Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан

И вот теперь, слушая её, я видел карту будущего поля боя. Детский сад был только первым выстрелом. Дорога уже новый фронт, куда более крупный. Целая система, уходящая наверх. И противник здесь уже куда более крупная рыба. Точнее, та самая голова, с которой всё и гниет.

Я откинулся в кресле, глядя на Кристину. Она закончила объяснять, снова склонилась над бумагами; свет лампы делал её волосы похожими на пламя. В её взгляде читалось неподдельное любопытство. Она явно гадала, как я собираюсь выкручиваться в этот раз.

Ну нет. Если она решила, что меня напугает какой‑то обворовавшийся Князев, считающий себя неуязвимым за губернаторским креслом…

— Спасибо, — тихо сказал я. — Значит, завтра начинаем с дороги. Будем ломать традиции.

Она взглянула на меня, и в уголках её глаз дрогнула тень улыбки.

— Попытки сломать традиции могут обернуться против вас же, Евгений Михайлович, — так же тихо ответила она. — Вы же понимаете, что придётся тягаться с самим Князевым? И в его власти снять вас с должности по щелчку пальцев.

— Значит, — задумчиво глядя на папки, ответил я, — придётся ломать и традиции, и пальцы.

Кристина едва заметно приподняла бровь. В её взгляде мелькнуло живое, острое любопытство. Она на секунду задержала на мне взгляд, будто заново оценивая, а затем, не проронив больше ни слова, снова склонилась к документам. Но теперь её плечи были развёрнуты чуть увереннее, движения стали немного быстрее и решительнее, взгляды куда более заинтересованные и где-то даже кокетливые.

Вскоре мы закончили с подготовкой, и Кристина уехала домой. Я еще какое-то время сидел в кабинете, а затем вспомнил про флешки в сейфе и решил их просмотреть.

Я достал флэшки из сейфа, включил ноутбук. Вставил первую фиолетовую флешку в разъем. На экране возник прямоугольник с требованием ввести ключ. В строке для пароля мигало: «Детское прозвище». Очевидно, это подсказка от Марочкина-старшего младшему.

Я попытаясь вытянуть из памяти Марочкина хоть что-то. Но в голове как назло пустота.

Я попробовал несколько вариантов, которые казались логичными: «Женька», «Женек», «Евгеша». Потом более универсальные: «Сынок», «Сына». Ничего. Прямоугольник с паролем лишь безнадёжно мигал. Флешка надежно охраняла свою тайну.

Надо завтра у Галины спросить, она наверняка должна знать, как Михаил называл в детстве сына. Или, в крайнем случае, можно позвонить матери Марочкина и спросить у нее.

С досадой выдернув фиолетовую, я взял вторую металлическую. На экране снова возник запрос, но здесь строка для пароля была пустой. Никаких подсказок. Лишь холодное требование ввести ключ.

И вновь пароли, и вновь загадки. Что ж, и их мы тоже непременно разгадаем.

Затем я отправился спать. Утром вновь проснулся на рассвете и отправился вниз к бассейну. Здесь неожиданно встретил Вовчика, он тренировался на тренажёре, подтягивая тяжёлый блок к груди. Грудь и плечи блестели от пота, мышцы напряжённо играли под кожей под ритмичный скрежет железа.

Увидев меня, он на мгновение сбился с ритма, а затем широко улыбнулся.

— О! Доброе утро, Жень Михалыч! — весело приветствовал он, но голос прозвучал немного натужно. — Тоже решили физической формой заняться? Это правильно! В здоровом теле, здоровый дух.

— Ты сам как себя чувствуешь? — пристально уставился я на него.

— Да уже получше, спасибо, — благодарно кивнул Вова, вытирая лицо полотенцем. — Видать, давление подскочило. Я ж это, метеозависимый. Видать, опять какие-то магнитные бури. Короче, мне вообще пить не желательно. Но иногда ж хочется. — Он неловко ухмыльнулся.

— А мне показалось вчера, что тебе мои слова о завещании не понравились, — непринужденно протянул я.

Вовка растерянно усмехнулся:

— Да ну что вы, Жень Михалыч? Бошка так болела, что я не особо-то и слышал, о чем вы говорили.

Звучало убедительно, и все же что-то во всем этом не давало мне покоя.

Я оправился в бассейн, какое-то время плавал, рассекая прохладную воду, а когда закончил, Вовы уже не было. В спортзале стояла тишина, нарушаемая лишь тихим гулом фильтров бассейна.

Я решил тоже опробовать тренажёры. Подошёл к тому, на котором только что работал Вова. На некоторые тренажёры память Марочкина услужливо подсказывала, как ими пользоваться: где сесть, за что взяться. Я сел, взялся за рукоятки и потянул их к себе. Мышцы, непривычные к такой работе, ответили тупой, ленивой болью.

Но голова при этом была ясной, и мысли работали чётко. Борьба. Десантура. И вдруг давление. У такого молодого и здорового детины.

Как-то это не сходилось. Совсем.

К семи я закончил с физическими упражнениями, принял душ и отправился на кухню. В воздухе витал аромат свежей выпечки и кофе. Галина Степановна, как всегда, уже хлопотала у плиты.

— Доброе утро, Евгеша! — приветливо улыбнулась она. — Садитесь, на завтрак у нас каша с ягодами, и ватрушечки только из духовки.

Я сел за стол, подвинул чашку с кофе. За окном сияло солнце, заливая кухню мягким светом. Мысль о флешке не отпускала.

— Галина, — начал я, как бы невзначай, — а вы часом не помните, как отец меня в детстве называл? Может было у меня какое-нибудь прозвище?

Галина повернулась ко мне, и её лицо озарила по-матерински тёплая улыбка.

— Ох, Евгеша, как же не помнить⁈ Конечно, помню. Михаил вас Жучком звал. Вы когда маленьким были, такой шустрый были, вертлявый, всё крутились, суетились. Михаил приходил с работы и всегда громко так спрашивал: «А где же мой Жучок?» И вы тогда к нему со всех ног бежали…

Галина застыла с улыбкой, какое-то время молчала, а после сказала:

— А почему вы спросили? Что-то ещё смогли вспомнить?

Я задумчиво кивнул, мол, да.

Затем взглянул на часы. Можно было бы подняться в кабинет сейчас и проверить, что же там на флешке. Но я решил отложить это на вечер. Скоро должен приехать Генка, и мы отправимся в администрацию. Сейчас же, за завтраком, лучше сфокусироваться на предстоящем совещании.

Я уже позавтракал и допивал кофе, когда на кухню вошёл Генка.

— Доброе утро! — бодро сказал он, садясь напротив и кивая мне и Галине Степановне.

— Доброе-доброе! Кофе? — предложила Галя и, не дожидаясь ответа, уже направлялась к кофемашине. — Сейчас сделаю.

Генка с благодарность ей кивнул и с некой хитрецой во взгляде уставился на меня. Я вопросительно вскинул брови.

— Короче, по поводу разрешения на оружие. Считай, вопрос решен. Завтра-послезавтра будет готово.

— Отлично! — кивнул я.

— Но бумага это одно, — сказал Генка, сделал паузу, чтобы взять у Галины чашку с кофе, кивнул ей в благодарность и вернул взгляд ко мне. — Надо ведь и уметь со стволом обращаться. Предлагаю в ближайшие дни вырваться в тир. Постреляешь, выберешь ствол, какой больше по руке ляжет.

— Согласен, — кивнул я. — Как только выдастся свободный час, сразу едем.

В этот момент за окном послышался рокот двигателя, и к крыльцу, чуть взбивая гравий, подкатил «Москвич».

Мы с Геной допили кофе. Поблагодарили Галину Степановну за завтрак и вышли из дома. Утреннее солнце уже вовсю светило, день обещал быть жарким.

Я занял своё место на заднем сиденье, Генка сел рядом со мной. Вова обошёл «Москвич», сел за руль и мы тронулись.

По дороге я ещё раз внимательно осмотрел дорожное покрытие на центральной улице. Асфальт, разумеется, лежал ровным, тёмным полотном, без трещин и выбоин.

Вскоре мы подъехали к зданию администрации. Зарулили на парковку, вылезли. Сразу краем глаза заметил ярко-красную машину Лядовой.

Мы с Генкой вошли в здание администрации. Народ косился украдкой, бросая в мою сторону шустрые, опасливые взгляды. То-то же. Значит, вчерашний разговор с замами уже дал свои плоды, и по кабинетам поползли слухи.

Кристина уже была на посту. Она встретила нас кивком и молча протянула мне увесистую папку с документами. Генка привычно умостился на диван в углу кабинета.

— Ну, удачи там вам, — усмехнулся он, уже доставая телефон.