Последний Герой. Том 1 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Пока… — буркнул Шульгин, но в голосе уже не было язвы.

Был некоторый интерес. И даже азарт.

Я вышел из кабинета и направился к себе, размышляя. Паутинку я подёргал, ниточки потянул — теперь оставалось только ждать, кто первый дёрнется. Откуда паук приползет.

Если Морда в теме, обязательно начнёт ставить палки в колёса. Начнёт вызывать, допытываться, намекать на служебные несоответствия. Если мажорчик замазан — жди гостей. Может, и сам Валет напомнит о себе, а то и Савченко пришлёт на беседу. Дирижёра.

Так… Нужно срочно раздобыть волыну. Без ствола в этом городе, как без зонта в Питере. Надо ворошить старые контакты.

Я не исключал, что всё может закончиться очень просто — одна пуля в лоб Валькову. Без суда, без следствия — как однажды закончилась моя жизнь. Рука у меня точно не дрогнет. Только вот к нему ещё подобраться надо, не всё так просто. Не тусуется он в кабаках, по клубам не шляется. Держит дистанцию. Защищён, как банк «Империал». Но если припечёт, найду способ. Главное — не торопиться, не спешить. Подкопать, разузнать, выманить.

Но, чую, это не просто разборка и моя личная месть. Тут целый айсберг вырисовывается. На поверхности — Вальков, а под водой — хрен знает что. Криминальная пирамида с отростками везде: в бизнесе, в администрации, может, даже в УВД и прокуратуре.

Если гидре снести одну голову, вырастет другая. На место Валета придёт кто-то похлеще. Поэтому пока работаем тихо, внимательно.

— О! Яровой! — в коридоре я чуть не столкнулся со своим непосредственным начальником — подполковником Власенко. — Ты это… чего в розыске-то ошиваешься? Насчёт самодеятельности подумал? Какой номер включать будем?

— Думаю, Василий Степанович, думаю, — протянул я.

— Ну думай-думай… Не придумаешь — сам петь будешь. «Коня» обещал.

— Споем, — фыркнул я, — Расторгуев прослезится.

А про себя отметил, что самодеятельность — это сейчас последнее, о чём стоит беспокоиться.

— Погоди, — Власенко приостановился, — вот тут распишись. За пожарную безопасность. Что ознакомлен с инструкцией и обязуешься соблюдать.

Он сунул мне раскрытый журнал с уже проставленными подписями коллег. Стандартная бюрократическая канитель.

— А чего там соблюдать-то?

— Ты на планёрки не ходишь, что ли? — с прищуром спросил он. — Приказ из Главка пришёл: под каждый электрочайник положено теперь ставить подставку из негорючего материала.

— Это из какого, интересно?

— Из мрамора, например. Или керамики. Только не фанера, не линолеум и не стопка номенклатурных дел за прошлый год, как у некоторых…

«Чем бы дитя ни тешилось…» — подумал я, расписываясь в журнале. — «Пока в городе черт знает что творится, руководство озабочено подставками под чайники. Вот он — дух времени».

— И это… за пределами курилки не кури, — продолжал свой инструктаж по пожарной безопасности Власенко, будто я только что со школьной скамьи прибыл.

— Я вообще не курю.

— Молодец, — крякнул Власенко, поглаживая густые рыжие усы, как у бывалого гусара. — А вот ещё… Семён Алексеевич сказал, что ты переводиться надумал?

— Думаю пока, — неопределённо пожал я плечами.

— Ну ты это… через голову-то не прыгай. Почему мне не доложился? — голос его стал строже, с включением режима «начальник».

— Виноват, — усмехнулся я, не скрывая иронии. — В следующий раз в письменной форме, или даже через канцелярию.

— Нехорошо, Яровой, нехорошо… — усы его затрепетали. — Я тебя, можно сказать, пригрел на груди. Должность у тебя — золотая, не перерабатываешь. Чего удумал? Да на твоё место очередь, сам знаешь. Половина следствия только и мечтает — в анализ и планирование. Особенно бабы.

— Может, потому что я не баба? — сквозь зубы бросил я.

— Ладно… Расписался? Всё, — он забрал журнал. — Мне ещё с угрозыска подписи собрать… И чайники проверить. Работы — невпроворот. Фух…

Он поправил китель и с выражением глубокой занятости зашаркал в сторону отдела уголовного розыска. А я остался стоять с мыслью, что в МВД теперь главное — чайники и подписи.

В дверь кабинета постучали дважды, коротко и уверенно.

— Заходи, — не отрывая взгляда от ноутбука, отозвался Вальков.

Савченко вошёл. На нем как всегда безупречный дорогой тёмный костюм, ни складки, ни лишней детали. Лицо спокойное, почти без выражения, только прищур — цепкий и внимательный.

— Артур, дорогой, — Вальков поднялся из кресла, протянул руку. Пожатие тоже было крепким.

Кабинет просторный, с тяжёлой и немного вычурной мебелью. Огромный стол — лакированный, из тёмного дерева, почти пустой. Только ноутбук да бронзовая безделушка — какая-то фигура на подставке. У стены за спиной Валькова шкаф с дверцами под венецианское стекло, внутри — мини-бар и несколько книг с золотым тиснением на корешках для отвода глаз.

— Давай, за удачу, — Валет достал бутылку «Macallan», плеснул в бокал. — Двадцать лет, выдержка солидная. Попробуй.

— На работе не пью, Герман, ты же знаешь, — покачал головой Савченко.

— Сегодня можно, — хмыкнул Вальков, протянул полный бокал. — Начальство разрешает. Хе-хе…

Савченко взял, сделал глоток, поставил обратно.

— Ну, как в изоляторе спалось? Не твердо?

— Сносно, — пожал плечами Савченко. — В джунглях хуже.

— Молодец. Всё как по нотам сделал, Дирижер, — Валет выдвинул ящик стола, достал из-под бумаг небольшую фотокарточку. — На вот, Артурчик, глянь… Следующий твой клиент.

— Хм… — Савченко взял фотографию, пригляделся, приподнял бровь. — Этого малолетку я видел. Заходил в камеру вместе с Мордюковым. Убрать?

— С ума сошёл? — фыркнул Валет и отхлебнул вискаря. — Это же мент. У нас выборы через месяц.

— Я же чисто работаю, Герман.

— Не нужно будоражить общественность, — чиркнул в воздухе бокалом кандидат в мэры.

— Он вообще кто? Опер?

— Неа, штабист. Но, зараза, лезет куда не надо. Мне уже позвонили… Сам знаешь кто. Сказали, что этот лейтенантик нос суёт не туда. И, кстати, это он Рябого повязал.

— Он? Рябого? — Савченко недоверчиво покачал головой. — Малохольный нашего Лёню?

— То-то и оно. Странно все это. Нет, Лёня, бывало, работал топорно, но для грязной работы годился. Тебя надо было к блогеру слать, а не его. А Рябой сам виноват, спалился, земля ему пухом.

— Погоди, Герман. Ты хочешь сказать, что этот штабной сам Леню вычислил?

— Пока не ясно. Может, наобум, может, кто-то подсказал. Вот и разберись — кто он, откуда, кто за ним и почему вдруг поперек дороги нам встал.

Савченко сжал губы, помолчал, а потом проговорил:

— Давай проще. Уберу. Сделаю как несчастный случай. Никто не вякнет и с выборами не свяжет.

— Ну-у… Если только как случайность обставить… — Валет задумчиво покрутил в руках бокал, всматриваясь в золотистую рябь на поверхности напитка, пока не пил, будто раскрывал купаж. — Только чтобы без шума. Понял?

Савченко кивнул.

— Но для начала пробей его. Может, и правда случайность, — сказал Валет, отпивая из бокала.

— В таких делах случайностей не бывает, — Артур поставил бокал.

— Да знаю я… — кивнул Валет. — Но ты сам посмотри на его рожу. Лошара. Только из ВУЗа вылез, год как в РОВД. Зелёный. Может, за ним кто стоит?

— Все уже прикормлены, Герман. А свободных стрелков сейчас не бывает. Кончились последние герои.

— Вот и ломаю голову. У ментов мозгов с гулькин нос. Если бы кто и смог схему раскопать — так это разве что… Лютый. Гори он в аду…

Он замолчал, потом постучал ногтем — ухоженным, ровным, как у банкира или депутата — по краю фотокарточки.

— А знаешь, как зовут этого лейтенанта? Максим Сергеевич. Как Лютого. Только фамилия другая — Яровой.

Савченко усмехнулся, аккуратно спрятал снимок во внутренний карман пиджака.

— На том свете фамилий не спрашивают, там все едины.