Воронцов. Перезагрузка. Книга 3 (СИ) - Тарасов Ник

— Вот это да! — выдохнул Прохор. — Сроду такой красоты не видывал.

— И не пробовал, — добавил я с улыбкой. — Давайте, снимайте аккуратно.

Мясо уложили на второе блюдо, и оба подноса с торжественностью понесли к моему двору, где Машка уже накрывала на стол под старой раскидистой яблоней.

Стол выглядел празднично — белая холстина, глиняные миски, деревянные ложки, кувшины с квасом и отварная картошка, от которой поднимался пар. А теперь его украсили еще и блюда с копченостями, источающими одуряющий аромат.

К столу подтянулись все — мужики, бабы, даже ребятишки крутились рядом, жадно принюхиваясь. Расселись чинно, ожидая, когда я первым попробую и дам добро.

Я взял небольшого леща, разломил его пополам — мякоть внутри была нежная, сочная, волокна легко отделялись друг от друга. Отщипнул кусочек, положил в рот — и прикрыл глаза от удовольствия. Рыба таяла на языке, оставляя неповторимый аромат дыма, соли и трав.

— Ну что, барин, как вышло? — нетерпеливо спросил Степан, подавшись вперед.

— Объедение! — искренне похвалил я. — Лучше, чем я ожидал. Всем рекомендую!

Больше никого упрашивать не пришлось — народ набросился на рыбу, нахваливая её вкус и аромат.

— Матушки мои, — причитала Настасья, обсасывая рыбий хребет, — да как же это так можно — обычную рыбу в такую вкуснотищу превратить?

— Это ещё что, — усмехался Степан, довольный похвалами. — Вы мясо попробуйте!

И действительно, когда дошла очередь до копченых ребрышек и хрящиков, восторгам не было предела. Мясо получилось нежным, с ароматной корочкой, пропитанное дымом и пряностями.

Захар, обгладывая уже третье ребрышко, покачивал головой:

— Вот это да! Никогда такого не ел.

— А хрящики-то, хрящики! — восторгался Митяй, жмурясь от удовольствия. — Прямо тают во рту! Как это у вас получилось, Егор Андреич?

— Секрет в травах и правильном дыме, — ответил я, довольный произведенным эффектом. — Ольха дает особый аромат.

Если копченая рыба имела успех, то хрящи с ребрышками пошли просто на ура. Мужики наперебой хвалили новое блюдо, а бабы уже выпытывали рецепт, как готовить рассол для мяса, чтобы потом самим попробовать закоптить.

Особенно радовало то, что Михаил, наш новый человек, тоже с аппетитом уплетал угощение, явно впечатленный. Для него это был способ почувствовать себя частью общины, приобщиться к нашим обычаям.

Вечер выдался на славу.

Машка села рядом со мной, положив голову мне на плечо:

— Хорошо придумал, Егорушка, — тихо сказала она. — Глянь, как все радуются. И едят-то как — за ушами трещит!

Я приобнял её за плечи, чувствуя небывалое удовлетворение.

— Это только начало, Машенька, — ответил я. — Ещё много чего интересного впереди.

Глава 18

Утром, вышел из дома и сразу направился взглянуть, как продвигается строительство. Мужики уже практически доделывали новый дом, работа кипела вовсю. Они, словно муравьи, сновали по крыше и стенам, ловко орудуя топорами и пилами.

Захар, заметив меня, спустился с крыши.

— Доброе утро, барин! — приветствовал он меня, улыбаясь в густую бороду. — Как почивали?

— Хорошо, — кивнул я, разглядывая постройку. — Вижу, вы тут без меня не скучали.

Дом выглядел добротно — широкий, просторный, с высокой двускатной крышей. Осталось еще совсем чуть-чуть — выложить соломой крышу да внутри сделать перегородки, а потом обмазать глиной стены для тепла и красоты.

— К завтрему управимся, ежели погода не подведёт, — доложил Захар, следуя за моим взглядом. — Печь уже сложили, осталась только обмазка да крыша.

— Молодцы, — похвалил я. — Споро работаете.

Петька, балансирующий на стропилах с охапкой соломы, крикнул сверху:

— Барин, гляньте, как мы тут устроили! Дымоход через крышу вывели, как вы велели!

Я задрал голову, прикрывая глаза от солнца ладонью. Действительно, дымоход был сделан на совесть — широкий, прочный, обложенный камнем. Не то что в других избах, где дым часто валил прямо в жилое помещение.

— Отлично! — крикнул я в ответ. — Так и продолжайте!

Оставив строителей заниматься своим делом, я пошел искать Степана. Нашел его у колодца — набирал воду в большие деревянные вёдра.

— Как там картошка? — спросил я, помогая ему вытаскивать тяжёлое ведро.

Степан выпрямился, перехватывая ведро:

— Всю окучили, барин, как вы велели. Растёт неплохо, зеленеет. Только вот земля сухая, — он посмотрел на безоблачное небо. — Дождя бы надо.

Я тоже взглянул на небо — ни облачка, только ослепительная синева. Такая погода стояла уже больше недели.

— Если не будет дождя, то поливать будем сами, — решительно сказал я. — Да, хлопотно, но куда деваться? Не пропадать же урожаю.

Степан вздохнул, но спорить не стал. Взвалил на плечи коромысло с вёдрами и побрёл к грядкам. Я смотрел ему вслед, прикидывая, сколько воды понадобится, чтобы напоить всю нашу картошку. Выходило немало — работы на несколько дней. Придётся организовать людей с вёдрами, чтобы быстрее управиться.

Время близилось к обеду, когда ребятня играющая за деревней, прибежали с криками:

— Обоз! Обоз едет!

Эта новость мгновенно облетела Уваровку. Как всегда, встречали всей деревней — пусть событие уже и привычное, но всё-равно что-то новое в жизни деревни, повод собраться вместе, узнать новости из большого мира.

Женщины наскоро прихорашивались, мужики откладывали инструменты, дети с визгом неслись к околице. Даже собаки, и те, казалось, понимали важность момента — носились вокруг, заливисто лая.

Я тоже вышел встречать гостей, встав рядом с Захаром и Семёном у въезда в деревню. Вскоре показался обоз. Впереди как обычно восседал Игорь Савельич.

— Здравствуйте, барин! — крикнул он издалека, увидев меня. — Принимайте гостей!

Обоз подъехал ближе, и я заметил, что на последней телеге, кроме мешков и тюков, сидела семья — мужик лет тридцати пяти, женщина примерно того же возраста и трое детей.

Игорь Савельич остановил лошадей, спрыгнул с телеги и подошёл ко мне:

— Вот, как договаривались, — начал он без предисловий, — привезли всё, что заказывали. И ещё семейство к вам на житьё. Алексеем кличут, хороший мужик, только ногу повредил на службе. Но работник справный, не сомневайся.

Я кивнул и подошёл к последней телеге, где уже спускались на землю новоприбывшие. Мужик, спрыгнув с телеги, охнул, приземлившись на больную ногу, но тут же выпрямился и поклонился мне:

— Здравствуйте, барин. Алексей Кузьмич, прибыл к вам устраиваться, как слышал, что людей берёте. Вот, семью привёз.

Он был крепкого сложения, с широкими плечами и мозолистыми руками — сразу видно, человек к труду привычный. Русая борода аккуратно подстрижена, взгляд прямой, открытый.

— Добро пожаловать в Уваровку, — ответил я, пожимая ему руку. — Работы у нас хватает, рабочие руки всегда нужны.

Тем временем с телеги спустилась его жена, помогая детям слезть. Её звали Анной, как ее представил Алексей. Женщина была статная, с румяными щеками и ясными голубыми глазами. Русая коса, толщиной с руку, была уложена вокруг головы короной. Видно было, что бабёнка хозяйственная, к работе привычная. Одной рукой она придерживала самого младшего, мальчонку лет трёх, другой поправляла платок на голове, при этом умудряясь ещё и старшим детям — девочке лет десяти и мальчику лет восьми — давать указания, куда ставить узлы.

— Не извольте беспокоиться, барин, — сказала она, заметив мой взгляд. — Мы люди работящие, без дела сидеть не привыкли. Я и по хозяйству, и шить-вязать умею, и с детьми чужими лажу хорошо.

— И хлеб печёт так, что пальчики оближешь, — с гордостью добавил Алексей, обнимая жену за плечи.

— Вот и хорошо! — сказал я и направил их к Захару, чтоб тот показал им дом:

— Захар, проводи их, покажи, где жить будут.

Захар кивнул и повёл новую семью показывать их будущее жилище. Дети, вначале державшиеся настороженно, уже освоились и с любопытством глазели по сторонам, разглядывая новое место. Деревенские ребятишки, преодолев первоначальную робость, уже крутились рядом, заводя знакомство.