Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

— Кто это? — спросил он, явно имея в виду пленника.

— Отличный вопрос, — голос д’Арамитца вновь приобрел уверенность и лёгкий холодок. — Кого вы притащили с собой?

— Какой-то капитан. Важный тип, судя по всему, — пожал плечами я, но спутники этого не видели.

— Это правая рука командующего гарнизоном Кеведо Лорка, месье, — послышался вдруг звонкий голос Джульетты. Она назвала имя капитана, но поскольку человек он был весьма презренный, я бы не хотел, чтобы благодаря моему рассказу о нём вспоминали лишний раз. Могу назвать его капитан Тараканчик, разве что.

— А это милая дама? — поинтересовался Анри д’Арамитц.

— Моя новая служанка, — ответил я. — Спас девицу из испанского плена.

— Это же ребёнок, — не удержался Диего, отчего мне захотелось приобнять врага.

— Ага, — ответил я. — Давайте уже скорее, рано или поздно они найдут труп лейтенанта Брагады.

— Вы убили лейтенанта Брагаду? — поразился Диего. Я кивнул, но вряд ли кто-то это разглядел.

— Ага, — повторил я. — И оглушил вашего тестя Карлоса.

— Святая Мария, — выдохнул испанец. — Господи, лучше бы вы обоих прирезали.

Я рассмеялся, даже Анри д’Арамитц тихо хмыкнул и я потащил капитана Тараканчика дальше.

— Месье Шарль, месье Анри…— снова подал голос Диего.

— Зовите меня месье д’Арамитц, — перебил его мушкетёр. — Вы всё таким наш пленник, а не друг.

— Да, прошу прощения. В общем, месье д’Арамитц рассказал мне о ваших мотивах. Когда вы… вырубили меня.

— Ох, точно, — я поудобнее приподнял Тараканчика. — Не успел извиниться за это.

— Нет, что вы, — Диего вздохнул. — Спасибо, месье.

— Поезжай в Лилль, — сказал я. — Когда выберемся, я дам тебе…

— Меня казнят за дезертирство. Как вы не поймёте, пути назад у меня уже нет.

— Испанцы морят своих солдат, — холодно заметил Анри д’Арамитц. — Они часто бунтуют и потому казнят их… да кого я обманываю, так же скоро, как мы казним нашим.

— На то и война, — я пожал плечами. — Вам некуда идти, Диего?

Испанец промолчал. Мы добрались до лестницы, ведущей на кладбище. Я вылез первым, чтобы оглядеться и убедиться в том, что выход безопасен.

Никого не было, только остатки утреннего тумана, да могильные статуи с надгробиями. Кладбищенский оздух казался невероятно свежим, почти волшебным — особенно после смрада Бапома и подземелья.

Я помог выбраться остальным и вместе мы втащили капитана Тараканчика. Тот начал приходить в себя, и я пнул его сапогом в лицо. Диего посмотрел на меня с немой мольбой, я кивнул и испанец тоже пнул своего бывшего капитана. Мы вставили ему в рот кляп, на случай, если снова проснётся и потащили к лодке. Я бросил короткий взгляд на Джульетту.

В дневном свете девушка казалась совсем жалкой, с веснушками на лице и голых плечах, и очень бледным лицом. Я качнул головой и повернулся к пленнику.

— Вам некуда идти и вы не хотите воевать против своих, — подытожил я. Испанец кивнул.

— Инструктором сможете подработать?

— Учить французов стрелять в испанцев? — грустно вздохнул Диего. Справедливое замечание. — Мне стыдно, что я не принял смерть, когда была возможность.

— Замолчите, умереть может каждый дурак. Лучше поезжайте в Испанию и свергайте Габсбургов, — сказал я.

— Вы с ума сошли? Как вы можете такое говорить? — Диего Артуро Перес побледнел.

— А вы мне нравитесь всё больше и больше, — холодно рассмеялся Анри д’Арамитц? глядя на меня. Я только развёл руками. Тогда он продолжил:

— Обычно это плохой знак. Обычно люди которые мне нравятся, делают всё, чтобы оказаться на виселице.

Я пожал плечами. Какие-то знания об истории у меня всё равно были, и я относительно понимал, о чём говорил. Так что снова обратился к Диего:

— Габсбурги станут причиной, по которой Испания перестанет быть Империей. Вы же сами это видите.

— Господь точно обделил их благодатью, — кивнул мушкетёр. — Совершили столько зла, что это и подданные чувствуют кожей.

— Хватит, — мы добрались до берега и Диего начал сам вытаскивать лодку. — Я вас понял, сеньоры.

— Ну так хорошо общались, — рассмеялся я, бросая в лодку Тараканчика. — Давайте вернёмся к месье.

Анри залез в лодку вторым. Диего третьим. Я помог Джульетте перебраться и влез последним. Лодка опасно просела, но держалась. В этот раз весла доверили Диего. Наверное потому, что грести пришлось против течения, он довольно быстро выбился из сил и мне пришлось его сменить.

— Послушайте. Нам же не нужно прятаться от своих. Наверняка можно причалить ближе к нашим позициям, а не мокнуть в проклятом болоте, — сказа я.

Диего пожал плечами.

— Проводник всё ещё мёртв, месье, — ответил он. Я кивнул, но всё равно решил довериться реке. Анри временами вставал в полный рост, опасно раскачивая лодку, чтобы оглядеться. Через полчаса, когда мы уже миновали то место, откуда отплывали, он сказал:

— Всё правильно, мы причалим близко к нашим.

Я молча ткнул ему в ногу веслом. Мушкетёр со вздохом опустился и сменил меня. Остаток пути мы молчали, только у самого берега, когда были видны лагерные укрепления — местных уже согнали рыть для нас рвы и насыпи — Анри д’Арамитц сказал:

— Разговоров, конечно, будет…

Я рассмеялся. Удивительно, но первым нас встретил не кто иной, а Планше. Хотя вылезли мы на берет довольно далеко от того места, где остановились гасконские кадеты.

— Месье де Батц, — закричал он. — Как сердцем чуял, как сердцем!

Он подбежал ко мне, запыхавшийся и не успевая вынимать из волос солому. Остановился, передо мной и моими полутора пленными, смерил их недобрым взглядом. Потом посмотрел на Джульетту, тут же потупил взор и повернулся ко мне.

— Ваша матушка вас порола, когда вы всякую гадость в дом тащили! Ладно многоножки, ладно гусь и жаба, Бог с ним козёл или ирландец. Но месье, целых два испанца? — гневно зашептал он.

— Планше, пожалуйста, больше никогда в жизни не шути.

Слуга вздохнул. На его плече висела сумка, довольно увесистая. Он снял её и передал мне.

— Как раз на рассвете управились, месье, как вы и просили.

— Спасибо, — я с трудом подавил желание залезть в сумку и извлечь содержимое. — Давайте уже скорее доставим нашего капитана к де Тревилю.

Тараканчик уже снова приходил в себя. Но поскольку мы были на нашей территории, я не стал его оглушать. Просто повёл вперёд. Диего мы так и не связали. Я попросил Планше за ним присмотреть, коротко рассказав, что этот достойный испанец может нам ещё пригодится. Джульетту я отправил с ними, сказав на прощание:

— Планше, ты можешь убить любого, кто косо посмотрит на ребёнка.

— Я бы её одел, для начала, прежде чем вести в лагерь, — признался слуга.

— Тогда купи у местных одежду, — кивнул я. — Диего, ты не против небольшого крюка?

— Мне некуда бежать, — пожал плечами испанец.

— Есть. Но я скажу тебе куда, когда мы закончим с Бапомом. Мои условия прежние, приятель. Помоги мне завербовать столько испанцев, сколько я смогу прокормить и можешь или отправляться к О’Нилу, или получать от меня повышение.

Диего Артуро Перес кивнул и наши с ним пути ненадолго разошлись. Когда слуга, бывшая проститутка и бывший испанский солдат скрылись из виду, мы с д’Арамитцем повели капитана Тараканчика в лагерь.

На нас смотрели и солдаты, и офицеры. Большая часть с завистью, но многие и с откровенным восхищением и гордостью. Мы прошли мимо площадки занятой гасконскими кадетами. Среди них я увидел Сирано де Бержерака, всё ещё раненного, но по-прежнему неугомонного. Я махнул ему рукой и парижанин снял шляпу, а затем поднял в мою честь кружку. Понятно, пить он не бросит даже несмотря на дырку в лёгком.

Добравшись до места, оккупированного королевскими мушкетёрами, мы были встречены криками и свистом. Кто-то хлопал по плечам меня, кто-то д’Арамитца, кто-то Тараканчика, правда последнего чаще доставалось по ушам и лицу. Он пытался ругаться сквозь кляп, но без особого успеха. Из шатра к нам вышли де Порто, какой-то парнишка (как выяснилось позже, почти наш с д’Арамитцем ровесник, но внешность была чертовски обманчива), и наконец сам де Тревиль.