Дядя самых честных правил 10 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

— А чего Кулибину в Злобино не сиделось? Зачем он на Алеутщину поехал?

— Так броненосцы налаживать. Что-то там не получалось, вот он и решил сам разобраться.

Княгиня продолжила рассказывать про остроги и поселения, рассыпавшиеся линией по побережью. Сиэтл, названный в честь вождя индейцев. Остроги Розовый и Тайный. Порт Ангельскогорск. И Свято-Дмитровский острог на границе с испанцами.

— Сколько у нас там всего людей?

— Тысяч двести, — пожал плечами Лукиан, — или больше.

— Откуда столько?

— Так беглых каждый год, почитай, по двенадцать, а то и пятнадцать тысяч отправляю, — хмыкнул некромант. — С Алеутщины выдачи нет, все знают. Вот и бегут людишки, а я помогаю по мере сил.

— Индейцы охотно селятся, — добавила княгиня, — им в наших острогах больше нравится, чем по лесам бегать. Ну и твоих крепостных, кто хочет, туда везём. Земли даём, сколько хотят, подъёмные платим.

Так слово за слово мы перешли к обсуждению торговли и добычи пушнины. Бывший офеня Щербатый устроил целую сеть факторий, чтобы скупать у местных племён меха, золотой песок и прочие местные товары. Взамен туда шли одеяла, ружья, котелки и всяческая утварь. Кое-что из этих товаров уже производилось на месте, увеличивая прибыль.

Мимоходом обсудили телеграф. Он стабильно приносил прибыль, раскинув сеть отделений по всей стране. В Европу тоже удалось проникнуть, поставляя телеграфные аппараты, обучая персонал и получая долю от доходов национальных компаний. Почти во всех европейских странах они уже были, за исключением Авалона. Эльфы кривились, не желая пользоваться «варварской придумкой», но сами изобрести аналог так и не смогли.

Мы прервались на обед, а затем вновь засели у меня в кабинете с кофием. Увы, но успехи закончились, и пришло время проблем.

На Калифорщине ситуация медленно сползала к военным действиям. Изначально испанцы не ожидали нашего появления. Камбов, действуя быстро и решительно, успел поставить остроги на пустых территориях. Вот только испанцы считали их своими по праву первооткрывателей!

Поначалу трений почти не возникало. Испанский губернатор не хотел раздувать конфликт с Россией и пытался спустить всё на тормозах. Пошла даже некоторая торговля, вооружённых столкновений практически не было. Но два года назад старый губернатор умер, а новый оказался не таким миролюбивым. Последовали требования «убраться с испанской земли», начались стычки в приграничье, и разведка стала докладывать об увеличении армии. К счастью, оружие испанцы доставляли аж из Европы и не могли быстро нарастить силы. Собственно, Кулибин отправился туда для наладки потребовавшихся броненосцев.

— Думаю, год у нас ещё есть, а то и два, — предположила Марья Алексевна. — А затем точно война будет.

— С этим буду разбираться на месте, — я встал и прошёлся по кабинету, приводя мысли в порядок. — Может, получится договориться, а нет, так я смогу устроить испанцам весёлую жизнь. А что у нас с эфирной дорогой в Сибири? Дотянули до Охотского моря? Когда планируется достроить ветку до Хомера?

Марья Алексевна поджала губы и сердито ответила:

— Никогда. Эфирную дорогу построили только до Читинского острога и на этом закончили.

— В смысле⁈

Княгиня развела руками.

— Вот так, Костенька. При дворе решили, что дальше эфирная дорога не нужна и денег на «бессмысленный прожект» в казне нет. Строить нам за свои деньги тоже не разрешили, мол, по императорским землям пойдёт, нельзя без высочайшего дозволения.

— Это что, полторы тысячи вёрст мы на телегах людей и грузы возим?

— Не совсем, — княгиня подмигнула мне, — мы там однопутную дорогу всё же построили до моря, по-тихому. Комендант Читинского острога делает вид, что никакой дороги нет, наши люди тоже молчат. Перегружаем, отправляем до побережья, а дальше кораблями.

— Я смотрю, с эфирными дорогами нас со всех сторон зажали. Долю отняли, строить не дают. А Бобровы ничего не говорили, кто за всем этим стоит? Сашка всё ещё статс-дама у Екатерины?

Марья Алексевна занервничала, переглянулась с Лукианом, затем с Лаврентием Палычем. Шёлковый платок в её пальцах затрещал, едва не порвавшись.

— Костенька, прости, я не успела рассказать. Александра… — Я встретился с княгиней взглядом и всё понял ещё до того, как она сообщила. — Саша умерла год назад.

Глава 30

Призрачные цветы

На несколько мгновений меня обволокло холодом. Сашка! Наглая, рыжая, частенько вздорная и нахальная. Моя первая ученица, буквально навязавшая мне себя. И вот теперь её больше нет. А ведь этого не должно было произойти! Я с лихвой отсыпал ей песка до отъезда в Египет.

Дыхание перехватило, и я не сразу справился с голосом:

— Х-х-х-к… Как это случилось?

Марья Алексевна развела руками.

— Не знаю, Костя. Когда Пётр привёз её хоронить на семейном кладбище Добрятниковых, он почти ничего не рассказывал. Вроде как лихорадка у неё началась, доктора позвали, но он ничего сделать не смог. Как свеча сгорела, за ночь.

— А Пётр сейчас где? В Петербурге?

Княгиня кивнула.

— Он ещё до похорон подал в отставку со своей должности. Хотел переехать в Добрятино, чтобы к нам поближе, но императрица не дала.

— Вот как?

— Екатерина Алексеевна очень горевала о смерти Александры, даже месяц носила по ней траур. Она назначила Петру пенсию, а детям положила содержание и сама подобрала им учителей. Так что они в столице живут, но на лето приезжают сюда, чтобы старший Добрятников совсем не зачах.

— А дети…

— Мальчик и девочка, близнецы. Им сейчас, дай бог памяти, — Марья Алексевна подняла взгляд к потолку, — лет семь, кажется. В прошлом году Пётр с ними в Злобино часто приезжал: очень смышлёные, в отца пошли, и шебутные в мать.

— Значит, лихорадка?

Марья Алексевна вздохнула и развела руками. А вот Лукиан при этих словах еле заметно поморщился, но ничего не сказал. Похоже, он что-то знал, но не торопился высказывать своё мнение вслух.

Градус настроения у всех присутствующих заметно упал, и даже в кабинете стало неуютно. Так что я предложил закончить на сегодня разговор о делах и вернуться к нему завтра.

— Отец Лукиан, я хотел попросить вас остаться. У меня есть несколько вопросов.

Монах кивнул, откинулся в кресле и уставился в окно на темнеющее закатное небо.

Первым сбежал Лаврентий Палыч, утомившийся долгими разговорами. Таня вышла вместе с Марьей Алексевной, взяв её под руку и помогая старой княгине. Но буквально через пару минут она вернулась и села напротив Лукиана.

— Костя, ты хотел поговорить о Саше? — Таня сурово уставилась на монаха. Раньше она не решилась бы на такое, но десять лет в пустыне с туарегами закалили её характер и вытравили все страхи. — Вы что-то знаете, отец Лукиан. Со смертью Саши не всё гладко, верно? Её убили?

Лукиан обернулся к Тане, видимо, собираясь отшутиться. Но встретился с ней взглядом и вздохнул.

— Не знаю. Честное слово, не знаю. Я был на похоронах и не увидел следов насильственной смерти. Но на теле лежала дурная тень, не связанная с Хозяйкой.

— И вы промолчали⁈

— Ты, девочка, не кричи, — Лукиан строго зыркнул из-под бровей. — Ну, положим, сказал бы я о своих подозрениях. Кинулся бы её муж, горем убитый, искать виноватого. Много бы он нашёл без магической помощи? А если бы нашёл, смог бы он что-то сделать против магов? Сгинул бы, и дети сиротами бы остались.

Таня поморщилась, но, что возразить, не нашла.

— Отец Лукиан, — я встал и прошёлся по комнате, — полагаю, те следы всё ещё остались. И мы можем разобраться, что за магия в этом участвовала. Так?

Монах недовольно скривился, но кивнул.

— Тогда не будем откладывать дело в долгий ящик. Завтра утром съездим в Добрятино в гости к Петру Петровичу. Посидим с ним немного, Таня его отвлечёт, а мы вдвоём сходим на кладбище и всё выясним.

Лукиан тяжело вздохнул и принялся ворчать, что нет смысла торопиться и, вообще, решительно не следует лезть в эту плохую историю.