Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Это его устроило, и он продолжил лекцию.

За пять минут до её окончания он произнёс: — Еслы у кого-то есть вапросы, то прошу поднимать руки нэ стэсняться.

Руки подняла вся аудитория…

Как оказалось, главным вопросом, который интересовал всех собравшихся, был: «А можно ли со мной подружиться?..»

— Ну и нафига ты, Давид Эдуардович, это сделал? — не обращая внимания на шум и гам стоящий вокруг, прокричал я лектору.

— Тебе думал памочь, — выкрикнул тот в ответ. — Я очень удивился, когда тебя тут увидел. Вот решил представить всем тебя с лучшэй стороны.

— Спасибо, помог. Теперь мне тут точно прохода не дадут!

— А что ты тут вообщэ дэлаешь?

— Хотел узнать решился ли мой вопрос об окончании, а меня учиться заставили.

— С этим вапросом сложности возниклы. Я особо нэ в курсэ, но там праблэма. Армэн Ныколаэвич улытэл решать.

— И чего, мне теперь учится что ль ходить? У меня времени на это просто нет. Пойдём к декану словечко за меня замолвишь, — прокричал я, держа Давида за руку и пытаясь пройти сквозь толпу к выходу.

— Пойдём канэчно. Сэйчас всо решим, — ответил тот и попытался своим авторитетом воздействовать на столпившуюся вокруг нас молодёжь: — А ну расступысь! Дай прайты!

Но никто не внял…

Лишь через десять минут мы сумели преодолеть расстояние в сто метров и в сопровождении половины института, которая присоединилась по дороге, прибыли в деканат.

К счастью, как я уже давно заметил, у режиссёра язык был подвешен как надо и уже через пятнадцать минут все вопросы были решены, а взъерошенный декан, сказав, что мой вопрос пока находится на рассмотрении и, чтобы я пришёл на следующей неделе, стал разгонять столпившуюся студенческую массу.

Поблагодарив Давида за помощь, отойдя чуть в сторону от двери деканата, поинтересовался: — А как там у вас вообще? Продвигается дело?

— Нет, эщё снымаем. А твои ребята почему нэ приехали?

— Заняты все. Да и мне тут помогали, — ответил я и спросил: — Так говоришь фильм ещё не досняли? Снимаете?

— Да, половыну сняли уже. Сэйчас эпизоды снымать будем. Вот пэрэрыв сдэлали и я прилытел вам студэнтам лэкции пачитать, — объяснил тот, неопределённо махнув рукой. — Ты-то прилэтишь на съёмку или нет? Ты говарил, что нэ хочешь, но можэт пэрэдумал?

— Гм, — задумчиво произнёс пионер, прикидывая, а не съездить ли мне на пару деньков.

«Взять с собой кого-нибудь для компании и скататься. Может Севу с Юлей? Гм… Но у Севы нога больная, а Юлю одну брать как-то не очень… Во всяком случае получится может не очень по отношению к Севе. Н-да… Тогда нет. Юлю не берём, а берём мы, в смысле я, Аню и лечу с ней на пару дней в мини путешествие, где, закупив всё необходимое, мы с ней закроемся в номере гостиницы и…

Блин, а если она будет против этого «и»? Ведь мало того, что она не пьёт ещё, так ещё и повёрнута на правде в отношениях. И что получается, мне при приглашении её в поездку так ей и сказать, чего я там от неё жду? И что она на это ответит? Предложит мне на себе жениться, ибо с её мировоззрением, такой поступок будет вполне логичен. Да собственно она мне всё «в цвет» тогда в ресторане и сказала. А было это, когда я со всей любовью лаской чересчур плотно прижал её к себе на белом танце и пригласил поехать в номера…

Так что, мне такой расклад мне не нужен, ибо обломает она сто пудов. Тогда не взять ли мне в эту поездку Катю, которая сама вроде бы намекала на то, что готова меня вдохновлять. Н-да, вот так вопрос», — подумал я, а вслух спросил: — А ты, когда последние эпизоды планируешь снимать?

— Думаю максымум через нэделю и там, кстати, сразу монтаж будэт. И как сдэлаэм за ным сразу закрытый показ. Сам понымаэшь, мэня таропят. Прыезжай хотя бы на показ.

— Окей, я тебе позвоню, как всё хорошенько узнаю, — ответил пионер, а потом вспомнив сказал: — Кстати, а мы ведь тебя искали.

— Зачэм? Кто искал?

— Я и некоторые товарищи из Минкульта. Хотели предложить тебе работу. Надо было маленький музыкальный фильм снять…

— Ой Саша, Саша… Нэ когда мнэ работать с этим. Сэйчас много там дэл, — перебил меня режиссёр.

— …для американцев, — закончил я.

— Но с другой староны всэгда можно найти время, чтобы помочь молодому коллэге, — тут же поправился тот и с готовностью спросил: — Что за амерыканци? Чем я магу быть полэзен?

— Да собственно уже ничем, — ответил коллега и в двух словах рассказал режиссёру о том, что я тут понаснимал в последнее время. В конце же истории я спросил: — А ты плёнку из ПК гостиницы только с фильмом взял или и плёнку со съёмками клипов тоже?

— С клипоми? — удивился тот приподняв бровь.

— Но-но-но, товарищ Давид. Там лежало три катушки. Две с фильмом и одна со съёмками двух клипов, которые мы снимали у пещеры и в пещере, — посмотрев на его ехидную улыбку, напомнил я.

— Ах ты про эти, конечно же всо взял. Плёнка у меня дома лежыт. Помнышь я там эщё костёр снымал, — произнёс тот и мне показалось, что он пытался увязать в голове логическую цепь: пещера, клип, американец, он режиссёр. Но, вероятно ничего не поняв, попытался прояснить: — Так, что там с амэриканцэм этим? Эти клипы будешь монтировать для него? Навырно мнэ нада памочь?

— Теперь уже не знаю. Сейчас у меня нет доступа до монтажной. Да и к тому же там ещё нужно будет кое-что доснять.

— Что даснять? Гавори. Давай сагласуем и я, конэчно, тэбе памагу, — засуетился он.

— Доснять нужно будет видео вокалиста, который будет петь на английском, — пояснил пионер и добавил, — как только, разумеется, я адаптирую песни про полковника и про зверя на язык Шекспира.

— Давай снимэм, конэчно. Когда планируешь?

— Теперь не знаю. Всё видео мы смонтировали и сегодня его покажут заинтересованной стороне. Следующий же монтаж, наверное, будет недели через две-три, — предположил я и попросил: — Так, что ты плёнки хорошенько убери и не потеряй. Там вид на них хороший получился, так, что они нам ещё очень пригодятся. Окей?

— Да, — согласился тот.

Мы пообщались ещё пару минут и я, поняв, что ностальгировать по учёбе я больше не хочу, попрощался с режиссёром, который записал мне на листке свой телефон и пошёл к ожидающим меня сокурсникам. Те на слова разгонявшего их декана почти не отреагировали и, спрятались на лестничной площадке, заняли все лестницы. Подойдя к ним, я тут же попал под огромный шквал вопросов и коротко рассказал о тех великих и даже можно сказать эпических съёмках, в которых мне довелось принять участие. После этого мы перешли к расспросам обо мне. Обобщённый рассказ о моём скромном бытии занял пять минут, но этого зрителям оказалось очень мало, и никто отпускать меня, естественно, и не думал, требуя продолжения.

Староста, не отпускавшая меня не на миг, одной рукой засовывала мне свой, записанный на листке, номер телефона, постоянно твердя, чтобы я ей вечером позвонил, а другой же отпихивала от меня излишне наседавшую молодёжь, тем самым давая мне возможность подышать.

Окружённый толпой, следовавшей за мной буквально по пятам, подошёл к окну, посмотрел вниз и, оценив высоту, открыл ставни.

— Тебе жарко? — спросила Маша, перекрикивая шум и гам.

— Очень, — честно ответил пионер, а затем добавив, — завтра позвоню, — быстро вскочил на подоконник и громко крикнув: — За мной не прыгать! Разобьётесь на хрен!! — спрыгнул вниз.

Приземлившись под весёлые крики и всеобщий ор, не обращая внимания на свист студентов, побежал в сторону метро, по дороге, разумеется, проклиная за излишнюю говорливость Давида, а заодно и чрезмерную беспечность себя.

****

Приехав в минкульт, узнал, что я зря сюда ехал. Секретарь замминистра сказал, что встреча с американцем состоялась днём, а также, что тому, вроде бы, всё понравилось и сегодня мистер Тейлор должен будет улететь в Америку. Товарищ Мячиков же во главе большой делегации уехали в Минфин по делам и сегодня на работу уже не вернётся.

Я хмыкнул, размышляя над вопросом: хорошо это или плохо, что всё решилось без меня и, решив, что так даже лучше, поехал со спокойной душой домой.