Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ) - Тарасов Ник

Я же вернулся к обозу, чтобы проверить привезённый товар. С обозом доставили всё, что заказывали: зерно и пшеницу и овёс для посева, муки несколько мешков, пару мешков соли — важнейшей ценности для засолки и консервирования. Так же привезли разных тканей — холстину для повседневной одежды, немного шерсти для зимних вещей, даже отрез ситца яркого для праздничных нарядов.

Отдельно разгружали горшки разные глиняные — большие и малые, для готовки и хранения, гвоздей да скоб металлических целый ящик (эти для строительства очень нужны были), масла пару горшков, сахара мешочек маленький — роскошь по нынешним временам, мёда бочонок душистого, из липовых лесов.

— Смотрите-ка, барин, — окликнул меня Митяй, указывая на мешок, из которого доносилось кудахтанье, — кур привезли!

Действительно, в мешке оказался десяток кур-несушек — все здоровые доехали. Наше небольшое хозяйство пополнялось, и это радовало.

Кузнец из города передал пилы новые — пять штук, такие как прошлый раз делал — из закалённого металла, чуть тоньше даже сделал. Я внимательно осмотрел их, проверяя остроту зубьев — работа была отличная, такими пилами можно было значительно ускорить распиловку леса.

Пока мы разгружали и проверяли привезённое, мои мужики уже загружали возы досками — ровными, хорошо обструганными, без сучков и трещин. Работа шла слаженно, без суеты — уже привыкли к такому обмену.

Игорь Савельич, наблюдавший за погрузкой, одобрительно кивал:

— Хороша доска, барин, что и говорить. В городе за неё втридорога берут. Да и не всегда такого качества найдёшь.

— Стараемся, — скромно ответил я, хотя внутри разливалось приятное тепло от похвалы. — Так может уже и по полтора рубля будете брать? — пошутил я. Тот аж задохнулся, но вовремя понял, что я шучу, улыбнулся.

Загрузив возы, обоз не стал задерживаться, как всегда не согласившись обедать, ссылаясь на долгую дорогу. Игорь Савельич взмахнул кнутом, и лошади тронулись.

Когда обоз уехал, я озадачил Степана разобрать и распределить все, что привезли из города. Тот, кивнув нескольким мужикам да бабам, тут же принялся выполнять указания. Видно было, как загорелись глаза у деревенских — каждый надеялся получить что-нибудь особенное из городских товаров.

Я же отозвал Захара в сторонку, спросил, что с жильем — переезжаете вы в ангар или как? Захар куда-то в сторону кивнул и тут подошел Степан.

— Барин, я тут подумал… раз семья приехала раньше, то давайте их в новый дом уже заселим, а я и в своем останусь. Поправим на зиму, утеплим, да нормально мне будет, привычно в нем.

— Знаешь, Степан, раз уж ты идешь на встречу, не смотря на то, что дом строился для тебя, то скажу я так. Алексей пусть тогда заселяется, но сам первым делом помогает ставить новый дом для тебя. А ты к осени как раз и переедешь. — Степан кивнул.

— Хорошо, барин, как скажете.

Захар же, продолжил:

— Алексей, как ему Степан сказал, что пока поживет в своём доме, уж взялся за дело, барин, — ответил Захар, поглаживая бороду. — Как только дом увидел — сразу за топор схватился, с Ильей да Иваном топчаны мастерят. Просил только сенники выделить, если таковые имеются.

— Хорошо, — кивнул я и, заметив проходившую мимо Прасковью, кликнул ее: — Прасковья! Подойди-ка сюда.

Женщина подошла, вытирая руки о передник.

— Слушаю, Егор Андреевич.

— Организуй сенники для семьи новой. Сможешь?

Та кивнула без лишних вопросов и, подобрав подол, убежала к себе домой.

С Петькой решили сходить на лесопилку, глянуть, как там наше стекло поживает. По дороге Петька все расспрашивал о городе, о товарах, что привезли, особенно его интересовали инструменты новые.

На лесопилке нас встретил Семён — весь перемазанный, но довольный. Оказалось, он как раз залил новое стекло.

— Завтра уже на два камня буду заливать, — похвастался Семён, вытирая пот со лба. — Прохор постарался, сделал уже второй.

Я подошел к готовому куску стекла, осторожно поднял его, поднес к свету. Поверхность была аж зеркальная — гладкая, ровная, без единого пузырька. Сквозь стекло мир казался немного искаженным, но видно было все прекрасно.

— Молодец, Семён! — искренне похвалил я. — Отличная работа.

Семён смущенно улыбнулся, но было видно, что похвала ему приятна.

В итоге у нас было готовых уже два одинаковых куска стекла — локоть на локоть — для начала и это было настоящим чудом. Я сказал Петру, чтоб взял одно, я же взял второе, и мы пошли обратно в Уваровку.

— А что будем со стеклом делать? — все допрашивал Петька по дороге.

Он постоянно смотрел то на небо, то на дорогу через стекло, не переставая удивляться, как же здорово видно все.

— Глядите, барин! — восторгался он. — Трава через него зеленее кажется! А небо синее-синее!

Я усмехался, глядя на его неподдельный восторг. Для человека, никогда не видевшего стекла, это действительно было чудом.

Придя домой, я разложил на столе лист бересты и углем нарисовал то, что нам нужно было сделать. Петька, Илья и подошедший Захар склонились над чертежом, пытаясь понять, что же это такое.

— Это будущая рама для окна, — пояснил я, обводя контуры. — Смотрите: здесь и здесь будут стекла, по два с каждой стороны, чтоб тепло держали.

— А зачем два? — не понял Илья. — Разве одного мало?

— Между ними воздух будет, — объяснил я. — А воздух, он тепло хорошо держит. Зимой в доме теплее будет, а летом — прохладнее.

Мужики закивали, оценив идею.

— Умно придумано, — почесал в затылке Захар. — А как делать-то будем?

— Сейчас покажу, — я отложил бересту и встал. — Петька, давай сюда доски. Илья, а ты принеси инструмент — пилу, молоток, топор. Захар, ты будешь помогать.

Мужики быстро разбежались выполнять поручения, а я пока размечал на земле контуры будущей рамы, вбивая колышки и натягивая между ними веревку.

Когда все собрались, началась работа. Я отобрал самые ровные и сухие доски — для оконной рамы это было важно, чтобы потом не повело. Петька держал доску, пока я отмерял нужную длину, делал отметки углем.

— Режь вот тут, — показал я, и Илья взялся за пилу.

Он работал аккуратно, без спешки — пила ходила ровно, без рывков. Опилки сыпались на землю золотистой струйкой.

— Хорошо, — кивнул я, когда первая заготовка была готова. — Теперь нужно сделать в ней выемку для стекла.

Взяв молоток и стамеску, я показал, как нужно работать: короткими, точными ударами снимал слой, постепенно углубляясь.

— Не спеша, — предупредил я Петьку, который взялся за инструмент с явным нетерпением. — Тут главное — аккуратность. Торопиться некуда.

Пока они с Ильей выбирали пазы в досках, мы с Захаром занялись разметкой и распиловкой остальных элементов рамы. Работа шла споро, мужики быстро схватывали то, что я показывал, и вскоре у нас были готовы все детали для нижней части окна.

— А теперь самое сложное, — сказал я, когда пришло время сборки. — Стекло — штука хрупкая, разбить — раз плюнуть. Так что тут нужна особая осторожность.

Мы разложили на столе все заготовки, я еще раз проверил, подходят ли они друг к другу, нет ли где зазоров или перекосов. Потом начали сколачивать раму.

— Держи крепче, — командовал я Петьке, который удерживал две доски под прямым углом, пока я забивал гвозди.

Так, шаг за шагом, мы собрали основу рамы — прямоугольник с выемками для стекол. Теперь пришло время самого ответственного этапа.

— Давайте стекло, — скомандовал я, и Петька бережно, двумя руками, подал мне первый лист.

Я осторожно уложил его в паз, проверил, как сидит — идеально, без малейшего зазора. Потом взял заранее приготовленные штапики — тонкие рейки, которые должны были удерживать стекло в раме, — и начал их прибивать, используя самые маленькие гвоздики, какие только нашлись.

— Смотрите и учитесь, — приговаривал я, работая молотком. — Гвоздь нужно забивать не до конца, а потом пристукивать сбоку, чтобы шляпка наклонилась над штапиком и держала его крепче.