Кровавая весна 91-го продолжается (СИ) - Шу Алекс

Брюнетка захохотала, прижавшись к заулыбавшемуся Вернеру.

— Подумаем, — дипломатично пообещал Максимов. — Пока ещё рано о чём-то разговаривать. Мы ещё толком ничего не сделали. Я с Лерой начну подбором продавцов заниматься, Гринченко объявления расклеит, а там по ходу дела и ты с парнями присоединишься. Годится?

— Годится, — печально вздохнул Рудик. — Буду ждать.

— О, тебя мы и искали, — раздался нагловатый голос.

Максимов повернулся, к нему подходило пятеро. Лопоухий Слава, хмурый Боря и трое каратистов из группы.

Обступили Андрея и Рудика полукругом. Сэмпай энергично работал челюстями, перекатывая по щекам жвачку. Его брат скривился, будто лимон проглотил. Трое по бокам ухмылялись.

— Здорово, — буркнул лопоухий. — Когда думаешь проводить поединок? Московские пацаны уже заждались, постоянно Евгеньичу звонят, спрашивают, а от тебя ни ответа, ни привета.

— Привет передавайте, — согласно кивнул Максимов. — Пусть не скучают. А ответ дам, когда буду готов.

— Вообще оборзел, что ли? — Слава демонстративно выплюнул жвачку. — Говори, когда им подъехать, чтобы тебе рожу набить, съезжать не надо, ты слово дал.

Рудик выдвинулся вперед, отодвигая Жанну назад, парни напряглись. Лопоухий хищно оскалился, стоящий сзади крепкий паренек выдвинул вперед ногу, готовясь стать в стойку.

— Андрей, эти ребята из интерната для умственно отсталых? — громко поинтересовалась Лера. — Хотят стать героями криминальных сводок, совершить увлекательное путешествие в «обезьянник», познакомится со статьями уголовного кодекса и раздраженными милиционерами? Здесь людей много, свидетелей будет хоть отбавляй, скандал выйдет серьезный — тут же дети играют, женщины, пенсионеры отдыхают. Если драку начнут, им отбрехаться не получится. Придется на пару ближайших лет в колонию переселяться, учиться шить варежки, или чего там шьют. Неужели они этого не понимают?

Лица каратистов, живо представивших грядущие перспективы, поскучнели.

— Пацаны, а ну пропустите, — огромный здоровяк, весящий далеко за сотню кэгэ, небрежным движением могучих шарообразных плеч, легко раздвинул обступивших Рудика и Максимова парней, протиснулся вперед и протянул лопатообразную ладонь.

— Рудик, Андрюха, а что тут происходит? — поинтересовался Сеня Слон, пожимая руки Андрею и Вернеру и обводя грозным взглядом притихших каратистов. — Проблемы?

Из-за спины великана выглянул улыбающийся Марат Сабиров. Ритуал рукопожатий повторился.

Каратисты ещё больше поскучнели, узнав чемпиона Пореченска по кикбоксингу.

— Никаких проблем, — поспешно заявил лопоухий, немного отодвигаясь назад. — Мы вас знаем пацаны. Вы — кикбоксеры, а мы карате занимаемся в группе Владимира Евгеньевича. Просто подошли знакомому напомнить об одном обещании.

— Напомнили? — прогудел Сеня. — Идите тогда своим карате заниматься, подальше отсюда, чтобы я сегодня вас больше не видел.

Лопоухий вспыхнул, хотел что-то ответить, но глянул на могучие формы Слона и передумал.

— Пошли ребята, — он махнул рукой и развернулся.

— Секунду, — остановил Славу и уходивших за ним каратистов, Максимов. — Скажи, пусть Артур или Никита через пару деньков подъедут. Я от своего слова не отказываюсь. Но у меня есть встречное предложение, которое хочу обсудить. После этого определимся с датами боя.

— Передам, — буркнул лопоухий, и каратисты быстро двинулись прочь.

— Может вас проводить? — спросил Сеня, провожая задумчивым взглядом удалявшуюся компанию.

— Они не будут устраивать драку, — успокоил здоровяка Андрей. — Попугать хотели, морально надавить, да, но драться да ещё при таком скоплении народа, дурных нема. Это не шпана.

— Ну смотри, — пожал плечищами здоровяк. — Моё дело — предложить.

Когда Слон и Сабиров удалились к поджидавшей их компании парней и девушек, Лера поднялась на цыпочки, ухватила Андрея за воротник, притянула и шепнула на ухо:

— Сейчас мы вернемся к нам домой, возьмем кассету, которую Вадик принес, и заскочим к Петру Ефимовичу. Я сама его попрошу, чтобы тебе помог. Мне он не откажет. Только не спорь — возражения не принимаются.

— Ладно, — пожал плечами Максимов. — Пошли.

Глава 18

Петр Ефимович встретил Вернеров и Андрея на пороге. Скользнул взглядом быстрым взглядом по кассете, завернутой в пакет левой руке Рудика, улыбнулся.

— Вы, прямо вовремя, — признался немного смущенно. — У меня супруга как раз в Москву поехала, детей проведать, я тут один. Прикидываю, чем себя занять, домашней тренировкой, часовым кроссом, или полежать, почитать хорошую книжку. Ребята и девчата, вы по делу пришли, или просто навестить старика?

— Не прибедняйтесь, Петр Ефимович! Чтобы все такими стариками, как вы были, — насмешливо фыркнула Лера. — Вам ещё пятидесяти и близко нет. И когда за полтинник перевалит, уверена, многим молодым фору дадите. По делу, конечно.

Тогда, снимайте обувь, куртки и проходите, — Смирнов, посторонился, пропуская в гостиную

Гостиная Петра Ефимовича ничем не напоминала стандартное жилье советского человека. Никаких ковров на полу и стенах и угловатой мебели. В гостиной — импортные белоснежные обои с однотонными цветочными узорами, на стенах развешаны жутковатые африканские маски, папирусы с ликами богов и фараонов древнего Египта, восточные картины под старину. Большой мягкий диван, явно югославский или гэдээровский и два такие же кресла около круглого журнального столика. Напротив — бежевая стенка, с огромными квадратными полками заполненная книгами, нэцкэ, выточенными из бивня расставленных по росту слоников, расписной восточной посудой, металлическими индийскими чайничками, фарфоровыми фигурками, прочими экзотическими для СССР безделушками и сувенирами. На нижних полках — музыкальный центр «Панасоник». Посередине стенки, встроенная тумба на колесиках, с телевизором и видеомагнитофоном той же марки, нижние отделения забиты подписанными видеокассетами.

Максимов поднял взгляд и замер, рассматривая огромную бутылку с иероглифами. В емкости, наполненной светло-коричневой жидкостью извивалась змея, вцепившаяся клыками в намертво запечатанную сургучом крышку.

— Корейские товарищи подарили на память, — пояснил инструктор, проследив за взглядом парня. — Засунули ещё живую гадюку в бутылку, залили спиртовой настойкой и запечатали крышкой. Настойку можно выпить, гадюку съесть, или просто любоваться посудиной со змеей.

— Здорово, — выдохнул Максимов, обозревая гостиную. — Необычно у вас как-то.

Рудик и Лера остались равнодушными. Квартира и обстановка была для них знакомой и никаких эмоций как у Андрея не вызывала.

— На том стоим, — усмехнулся Смирнов. — Мне стандартную обстановку делать не захотелось — скучно и по-мещански как-то. Душа просила чего-то особенного, чтобы комфортно было.

— А жена? Не возражала? — удивился Максимов.

— Нет, — усмехнулся Петр Ефимович. — Наоборот, горячо поддержала. Она сама археолог по профессии, запоем изучает этнографию, когда я раньше из командировок всякие сувениры привозил, как дитя радовалась. Возилась с ними неделями, светилась от счастья так, что у меня просто не хватало духу из очередной командировки с пустыми руками приезжать. Разумеется, когда начальство разрешало или закрывало на это глаза. Были поездки с прямым запретом что-то привозить. Молодежь вы меня проведать пришли или по делу? Подозреваю, второе.

— Так и есть, — авторитетно подтвердил Рудик. — Посоветоваться с вами хотим, как с человеком опытным и знающим, особенно в единоборствах.

— О, как, — посерьезнел Смирнов. — Тогда посидите, я сейчас чайничек поставлю. Вы что будете, чай или кофе?

— Кофе, — откликнулся Максимов.

— Без разницы, — заявил Рудик. — У вас и то и другое, вкусное.

— Кофе, — улыбнулась Лера. — Оно у вас потрясающее.

— Тогда подождите немного. Можете музыку поставить или видео, — Петр Ефимович указал взглядом на тумбу с видеомагнитофоном и телевизором и полку с музыкальным центром, — Валерия и Рудольф знают, где что лежит. Берите, включайте, чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь.