Рерайтер (СИ) - Каталкин Василий

Так как в лаборатории сейчас идет производственный процесс, образовалось свободное время, и я посетил артель, чтобы узнать, как идут дела с патентом. Оказывается, югославы оценили труды моего Вычислителя, не то, что в Прогрессе, и в данный момент с удвоенной силой взялись за оформление документов. Оказывается, если с Японией никаких проблем, они изначально ориентированы на покупку технологий, и там к патентам других стран относятся уважительно, то в США с этим делом сложно, столько дыр в законодательстве, что только держись, как в Китае девяностых годов — ничего святого. Закончится вся эта бодяга где-то ближе к весне. Почему так долго? Наверное потому, что в это время связь как таковая отсутствовала, все только через телеграф и телефон, а документы через них никакие не оформить, приходится больше на почту надеяться, хорошо еще, что между континентами регулярные авиаперевозки налажены.

А на пятый день с начала процесса произошла катастрофа. В этот день я уже два часа как работал в лаборатории, на улице начинались сумерки, а в ближайших домах зажегся свет. Но тут этот свет сначала моргнул, а потом вдруг полностью отключился.

— Да будет свет, сказа монтёр и перерезал провода, — попытался юморить кто-то из работников.

— Очень смешно, — отозвался я, — вот только если через десять минут электричество не подключат, нашим экспериментальным образцам придет конец. Надо срочно запускать генератор.

— А он не должен автоматически запуститься?

— Что-то я не помню, когда его в последний раз запускали, — отозвался Стольников, — пойдем студент прохладной жизни, посмотрим что там с генератором.

Ага, посмотрели, как же, генераторная была закрыта на амбарный замок, и ключа у охранника не было. Естественно дозвониться до ответственного за работу генератора не получалось, телефонная станция тоже не работала. И что теперь делать? Хорошо хоть Троцкий прибежал, он где-то рядом живёт.

— Ломайте замок, — распорядился он, — нам надо посмотреть, почему генератор не включился.

Сломать замок Стольникову раз плюнуть, он достал из кладовой лом, вставил его под дужку замка и свернул его вместе со всем железом, которое крепилось к двери.

— Ну и кто сможет во всём этом разобраться. — В нерешительности остановился руководитель, так как впотьмах разглядеть что-либо было невозможно.

Это им не возможно, а железяка мне услужливо всё подсветила и даже выдала список возможных проблем. Вот я и кинулся к аккумулятору, как и предполагал он оказался разряжен в ноль.

— Аккумулятор не рабочий, — сообщил я Троцкому.

— А где рабочий взять?

— С любого автомобиля. — Пожимаю плечами.

— Женя, на стоянке я видел наш институтский автобус КАВЗ, — обратился Троцкий к Стольникову, — скажешь водителю, что я просил поделиться аккумулятором на полчаса.

— Придётся ему не только аккумулятор искать, еще и бензин нужен, — сообщил я Валерию Ефимовичу, когда стукнул по бензобаку, — он почти пустой.

— Вот ведь урод! — В сердцах воскликнул он.

— Кто? — Не понял я.

— Да Гришка Черкашин, за генератор он отвечает.

Пока тащили аккумулятор, я подкачал бензин в карбюратор и проверил уровень воды в радиаторе, попутно пришлось доливать литра четыре, благо это было нетрудно, шланг, надетый на кран, ввинченный прямо в батарею центрального отопления, был в наличии. Генератор завелся только с третьего раза, он нехотя чихнул, а потом с помощью стартера стал набирать обороты.

— Ну вот, — обрадовался я, когда в генераторной зажглись электрические лампы, — не будем ждать, когда автоматика сработает. — И как только обороты двигателя стабилизировались нажал кнопку подключения к сети, в лаборатории появилось электричество, а генератор сразу взвыл, компенсируя появившуюся нагрузку.

Вообще-то так делать было нельзя, надо было подождать минут пять, чтобы двигатель прогрелся. Но печь уже минут двадцать без электричества, и думаю, температура в ней упала ниже критической, по всем правилам надо было отключать печь, а пластинки кремния считать испорченными. Но вычислитель посчитал иначе, он сделал пересчет графика нагрева и предложил продолжить работу. Ну, раз «железяка» так считает, пойдём у неё на поводу.

— Думаешь еще не всё потеряно? — С мрачным видом спросил меня Троцкий, когда я заново устанавливал программатор.

— Надежда умирает последней.

— Ну-ну, — хмыкнул тот, — ладно, пойду просить бензин у водителя, на склад тащиться смысла нет, вряд ли там кто-то сейчас остался.

Бензином водитель поделился, сцедили из бака в канистру, но этого было мало, на полтора часа работы, однако тут же выяснилось, что в гараже была ещё бочка с бензином, на случай экстренной заправки автомобилей, из нее потом ночью и таскали. Утром появился тот самый Черкашин, который отвечал за состояние генератора, он увидел вырванный с «мясом» замок и попытался поднять крик. Но это он зря, Троцкий, который был вынужден торчать в лаборатории всю ночь, достаточно зарядился отрицательной энергией, её то он и не замедлил слить на нерадивого работника. Я в это время бессовестно дрых на поставленных в ряд стульях, и проснулся именно от их криков. Вот чего я никак не мог понять, так это того, что сам Григорий совсем не считал себя виноватым: Подумаешь, не включился вовремя генератор, никто же не умер, и не его вина, что аккумулятор разряжен, он еще в прошлом году сдох, что топлива в баке нет, так к кладовщику претензии надо предъявлять, не выдаёт гад. А вот за то, что замок свернули, придется ответить.

Мне так и хотелось спросить этого товарища, а за что он тогда деньги получал, только за то, что штат был заполнен? Вот такие дела, если раньше работники боялись чего-то не сделать в соответствии со своими служебными обязанностями, так как пришлось бы нести ответственность вплоть до передачи дела в суд, то теперь им сам чёрт не брат. Впрочем, тут есть вина и руководства института, почему не проводились периодические проверки работы оборудования? А если внимательно присмотреться, наверняка и еще что-нибудь подобное можно найти. Мне даже подумалось, и как с таким отношением к делу наши партийные руководители надеются коммунизм построить. Вот хрен нам по всей морде.

Как потом оказалось, образцы спасли, и самое смешное было в том, что именно в них и оказалось самое большое количество рабочих кристаллов, сразу девять полностью исправных процессоров. Из оставшихся получились рабочими только четыре, брак получился из-за дефектов пластин и пыли, всё как и рассчитывали. Но это мы определили только во второй половине декабря, когда проверили кристаллы на наспех сделанных стендах. По этой причине и директор «Интеграла» перенёс поездку в министерство с ноября, на декабрь, чтобы иметь на руках не макеты, а рабочие образцы процессоров.

— Интересно, — хмыкнула тогда Марьина, — тринадцать процессоров, а говорят это несчастливое число.

* * *

Александр Иванович Шокин смотрел на фотографии, которые ему предоставил директор Интеграла Венский.

— Ерунда какая-то, — ворчал он при этом, — зачем размещать в кристалле четыре на шесть миллиметра больше двух тысяч полупроводников? Там же невозможно сохранить тепловой режим, даже если это полевые транзисторы. Или они еще сумели уменьшить токи?

— Сумели, — кивает Венский, — токи зависят от размеров полупроводника, отсюда и общие размеры кристаллов.

— Это понятно, — задумался Александр Иванович, — так же как и понятно, что в институте решили продемонстрировать возможности новой разработки. Но сегодня это акробатика под куполом цирка, смотреть интересно и от достижений акробатов дух захватывает, но практической пользы никакой.

— Почему, никакой? — Удивился Эдуард Федорович. — Мы вот, к примеру, хотели освоить производство микрокалькуляторов.

— И сколько он будет стоить? — Хмыкнул министр.

— Говорить о цене пока рано, — пожал плечами директор завода, — но по предварительной оценке от полутора до двух с половиной тысяч рублей.