Эней начал громко зазывать прохожих взглянуть на испытание нового доспеха, и, как я и ожидал, публику уговаривать не пришлось. Не избалованные развлечениями горожане мигом собрались у лавки, и Экзарм с тридцати шагов пустил стрелу из моего композитного лука сначала в кожаный доспех, а потом в бригантину.
Стрела прошила кожаный панцирь, войдя в него по самое оперение, и, порвав ткань на бригантине, отскочила от железной пластины.
Экзарм принёс оба доспеха и под заинтересованные восклицания продемонстрировал результат. Потом Эней показал удар мечом, и наш доспех вновь не ударил в грязь лицом.
— Прям не хуже настоящего панциря гоплита! — удивлённо выкрикнул кто-то из толпы, и Мемнон, как было условлено заранее, тут же добавил:
— Зато стоит в полтора раза дешевле! Вместо пятисот, что стоит полный бронзовый доспех, мы просим всего лишь триста!
После демонстрации, к моему величайшему разочарованию, никто не бросился покупать наши бригантины, а после озвучивания цены даже пошла критика.
— Уж больно неказист!
— Да я в нём буду как пугало на поле!
Мы провели ещё одну рекламную демонстрацию, и народ радостно глазел, но так никто ничего и не купил. Когда же я в сердцах приказал прекратить показательные выступления, то народ и вовсе разошёлся.
К концу дня мы продали лишь пяток стрел местным охотникам и ни одной бригантины! Это было моё самое глубокое разочарование с момента попадания в это время. Я был просто раздавлен! Прямо на глазах рушились мои планы, и я не знал, как это исправить! То, что, по-моему, должны были разбирать нарасхват, оказалось никому не нужным!
Я не знал, как теперь смотреть в глаза Мемнону, которому я обещал золотые горы и который потратил на моё предприятие все свои накопления! Если бы я действительно был ребёнком, то я бы реально разревелся!
Глава 17
Сатрапия Геллеспонтская Фригия, город Пергам, конец октября 322 года до н. э
Тогда, после своего коммерческого провала, я целый день не выходил из дома, по-детски грызя ногти и ломая голову над тем, как мне выбраться из этого дерьма.
«В чем моя ошибка⁈ — раз за разом задавался я одним и тем же вопросом. — Они же тут постоянно воюют, и казалось бы…!»
Дальше продолжать уже не хотелось. Было понимание, что где-то, при должной раскрутке, мой товар наверняка найдет своего покупателя, но конкретно здесь, в Пергаме, где давно уже не было войны, найти спрос будет архисложно. Искать же покупателей на всей территории необъятной империи у меня не было ни возможностей, ни желания. Да и время меня тоже поджимало! Мне необходимо было собрать свою, пусть небольшую, но мобильную и боеспособную дружину максимум через пять лет, а для этого нужны деньги уже сейчас, чтобы разместить заказы на оружие, лошадей и прочее. Ведь с нынешним уровнем производства все делается страшно, страшно медленно!
Возьми хоть тот же лук! Я ведь нашел того мастера, о котором рассказали мне в Аузаре. Его действительно звали Несториас, и делал он один лук в три месяца по весьма божеской цене в пятнадцать драхм за изделие. Видимо, по этой причине заказы у него были расписаны на год вперед.
Пришел я к нему вместе с Мемноном, и тот вел весь разговор, поскольку я понимал, что с ребенком никто серьезно говорить не будет. Сразу предложили мастеру увеличить производство с одного лука в три месяца до, хотя бы, трех в месяц.
— Можно! — Он согласился без возражений. — Только вот для этого надо купить новых рабов, расширить цех, заказать больше дерева и еще много чего…
Хитро прищурившись на Мемнона, он усмехнулся.
— Будет заказ минимум на сто луков и предоплата в половину, тогда будет вам и три в месяц!
Опять всё уперлось в деньги, которых не было. Так мы и ушли ни с чем, пообещав подумать.
И вот к вечеру, с распухшей от этих самых раздумий головой, я вышел на задний двор и почти сразу наткнулся на Арету. Та в компании пацанов с соседней фермы сидела на заборе и о чём-то оживлённо болтала.
Завидев меня, она спрыгнула вниз и подскочила ко мне.
— Эй, Геракл, ты чего такой мутный⁈
Настроение у меня было паршивое, о чем девчонка тут же и узнала.
— Не твое дело! — Отмахнулся я от нее. — Иди куда шла!
Арета обиженно поджала губы.
— Как знаешь…! А мы щас на речку, а то извозились все!
Подняв на нее взгляд, я увидел, что лицо и руки у нее в чем-то черном, похожем на сажу или угольную пыль. Еще не поняв из-за чего, но я остановился и провел пальцем по ее испачканной щеке.
— Ты чего⁈ — Отшатнулась Арета, а я посмотрел на черную подушечку своего указательного пальца.
Больше всего это походило на уголь, но возможно пацанва просто жгла костер, там они все и перепачкались. Подумав так, я уже собрался было пройти мимо, но все же спросил.
— А где вы извозились-то так⁈
На это Арета махнула рукой в сторону реки.
— Да там, в ущелье камни такие черные, пачкаются страсть как!
Вот тогда я заинтересовался по-настоящему. Схватив девчонку за руку, я потянул ее за собой.
— Пойдем покажешь где⁈
Та, естественно, упёрлась.
— Эй, полегче! — Она встала как вкопанная. — Жену будешь свою так таскать, а со мной надо ласково…
Кокетливо улыбнувшись, Арета тут же воспользовалась моей заминкой и резко выдернула руку.
Улыбка мгновенно исчезла с её лица, а искривившийся рот зло рявкнул:
— Понял⁈
Нахмурив брови, она гордо зашагала обратно к забору.
«Да, чтоб те…!» — выругавшись про себя, я догнал её и начал уже по-другому.
— Ну, извини! — Мои пальцы коснулись её плеча. — Чего ты такая обидчивая⁈ Я же не хотел…!
Чего я не хотел, я и сам не знал, но, к счастью, заканчивать предложение мне не пришлось. Арета остановилась и милостиво глянула на меня.
— То-то же!
Воспользовавшись переменой настроения, я вновь вернулся к тому, что меня заинтересовало.
— Пойдем, покажешь мне эти черные камни!
И хотя в моем голосе прозвучали нотки раскаяния, Арета не сдвинулась с места, по-прежнему обидчиво задирая подбородок.
Не сразу, но все же сообразив, я добавил:
— Пожалуйста!
Это сработало, и, сменив гнев на милость, девчонка махнула рукой.
— Ладно, пошли, покажу!
Примерно через полчаса мы вышли к ущелью. Расщелина уходила вниз бездонной пропастью, а на восточном карнизе был виден совсем свежий обвал породы. Съехавшая часть горы основной массой улетела в пропасть, оставив на карнизе завал из камней и земли.
Чуть выше этого завала открывался пласт чужеродного минерала, выделяющегося ярко-черной полосой на фоне почти белого песчаника. Эта полоса, то сужаясь до двух-трех метров, то расширяясь до пяти-шести, протянулась на всю длину обвала, примерно шагов на двести.
Опасливо косясь на пропасть слева, я взобрался на завал и пробрался к чёрному пласту. Там, взяв один из чёрных обломков, что во множестве валялись у подножия, я осмотрел его и пришёл к выводу, что этот минерал уж больно смахивает на каменный уголь.
Я не геолог, но каменный уголь видел воочию и даже топил им печку в армии. Те камни, что я держал в руках, походили на него абсолютно. И всё же стопроцентную гарантию я бы дать не отважился, и потому решил проверить.
Прихватив несколько кусков, я спустился к Арете. Вдвоём с ней мы быстро набрали дров и развели костёр.
«Проверить, каменный это уголь или нет, проще простого, если есть огонь!» — мысленно сказал я сам себе и покидал куски породы в пламя. Уже через пару минут, когда чёрные камни раскраснелись внутренним жаром, все сомнения отпали, зато родилась новая концепция, как мне быстро заработать денег.
Тут и думать было нечего, всё просто до неприличия! Собирай уголь в ущелье да вези его на рынок! Впереди зима, а в греческих домах в это время жутко холодно. Дров мало, и они непомерно дорогие! Все общественные леса вокруг города вырублены, остались только частные, такие как наш. Владельцы поместий, естественно, рубить своё не дают, поэтому дрова надо возить издалека. К тому же эти избалованные дети тёплого юга совершенно пофигистски относятся к сохранению тепла: их жилища в основном отапливаются открытым очагом без дымохода. Дым выходит в дыру на крыше и другие оставленные для этого отверстия. Тепло мгновенно улетучивается вместе с дымом, а в эти же отверстия заходит сырость и холод.
