Было им тогда по пятнадцать лет. И с тех пор…
— Сава, скажи потом Яре, что врач подтвердил, со мной все в порядке, — сказал Матвей. — Я возвращаюсь домой.
— Да иди ты! — возмутился Савелий. — Мы уже пришли.
— Ты заставляешь меня жалеть об откровенности.
Верно, не стал бы он суетиться, если б не знал, как Матвею достается от деда. И за побитую физиономию, да за побег из-под домашнего ареста его и сейчас по головке не погладят. Между прочим, старшего Шереметева даже в Собрании боялись. И от отца Савелий слышал, что у того волосы дыбом встают от одного взгляда старика, не растерявшего с годами ни силы, ни могущества.
— Я звонил Александру Ивановичу, — соврал Савелий. — Он уже ждет. Матвей, ну прими это, как извинение!
— Лучше б ты в драку не лез, — процедил Матвей.
Однако упрямствовать перестал. И в здание управления они вошли вместе.
У Савелия имелся временный пропуск, как у практиканта. Но он сделал вид, что Александр Иванович Шереметев, его куратор, ждет звонка с проходной, чтобы лично забрать обоих. Едва он появился, Савелий нарушил инструкцию и обратился к нему без предварительного разрешения на мысленный контакт.
«Нужна ваша помощь. Он уверен, что вы в курсе. Потом все объясню».
Александр Иванович смерил его таким взглядом, что у Савелия во рту пересохло. И ответил:
« Потом голову оторву. Она тебе без надобности».
Принимал мыслеречь Савелий хуже, чем передавал, поэтому в голове загудело, а после по затылку будто поленом шарахнуло. Правда, отпустило быстро.
— Привет, дядь Саш, — смущенно пробормотал Матвей. — А я… вот.
— Вижу, что «вот», — вздохнул Александр Иванович. — Пойдем, провожу в санчасть. Савелий, ко мне в кабинет.
— Александр Иванович, вы его потом домой отправьте, пожалуйста. — Савелий понимал, что ему терять уже нечего. — В комнату. А то он…
— Бестужев! — прошипел Матвей.
— … сбежал, — закончил он упрямо. — Это моя вина, я вам все объясню. А его не слушайте.
— Объяснишь, куда ж ты денешься, — ласково пообещал Александр Иванович.
Обманчиво ласково. Впрочем… с заданием Савелий справился. Это главное.
В кабинет начальника секретного отдела службы имперской безопасности Савелия, само собой, не пустили. Секретарь велел ждать в приемной, и Савелий топтался возле двери, нервно поглядывая на часы. Не совершил ли он ошибку, оставив Яру одну? Она успокоилась, но состояние у нее нестабильное.
Александр Иванович вернулся минут через двадцать. Не взглянув на Савелия, прошел в кабинет. Савелий расправил плечи и шагнул следом.
— Яра сожалеет, что настояла на мести, — выпалил он с порога.
Заходить следовало с козырей.
— С чего ты так решил? — задал Александр Иванович резонный вопрос.
Сесть Савелию он не предложил, зато сам устроился за массивным письменным столом, недобро поглядывая на практиканта.
— Она звонила мне вчера, извинялась. Я хотел встретиться с ней, а после доложить вам. Но планы слегка поменялись. Она сожалеет, я уверен.
— Слегка? — усмехнулся Александр Иванович. — Ты из-за Ольги Романовой Матвея вызвал?
— Он так сказал?
— Ты мне вопросом на вопрос не отвечай. Если бы Матвей был инициатором дуэли, сейчас из тебя пулю доставали бы. Посох — твое оружие. Так из-за Ольги?
— Да.
Переключить внимание на Яру не получилось. Но Савелий не терял надежды.
— А еще Яру чуть в Испод не затянуло, — сказал он. — Я чудом успел…
Александр Иванович побелел. Но почти сразу кровь прилила к его лицу, и оно сделалось красным от гнева. Савелий осекся, так как сообразил, что «чудом успел» в контексте произошедших событий — практически приговор. Это означало, что задание он чуть не провалил.
— Где? — коротко спросил Александр Иванович.
— Сейчас с ней все в порядке, — заверил его Савелий. — Она тут, неподалеку, в моей машине.
— Приведи.
Он замялся. Вот уж чего не хотелось, так это самому объясняться с Ярой. Мало того, что Матвей планы путает, так еще и все его ухаживания будут истолкованы превратно.
— Александр Иванович, Яра на меня злится, — осторожно произнес он. — Может психануть. И я не уверен, что справлюсь. Ее сегодня опять штормило.
— Савелий, я тоже злюсь. — Александр Иванович голоса не повышал, но Савелий вжал голову в плечи. — И знаешь, почему?
— Из-за Матвея? — предположил он.
— Из-за того, что ты лжешь. Но об этом мы после поговорим. Где ты оставил машину?
Выслушав Савелия, Александр Иванович велел ему писать отчет о событиях вчерашнего и сегодняшнего дней.
— Увижу хоть слово лжи, особенно в собственных интересах, практику не засчитаю, — пообещал он.
А Савелий все же рискнул спросить:
— С Матвеем все в порядке?
— На лице синяков нет. Он дома. Его отсутствия никто не заметил. Тебя же это интересует? — не без ехидства произнес Александр Иванович.
Савелий неуверенно кивнул.
— Перед тем, как начнешь, дружочек, вспомни, будь добр, какое задание тебе поручили. И оцени по десятибалльной системе, как ты с ним справился.
Александр Иванович вышел, оставив Савелия в кабинете. В приемной он что-то сказал секретарю. Савелий не прислушивался. Он смотрел на чистый лист бумаги, что ему выдали, и думал о том, что недавняя оплеуха, полученная от отца, ерунда по сравнению с тем, как куратор поставил на место бестолкового практиканта.
Глава 37
Стук в стекло я услышала не сразу, так как включила музыку и откинулась на спинку кресла, закрыв глаза. Как ни странно, магнитола Бестужева была настроена на радиостанцию с классическими мелодиями, и я не стала искать ничего другого. Спокойствие — это то, что необходимо мне, как воздух.
«Яр-ра-а-а…» — словно эхом пронеслось в голове.
Я дернулась и обнаружила, что рядом с машиной кто-то стоит и стучит в стекло. И даже нетерпеливо дергает ручку.
Дверцы я заблокировала, когда осталась одна. Пришлось выключить магнитолу и чуть опустить стекло.
— Привет, Яра.
Александра Ивановича я узнала сразу. Прошедшие десять лет мало его изменили. И, хотя этой встречи я ждала, сердце тревожно заколотилось.
Стекло я подняла, дверь разблокировала. Выбралась наружу и лишь тогда произнесла:
— Здравствуйте, Александр Иванович.
— Ты выросла. — Он улыбнулся.
— Еще скажите, что стала совсем взрослой, — фыркнула я. — И красавицей.
— Ты и в детстве была хорошенькой, — парировал он. — А взрослой… нет, еще не стала. Как ты себя чувствуешь?
Интересный вопрос. Не «как дела», не «как жизнь», а… как я себя чувствую?
— Хорошо, спасибо, — вежливо ответила я. — А вы?
— А я, знаешь ли, не очень. — Он вздохнул. — С некоторых пор. Нам надо побеседовать. Обсудить… многое. Но не сейчас.
Я молча ждала, что он еще скажет.
— Полагаю, и у тебя есть вопросы.
Еще бы! Почему он появился сейчас? И зачем, если сегодня ему некогда со мной разговаривать? И это не самое главное. Он до сих пор уверен, что я — эспер?
Тревога исчезла. И даже злость на Бестужева куда-то улетучилась. На душе стало спокойно. Как-то… подозрительно спокойно.
— Вы как-то на меня воздействуете? И… это ваш голос я слышала… в голове?
Александр Иванович прищурился и кивнул.
— Прости, иначе сейчас никак. Ты нестабильна, потому что сила эспера пробуждается. Наверное, ты и сама заметила перепады настроения?
Так вот отчего я рыдаю, как ребенок!
— Заметила, — недовольно пробурчала я.
— И чувствовала что-то похожее на переход? Как в детстве, когда я водил тебя через Испод?
— Чувствовала. — Теперь я растерялась. — Но лишь мгновение. Я посчитала, мне показалось. Откуда вы…
— Не показалось, — перебил меня Александр Иванович. — Яра, давай так. Не пытайся представить место, где бы ты хотела очутиться. Это опасно. Я слегка воздействовал на твой эмоциональный фон, чтобы ты не нервничала. Отдохни, хорошо? Завтра встретимся и поговорим. Я перемещу тебя к дому.
