Серость снова сгустилась, гул сменился другой, более тихой, но не менее жуткой симфонией — шелестом крыльев невидимых существ, скрипом несуществующих дверей, далёкими, безумными смешками.
Мой Охотник вёл нас уверенно. Он знал путь. Через какое-то время (а оно здесь текло иначе, его нельзя было измерить) серость начала редеть. Мы вышли на «берег» огромного, мертвенно-неподвижного «моря». Но это была не вода. Это была густая, чёрная, маслянистая субстанция, в которой медленно плавали и переплетались светящиеся белым, зелёным и фиолетовым светом… души. Или то, что от них осталось. Они мерцали, как светлячки в смоле, некоторые кричали беззвучно, другие просто гасли.
Над этим морем забвения, на утёсе из чёрного, полированного обсидиана, стояла одинокая женская фигура в длинном плаще. Она была обращена лицом к мерцающему морю, её очертания казались неясными на фоне вечной серости, но силуэт казался знакомым. Поза ожидания, усталости и… бесконечной печали.
Мой Охотник издал тихое, почти жалостливое урчание и остановился, опустив голову. Рыжая замерла, словно статуя, её чёрные глаза были прикованы к фигуре на утёсе.
Я сделал шаг вперёд, сердце (или его эхо здесь) сжалось от смеси облегчения, ярости и невероятной усталости. Я искал Леонида, а нашёл её. И черт его знает, что лучше.
Фигура медленно повернулась. Из-под капюшона плаща, скрывающего лицо, донёсся голос — нежный, но с оттенком стали, в нём слышались отголоски бесчисленных веков.
— Ну, привет, Малёк.
Рыжая, стоящая рядом, тихо, почти благоговейно, прошептала:
— Это Серая Госпожа. Преклони колено, дурак!
— Да разбежался… — Буркнул я недовольно. Потом уверенно посмотрел прямо в темноту капюшона этой особы и громко, уверено произнес, — Ну и стерва же вы, дамочка. За вами так-то должок. Не хотите вернуть?
От автора: Это финал второго тома. Всем большое спасибо. Третий том начну выкладывать +(-) 15го августа.
