Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

И он притянул к себе одну из красоток-спутниц.

Стоп-кадр.

— А девчонки когда придут к вам на съёмки? — спросил канадец-голландец и далее по списку. — Я заглянул бы на огонёк.

— Нисколько не сомневаюсь, — сказал я, — но их мы снимем отдельно. Зато вы их сразу увидите на экране, в следующей сцене. Сегодня вечером, помните? В полшестого.

— Уговорил.

Актёры ушли, я ввёл новый эпизод. Йенс, не утерпев, добавил операторские пометки, несколько штук, и я пригласил Мин-Хёка с Розанной, а также Анастасию. Съёмки продолжились.

Новое место действия — железнодорожные рельсы и полустанок.

Два длинных перрона, будочка с кассой (кажется, неработающая — ставни закрыты). На заднем плане вдали — деревня.

У полустанка на грунтовой дороге затормозил дилижанс — обшарпанный паровой автобус. Из него вылезли Циркач и Мелисса.

— Ну что? — спросила она нетерпеливо. — Скважина близко?

— Да, — подтвердил Циркач. — Не спеши. Подождём, пока пройдёт поезд. Потом присядем, попробуем разобраться.

К полустанку и впрямь подполз паровоз, таща за собой вагоны. Циркач с Мелиссой наблюдали за этим, стоя у выхода на перрон. Тот был практически пуст — лишь три пассажира.

Поезд остановился.

Пассажиры вошли в вагоны. А на перрон шагнула лишь одна дама.

Это была мачеха Мелиссы.

Она хищно улыбалась, а ветер развевал её потемневшие волосы. В её взгляде даже издалека мерещились сумасшедшие искры.

Мелисса ахнула с удивлением и испугом.

Поезд тем временем уже тронулся, не желая задерживаться на крохотном полустанке и набирая ход.

Мачеха искривила губы в улыбке, заметив беглецов. Зашагала по перрону танцующей, вызывающе сексапильной походкой, но совершенно не торопилась. Вещей у неё с собой по-прежнему не было, как и при выходе из дома.

— Она какая-то другая совсем… — шепнула Мелисса.

— Да, — подтвердил Циркач напряжённо, — она форсировала себя. Я ошибся на её счёт, к сожалению. Теперь беги.

— Что значит — беги⁈ Я тебя не брошу!

Мимо них прокатились хвостовые вагоны, поезд покинул станцию.

Мачеха приближалась, готовясь сойти с перрона.

Циркач достал свою цепь.

— Так любишь свою железку? — поинтересовалась мачеха ещё издали, продолжая идти. — Ну ладно, уговорил — в эту игру можно сыграть и вдвоём.

Она сняла с пояса небольшой цилиндрик-футляр, разъяла его на две половинки. Не глядя, вытряхнула на асфальт содержимое — что-то вроде мелких блестящих шариков от подшипника, штук десять-пятнадцать.

Камера показала их крупным планом. Нет, это были не просто шарики из металла. У них имелись крошечные колючки, которые впивались в асфальт, не давая выкатиться с перрона. На несколько мгновений все эти шипастые штуки замерли, будто осваивались на воле, а затем синхронно пришли в движение.

Царапая асфальтовую поверхность, они метнулись туда, где стоял железный фонарный столб. Вскарабкались по нему, облепили, вгрызлись. Столб подломился, меняя цвет и структуру. Его металл заблестел по-новому — так же, как и хищные шарики. Он стал крупнозернистым — и эти «зёрна» стремительно разбухали, начинали смещаться друг относительно друга.

Упавший столб превратился в металлическую змею, состоящую из множества мелких колючих шариков. Стеклянный фонарь разбился, осколки рассыпались по перрону. Всё это произошло за считанные секунды, у мачехи за спиной.

Ракурс сменился.

Камера вновь показала мачеху спереди. Та шагала, не оборачиваясь. Не испытывала, похоже, ни малейших сомнений в том, что всё будет, как ей нужно. И да, на заднем плане уже выгибалась «шариковая» змея, сверкая на солнце.

Мачеха спустилась с перрона. Коротко взмахнула рукой, дав змее подсказку.

Рептилия трансформировалась — свернулась жгутом и расплелась иначе, выбросив во все стороны щупальца. Отдалённо это напоминало «спрута», который прыгал по стенам в особняке, но в этот раз тварь была намного массивнее и мощнее. С первого взгляда чувствовалось, что магия здесь серьёзнее на порядок.

Циркач это понял тоже. Он концентрировался, сжав цепь в кулаках. Лицо побелело, он стиснул зубы, а цепь замерцала магией.

Тварь метнулась к нему, соскользнув с перрона. Она перекатывалась клубком, а гибкие щупальца шлёпали по земле. Приблизившись к Циркачу, она подскочила в воздух, и один из отростков удлинился мгновенно, хлестнул с размаху, как плеть.

Циркач отбивался цепью, но было ясно, что долго он не продержится. Тварь превосходила его и в скорости, и в подвижности. Мачеха, держась позади, дирижировала атакой — крутила кистью руки, и металлический монстр повиновался ей, словно был привязан на ниточках.

Одно из щупалец подсекло ногу Циркачу, он рухнул на землю. Другое щупальце вырвало и отшвырнуло цепь. Тварь прижала его к асфальту, сдавила горло. Мачеха подошла, улыбаясь светски:

— С тобой мы поговорим чуть позже. Будет интересно узнать, откуда ты такой взялся. Но сначала мне надо пообщаться с паршивкой. Коротко, по-семейному. Ты ведь подождёшь, правда?

Мачеха повернулась к Мелиссе. Та непроизвольно попятилась.

— Ну-ну, моя радость, — сказала мачеха. — Зачем дичиться? У нас ведь с тобой осталось незавершённое дело.

Она сняла с пояса ещё один небольшой предмет. Мелисса узнала давешний шприц, у которого были усики на месте иглы.

— И, пожалуйста, не беги. Ты же понимаешь, что я тебя догоню? Мне просто не хочется превращать всё это в дешёвенький водевиль.

Между ними было примерно десять шагов. Мелисса затравленно огляделась, но не увидела никого, кто защитил бы её сейчас. Вокруг было только дикое поле, пересечённое железной дорогой и запылённой грунтовкой.

Мачеха сдёрнула колпачок со шприца.

Мелисса отступила ещё на шаг — и вдруг замерла.

Вокруг неё заструился воздух, как от перепада температур, а траву рядом с ней покрыл не то густой иней, не то налёт серебра. Глаза у Мелиссы закатились, и подкосились ноги. Она осела на землю, а серебристая изморозь стала медленно расползаться от неё во все стороны.

Теперь попятилась мачеха, пробормотав:

— Что за…

Усики на шприце застыли, будто их сковало морозом, и раскрошились. Мачеха, отскочив ещё на пару шагов, отшвырнула шприц. Круг изморози продолжал расширяться, и мачеха отступала, потирая плечо, как будто у неё засвербела татуировка под рукавом.

Иней дополз до металлической твари, которая не давала Циркачу двигаться. Металл сразу утратил гибкость, заледенел. Напрягшись, Циркач рванулся, оковы треснули и рассыпались льдистой крошкой.

Он тяжело поднялся. Заметив это, мачеха резко встряхнула кистью левой руки. Сверкнул кинжальный клинок, словно соскользнувший с предплечья, хотя до этой секунды не был заметен. Магия, очевидно, из той же серии, что Циркач использовал с муравьём.

Мачеха взмахнула кинжалом, целя Циркачу в горло, но он перехватил её руку и больно выкрутил. Она вскрикнула, выронила оружие. Продолжая держать её, он взглянул на Мелиссу, всё ещё лежавшую в центре серебристого круга. Но круг этот наконец-то перестал увеличиваться.

— В Скважину мы войти не можем, — сказал Циркач. — Нам придётся несколько минут подождать, пока она отпустит Мелиссу. И за это время ты мне расскажешь, кто тебе отдаёт приказы.

Глава 20

— Убери лапы, — брезгливо сказала мачеха. — Если б ты только знал, как мне ненавистны обнаглевшие голодранцы вроде тебя…

— Почему-то мне кажется, — заметил Циркач, — что ты и сама — не из богачей по рождению. Но окрутила каким-то образом фабриканта. И сильно подозреваю, что одной твоей красотой тут дело не обошлось.

— А хоть бы и так, — усмехнулась мачеха. — Да, нашёлся тот, кто дал мне подсказку в нужный момент. Я вылезла из дерьма, а ты так и будешь сидеть в нём, пока не сдохнешь. Чувствуешь разницу?

— И кто этот доброхот-подсказчик?

— Ты вправду рассчитываешь, что я всё тебе выложу? Я похожа на идиотку?

Он подтащил её к краю заиндевелого круга: