — Анжелка да в санаторий — это ты конечно вымочил. А вот море можно. Мальдивы, Дубай, Бали?

— Это уже не море, а океан. А с нашими морями что приключилось? Высохли? Почему не Сочи или там Крым?

Генка снова гоготнул:

— Да Сочи и Крым по ценникам, знаешь ли, от океана порой не слишком-то отличаются. Тем более, сейчас сезон.

Я взглянул на часы. К семи должна приехать Кристина, весь вечер мы планировали готовиться к завтрашнему еженедельному совещанию. А значит, у меня есть двадцать минут, чтобы выпроводить незваную гостью. Мне почему-то не хотелось, чтобы Кристина решила, что я всё ещё поддерживаю любовную связь с Анжеликой.

Хотя какие там «почему-то»? Кристина мне нравилась, и далеко не только как ответственная помощница и профессиональный сотрудник, чего уж тут скрывать?

Вовка остановил наш «Москвич» вплотную к ярко-красной машине Одинцовой. Гена опустил стекло, широко улыбнулся, и коротким жестом показал, чтобы та сделала то же самое.

Стекло в соседней машине поползло вниз. Сначала я даже не понял, что увидел. На миг мне показалось, что в машине сидит Юля, только перекрасившаяся в блондинку: такие же большие губы, тонкий нос, густые Буренкины ресницы. Да они были практически близнецами. Но приглядевшись, все же заметил разницу: глаза были другие, лицо другой формы, а во взгляде читалась не свойственная Юле наивность и неуверенность.

— Ой, здравствуйте, Геннадий Петрович! — с наигранной детской непосредственностью обрадовалась она. — А вы случайно не знаете, почему Евгений Михайлович на звонки мои не отвечает? И сообщения не читает? Я как узнала про аварию, чуть не умерла! Вся извелась, а от него ни словечка, ни звоночка.

Гена лишь тяжело вздохнул, явно пытаясь сохранять спокойствие.

Я опустил окно со своей стороны.

— Добрый вечер, Анжелика, — вежливо, но отстранённо поздоровался я.

В глазах Анжелики тут же вспыхнула радость:

— Ой, Женечка, котик, вот ты где! Я так за тебя боялась! — Её голос был сладким до приторности, но при этом в нём слышались нотки обиды. — Почему котик не позвонил своей кисюше? Кисюша ведь очень скучала, плакала! Котик что? Заблокировал меня везде?

Я невольно поморщился. Ну и пошлятина. Даже неловко как-то стало, хотя вроде и слова предназначались Марочкину, а не мне. Может поэтому Марочкин и заблокировал ее?

— Анжелика, — твёрдым, холодным тоном обратился я к ней, — учитывая сложившиеся обстоятельства и скандал с разводом, вынужден быть с вами откровенным. В данный момент нам категорически не желательно встречаться.

Она замерла, растерянно округлила глаза:

— Котик, ты чего? Какие такие «вами»? Ты что своей кисюше…

Я не дал ей договорить, снова невольно поморщившись.

— Сейчас будет правильным, если вы на время уедете из города, — сказал я.

Она еще больше округлила глаза и явно хотела было возмутиться, но я, предвидя, что она скажет, ответил первым.

— Думаю, будет правильным, если вы уедете куда-нибудь на время отдохнуть, — деликатно предложил я. — До тех пор, пока скандал не уляжется.

Наивность в её глазах как ветром сдуло. Взгляд мгновенно прояснился, загоревшись знакомым хищным блеском.

— Отдохнуть? — переспросила она, и в голосе появились капризные, но при этом деловые нотки. — Ну, если только куда-нибудь на Мальдивы. Ни разу не была на Мальдивах…

Она обнажила неестественно белые зубы в сладкой, но абсолютно бездушной улыбке, похожей на оскал.

Я мысленно вздохнул. Ну что за порода баб такая вывелась в этом современном мире? Ничего святого, никаких тебе приличий или даже намёка на настоящие чувства — одни денежные единицы на уме. Хоть бы для приличия немного поупиралась, сделала вид, что её обидели… Ан нет, сразу переходит к торгу.

— Мальдивы, так Мальдивы, — кивнул я.

Она тут же просияла, словно ребёнку пообещали новую игрушку. Немного помешкав, спросила:

— Завтра вечером вылет, — влез в разговор Генка. — Пришлю тебе билеты утром курьером.

— Он инклюзив? — сместив с меня взгляд на Гену, деловито вскинул она брови.

— Инклюзив, инклюзив, — ответил он ей. — Давай уже, беги чемодан собирать. А то не успеешь.

— Ой, спасибо, Женечка. Ты такой щедрый. Звони, как соскучишься. Пока-пока, — и сказав это, она подняла окно, завела машину и мигом уехала.