Непонятно, чего они от него ждут. Как будто никогда не видели домашнего шафранового тигра. Шархан ведь — душа нараспашку. Глядит на птиц, прищуривается… и вдруг издаёт тонкое, звенящее:
— Чик-чирик.
Подражание — идеальное.
Я хмыкаю.
— Ну всё, певец. Хватит бедных доберманов с алабаями пугать. Пора сворачиваться.
Мы уходим с аллеи, ныряем в боковую улицу получастного сектора. Рано ещё — только ветер шуршит по асфальту, раздувая клочья тополиного пуха и бумажки. Город ещё не проснулся.
Шархан обнюхивает мусорный бак, приходится сказать «фу», а тот в ответ «сам фу» — моим же голосом, недовольно отходя. Полосатый попугай, блин.
Кстати, Магнитик всё ещё сидит в моей тени. Я хочу позже перекинуть его в тень Светки, но сначала нужно протестировать самому — что он из себя представляет и чем питается. Нет, питается он, конечно, моей энергией, преобразованной в Тьму, — но вот как часто и в каких объёмах, вопрос открытый. Понятно, что мне нужно будет и потом подпитывать его периодически, а то Светка-то не теневик, и паук загнётся… Хотя надо Гумалина попросить сделать спецартефакт, преображающий огонь Светки в питательную Тьму. Придумал — тут же дал задание по мыслеречи, а то чего думать, зря что ли ключевые вассалы носят кольца из мидасия.
Казид поворчал, что заказы какие-то заумные в последнее время, но сказал, что подумает, как устроить.
Проходим мимо байкеров. Человек пять, кучкуются возле своих байков, курят, болтают.
На нас — ноль реакции. Кто-то мельком глянул — и сразу отвернулся.
— Уже тигры мерещатся… Домой пора, — бурчит один, бросая окурок.
Мужики уселись на байки и умчались, рыча моторами. Видимо, протусили всю ночь в клубе по соседству — оттуда до сих пор долбит музыка.
— Домой пора, — повторил голосом байкера Шархан, и не поспоришь.
Да только развернулись в сторону машины, как из-за угла, словно из театральных кулис, появляется Арун. Индус, вечный недоброжелатель, лицо всё то же — словно задница макаки. И чего его родовые Целители не вылечат? Прямо загадка.
Шархан, увидев задолицого индуса, поднял уши в непонятках, мол, что за непонятная зверюшка.
— Верни моё лицо, Филинов! — рявкает Арун с хрипотцой, злобой и ярко выраженным акцентом. — Русский ты изверг!
Ох, будто мне мало разборок. На очереди — Франсуа д’Авилон. Да и Ангел ещё не до конца получил своё. Надеюсь, с обоими удастся пересечься на Кремлёвском балу. Не зря же я сам настоял, чтобы им прислали приглашения.
— Найми Целителя, — говорю ровно.
— Я обращался! — Арун уже почти срывается. — Они бессильны!
Я приподнимаю бровь. Серьёзно? Бессильны?
— Найди хорошего Целителя.
— Наши родовые Целители — лучшие! — огрызается он.
Ну да. Родовые, лучшие, с вековыми традициями и нулевым результатом. Типичный случай, когда гордость важнее реального эффекта. Я ведь ничего особо сверхъестественного с ним не делал — просто немного подрихтовал физиономию с помощью геномантии. Чуть сбил симметрию, чуть сместил пропорции — и вуаля, человек-зад макаки готов. Исправить можно, просто нужно нестандартное решение. Но у Целителей рода Раджвирани, видимо, всё с этим туго.
— Ну и что ты хочешь от меня? — спрашиваю.
Вообще-то странно, что он один. Без своих шавок, без охраны, без гвардейцев-дуболомов. Запыхавшийся, взмыленный. Весь такой вымотанный, будто кросс бежал.
Проследил за мной? От самой усадьбы? Психанул, сорвался, решил действовать на горячую голову, не дождавшись своих людей? Похоже. Значит, есть у Аруна с собой пара козырей.
Шархан двигает ушами и смотрит на индуса:
— Ну и…? — моим голосом повторяет тигр.
— Если ты пришёл получить по шее — ты по адресу, — говорю. — Но у меня утренний настрой. Лучше не порти.
Арун вытаскивает из кармана кроваво-красный кристалл. Пальцы дрожат — от ярости или от страха, уже неважно.
— Ты меня вылечишь, — сипит он. — Иначе я тебя уничтожу.
Я смотрю на кристалл с любопытством.
— Кажется, у тебя ещё несколько эфиров осталось на «Новостном Льве», — замечаю.
Жаль, если честно. Не его — Ольгу Валерьевну. Великая княжна в него столько вложила. А он вот — с побрякушкой в руке, истерит и угрожает мне.
Ну серьёзно. Кто его за язык тянул? Угрожать мне — это не просто ошибка. Да хотя ему и так не жить — после покушения на меня.
— Это Шива-лингам! — выкрикивает Арун, сжимая артефакт. — Он вобрал кровь сотни Мастеров моего рода!
О да. Артефакт крови. Я уже понял. Опасная штука. Неприятная. Но не настолько, чтобы заставить меня пятиться или нервничать. Просто ещё один вторник в моей жизни.
— Ну давай, ковбой, — ухмыляюсь.
— Ах ты… чёртов русский! — шипит он и активирует кристалл.
Из артефакта вырываются алые плети — сотканные из крови. Шипят, свиваются, летят ко мне со всех сторон.
Я спокойно накидываю каменный доспех, даже чуточку утолщаю его, чтобы точно выдержал. Плети с визгом обвивают его, жужжат, скручиваются — словно ищут, где можно вонзиться. Формируют кокон почти полный.
Я не могу пошевелиться — плети плотно опутали доспех. Вопрос времени, когда кровавые верёвки продавят доспех. Да только и я стоять столбом не собираюсь.
Прямо внутри, под этим липким кошмаром, активирую Егора Кровника.
— Разберись! — приказываю легионеру.
Глава 13
— Шеф? — отзывается Егор, проявляясь в моей голове. — Что случилось? Мы, между прочим, в самой жаре в кампании против гоблинов. Там как раз бой, всё по красоте: окружили их, жмём! А там где-то и принцесса-дроу сидит, томится по настоящим мужчинам, бедняжка…
— Принцесса-дроу? — не понял я.
— Ну та самая, которую король-гоблин пленил.
А, понял. Похоже, мотивация спасти принцессу в рейд подействовала на многих легионеров.
— Потом займёшься своим рейдом. Сейчас скажи, что это за дрянь меня накрыла?
— Кровь, шеф, — буднично отвечает он.
— Я и сам вижу, что не клубничное варенье. Управлять сможешь?
— Только своей могу управлять — вернее, твоей. Ну или смешанной, на крайний случай. Чистую чужую не получится.
— Не вопрос.
Я с помощью геномантии делаю у себя короткий надрез на предплечье. Гранит доспеха немного отходит, пропуская хлёсткий фонтан моей крови наружу. Она вырывается, струится, соединяется с алой массой чужой.
— Теперь это смешанная кровь. Управляй, Егор.
— Ну нифига себе… Счас все устроим, —отвечает он, удивившись моему нестандартному подходу.
Кокон меняется и трескаться на ровные полосы. Алые жгуты дёргаются, отваливаются и отступают. Все красные плети стремительно летят обратно к Аруну, втягиваясь обратно в кристалл.
Я бросаю взгляд на Шархана — он целую минуту был без присмотра. Тигр смотрит честно, как ангел во плоти, но тут из его аккуратно закрытого рта вдруг вырывается птичка. Ну вот, проказник.
А индус стоит посреди улицы с выпученными глазами, как две дырки в асфальте. Застыл с кристаллом в руках и смотрит на бесполезный «Шива лингам»:
— Как-как?
Я сбрасываю с себя каменный доспех. Он осыпается тяжелыми пластами, глухо ударяя по асфальту. Выпрямляюсь. И раздумываю, что же делать с этим Аруном? Отпускать живым гаденыша нельзя. Самому что ли руки марать и потом с индийским родом Раджвирани разбираться? Мои перепончатые пальцы, хотелось бы быть поизящнее.
Справа раздается гортанный смех. Из-за дверей клубного заведения начали выползать новые байкеры. Человек десять, не меньше — нестройная толпа: кто с бутылкой, кто с шлемом под мышкой, кто с глазами «как после тура с Motörhead».
Они высыпали на улицу как раз в тот момент, когда я уже решил: не стоит пачкать руки об Аруна.
Да, он истерит, борзеет, — но всё-таки за ним стоит Раджвирани. С индусами ссориться мне не с руки. Если я его здесь размажу, шуму будет на три континента.
А вот расплата — да, это уместно, главное, чтоб без следов.
Я ментально обращаюсь к Шерхану:
