Экс на миллион (СИ) - "Greko"

(обратите внимание на маленькую картинку в левом нижнем углу. Это, вне всякого сомнения, Новый Гостиный двор в Рыбном переулке. А во всех статьях об ограблении Московского банка общества взаимокредитования зачем-то помещают фото другого объекта — дом Иосифо-Волоколамского подворья на Биржевой площади. Ошибка. Похожая вывеска, но имеющая отношение к другому банку. И мне, как автору, правильная локация интереснее — она намного привлекательнее для описания подробностей преступления)

Еще семь минут прошло. Дверь открылась. Из банка с отставанием от намеченного графика вышел один из экспроприаторов (теперь уже точно можно так называть участников налета) и неторопливой походкой двинулся в сторону Ильинки. На голове отсутствовала папаха. Это не только элемент маскировки, но и мне сигнал срочно менять позицию. Я подхватил винтовку и в потемках перебежал на другой край чердака, к слуховому окну, глядевшему на выход из Юшкова переулка на Варварку. Изгваздал в паутине свою бекешу, чуть не потерял кубанку с головы, зацепившись за поперечную балку, сорвал с насиженного места голубей, что-то возмущенно мне поведавших на своем, на птичьем, о моей персоне. Наверное, обматерили за то, что помешал им чистить перышки. Ну, пардонс-с, я быстро. Чтобы оценить обстановку, пришлось слегка высунуться из оконца. Здесь обзору мешали крыши Двора бояр Романовых. Это строение, как и дом, в котором я находился, принадлежали Знаменскому монастырю. Монахам, святым людям. А тут я такой с винтовкой. Попадусь на глаза — проклянут.

Из переулка показалась группа из восьми человек, включая Изю, Осю и товарищей революционеров. В руках мешок и бумажные пакеты. Двигались ходко, но не бежали. Все, как я учил. Пересекли Варварку и пропали из виду, начав спуск по Псковскому переулку. Никто их задерживать не пытался. Никто не поднял крика. Моя миссия здесь завершена. Пришла пора втопить по тапкам.

Винтовку в хитрый чехол, напоминающий строительный куль. Перевязал его бечевкой. И попрыгал по ступенькам вниз, мимо доходных квартир и лавок, сдаваемых в доме в аренду насельниками монастыря. Чтобы сюда попасть, понадобился Пузан. А свалить в закат я и без него мог запросто. Выскочил во двор и бросился со всех ног вдогонку за моими подельниками. По пути сделал маленький крюк к большой стройке на углу Псковского и Мокринского переулков. Огромный доходный дом, уже прозванный в народе «Дом-корабль» из-за особенностей архитектуры, должны были сдать в этом году. Вокруг валялось немало еще неубранного строительного мусора. В одной из таких куч я заранее приготовил место для захоронки. Незаметно спрятал в ней винтовку. И побежал дальше. Проскочил Проломные ворота в Китайгородской стене и уперся в огромную толпу, заполнившую Москворецкую набережную.

Торг впечатлял, несмотря на вечернее время. От Большого Каменного до Устьинского моста наставлены возы с огромными раскрытыми кулями, доверху наполненными связками сухих грибов, орехами, вяленой ягодой. Бесчисленные кадушки с мочёной клюквой, с солеными рыжиками, груздями и маслятами. Нагромождение бочонков с подсолнечным маслом или медом. Прибывшие в Москву бородатые крестьяне и перекупщики торговали не только с розвальней. Кто-то раскидывал свой товар прямо на снегу, кто-то на саночках. Хоть рынок и назывался Грибным, предлагали все подряд — от лаптей до церковных книг.

Разыскать в этой суетливой толчее мою группу не представлялось возможным. Даже приметные серые папахи мне не помощники. Но все заранее учтено. Я нашел спуск с набережной к Москва-реке и выскочил на лед. До ледохода еще месяц, еще трудятся на реке ледорубы, добывавшие начинку для ледников. Река вполне проездная. Такой путь отхода подсказал Володя. Он с Медведем и уцелевшими дружинниками отходил из Пресни именно по реке, когда пали фабричные корпуса, превращенные в крепости. Отчего-то власти не догадались о столь очевидном маршруте. И сейчас наш санный обоз неторопливо двигался в направлении Устьинского моста. Когда первые розвальни, заполненные укрывшимися овчинами экспроприаторами, свернули на Яузу, плюхнулся в последние сани. Догнал прямо у мостовых опор.

С удовлетворением оглядел пассажиров. Все, как один, сменили серые папахи на привычные кепки, малахаи и кубанки. Отстегнули и спрятали щегольские каракулевые воротники. Одним словом, превратились в простых городских обывателей. А кассиры запомнили гангстеров в модных прикидах. Если по городу пойдет ориентировка, столь заметная примета полиции не поможет.

— Здорово вечеряли, граждане разбойнички!

— Босс! — завопили возбуждённые Изя и Ося.

— Что за бумажные пакеты вы несли? Почему из графика выбились?

— Денег так много оказалось, что в мешок все не поместилось. Пришлось из оберточной бумаги пакеты делать. Лишние минуты на них потратили.

— Одного золота на пять тысяч, — буркнул Володя.

Я мысленно себя отругал. Казалось, продумал каждую мелочь. А про второй мешок не догадался.

— Сколько взяли?

— Не считали еще, но много. В районе миллиона. Ценных бумаг и пальцем не коснулись, как ты предупреждал.

Сумрачный товарищ Володя совсем не выглядел победителем. Толкнул его в бок.

— Чего букой глядишь?

— Предчувствие плохое.

— Не накличь беды. Говорят, мысль материальна. Лучше расскажи в подробностях, как все прошло.

Главарь налетчиков оживился.

— Поднялись в банк, сразу к жандармам. Они, олухи царя небесного, в конце рабочего дня совсем расслабились. Расселись вместе на стульях и газетки знай себе почитывали. А тут мы. «Руки вверх во имя революции!». Привязали их к стульям. Вбегают ребята из второй группы. «Бомбы, бомбы!». Кассиры сразу лапки вверх. Все получилось, как ты и говорил — труднее у ребенка конфетку отобрать.

— Они поверили! Поверили! — заливаясь смехом, затараторили Ося и Изя. — Мы себе на пальто нацепили на пуговицу муляжи. Так у конторских от одного взгляда на них поджилки тряслись.

— Это факт, — подтвердил товарищ Володя и продолжил рассказ. — Телефонный провод на тот свет. Директору банка в пузо маузер: веди в хранилище. Ну он и открыл стальную дверь. Эту дверь никакая трайножка не взяла бы. И стены такой толщины, что не проломить. Нам открыли, внутри два кассира. Даже не слышали, что в банке крик стоит. Очень удивились, что их грабить пришли. А дальше дело техники: стали деньги паковать. Все в пачках по десять тысяч каждая. Пятисотенных и тысячных кредитных билетов не было.

— Это отлично. Значит, номера купюр не переписаны.

— По карманам пришлось часть рассовать.

… Из этих карманов повытащили огромную сумму, целых 300 тысяч, когда добрались до конспиративной дачи в Подмосковном Томилино. В районе Лефортово оставили сани. Пешкадралом до Сортировочной, смешавшись с толпой железнодорожников. Пригородный поезд, и вот мы в дачном поселке. Среди прятавшихся в сосновом бору десятка низких дач нам выпал дом за невысоким частоколом, с резными коньками и приметной верандой — вся из разноцветного стекла. Внутри пусто, все вывезено в Москву хозяевами после дачного сезона. Но две печки есть — жить можно. И награбленное посчитать. Валили деньги прямо на пол.

Куча росла на глазах. Подбили бабки — 875 тысяч, как с куста! Немного до миллиона не дотянули. У всех — даже у меня — сперло дыхание от такого богатства. Одно дело услышать от Володи «в районе миллиона», и совсем другое увидеть вживую. Он сразу принялся делить награбленное.

Отсчитал долю Пузана. 45 тысяч, чтобы не мелочиться.

— Саша, завтра отвезешь деньги ворам. Ни к чему с ними ссориться.

Беленцов кивнул и отвернулся. У него не было сил смотреть на такую груду презренного злата.

— Товарищ Солдат, забирай свои 207500.

— Давай ровным счетом 205. Две с половиной в общий котел на покрытие расходов.

Володя спорить не стал. Продолжил дележку, проговаривая вслух, для кого и сколько он выделит:

— Товарищу Медведю — 100 тысяч рублей; московской оппозиции — 200 тысяч[3]; северо-западному комитету, на крестьянское дело — 20 тысяч рублей; санкт-петербургской организации эсеров — 20 тысяч; на освобождение каторжан — 10 тысяч; железнодорожному союзу — 3 тысячи; крестьянскому союзу — 2 тысячи. На остаток купим лавки, слесарную и столярную мастерские. Так и деньги спрячем, и прикрытие обеспечим для складов с оружием, и бомбы сможем там делать. А еще я хочу автомобиль купить с никелированным капотом и на нем нападения совершать на городовых. Борьба не закончилась. Мы придадим ей новый импульс.