Бастард Александра 2 (СИ) - Емельянов Дмитрий Анатолиевич "D.Dominus"

В общем, я решил идти по второму варианту и наметил для себя цифру в тридцать тысяч хорошо вооруженной средней и легкой конницы и пять-восемь сотен тяжелых катафрактов. Естественно, это был план не на сегодняшний день! На данный момент дай бог справиться с вооружением семи с половиной тысяч. Даже с таким количеством у меня пока никак не выходило уложиться в заданные сроки, ведь не могу же я сидеть тут в Сузах годами. Тут вариантов нет: если будущей весной я не двинусь на запад, то Антигон сам пойдет на восток. Война неизбежна, и к ней следовало готовиться. Что я и делал, пытаясь понять, как поднять производительность труда не в длительной перспективе, а уже сегодня.

Для этого я собрал сегодня во дворце лучших мастеров города Сузы и его окрестностей. К тому же у меня не выходил из головы рассказ Гуруша о пьяном бахвальстве в кабаке, ведь если людям какая-то работа невыгодна, то сколько их ни заставляй, толку не будет.

В решении любой проблемы для меня существует одно непреложное правило — перед тем как браться за дело, сначала надо разобраться в причинах ее появления. Для этого я несколько раз инкогнито съездил в местные мастерские и посмотрел на работу местных мастеров. После этого у меня появилось твердое убеждение, что главная беда даже не в низкой производительности, а в отсутствии правильной организации. Проблема примерна та же, что и с производством ткани. Любой здешний ремесленник, чтобы он ни делал, начинает с нуля. Кузнец — с выплавки металла, кожевенник — с выделки кожи, а оружейники, что клепают для меня мягкие доспехи, — с простегивания льняного полотна и шитья курток.

И ведь не скажешь, что они плохо работают или ленивы, совсем нет! Просто нет таких универсальных мастеров, что способны одинаково хорошо и шить полотно, и плавить руду, и ковать железо. Если и есть, то единицы, а больше таких, которые гениальны в чем-то одном. Например, кузнец отменный, а вот литейщик так себе; или сбрую он шьет превосходно, а обрабатывает кожи неважнецки, и так далее. Когда люди тянут в одиночку весь процесс с нуля, то это настолько замедляет изготовление конечного изделия, что о больших объемах в сжатые сроки и мечтать не приходится.

Кто-то может сказать: уж коли ты с тканью и шитьем решил проблему с помощью мануфактуры и минимальной механизации, то почему бы не подойти и к остальным задачам с той же стороны. Построй заводик, заведи конвейер, пусть одни льют металл, другие куют, третьи клепают. Вроде бы все просто, но только в розовых мечтах, а на деле — полный затык!

С пряжей и ткачеством тут худо-бедно у каждой женщины есть навык, да и операции там простые — научить можно быстро. С мужской работой все куда сложнее. Для каждой отдельной операции тут нужны мастера, которых у меня нет ни в необходимом количестве, ни должного качества.

Кроме того, для таких заводиков у меня нет не только мастеров, но и директоров, начальников цехов и прочих командиров старшего и среднего звена. Их ведь тоже надо учить, воспитывать годами, так, как я свою конную гвардию создавал, а у меня нет для этого ни времени, ни сил, ни знаний. Поэтому в создании «тяжелой промышленности» я решил пойти другим путем и сохранить «гаражный» способ производства, только слегка организовав его в нужном мне направлении.

Что для этого надо сделать в общем, я представлял: разделить производство и узко специализировать каждого мастера, а вот как это сделать в реальности, у меня пока не хватало понимания. С чего начинать, какой шаг сделать первым и так далее? Для этого я и собрал сегодня мастеров, надеясь в ходе, как говорится, неформальной беседы прояснить для себя недостающие моменты.

Сейчас, сидя на троне между двух крылатых быков, я смотрю на притихшую толпу плохо одетых людей и вижу, что на неформальную беседу я зря рассчитывал. Здесь, в роскошной царской зале, все мои гости чувствуют себя не в своей тарелке. По их растерянно-испуганному виду можно легко определить, что у большинства присутствующих есть только одно горячее желание — свалить отсюда как можно быстрее.

Я уже вижу, что затея собрать всех в царском дворце была до глупости наивной. Поначалу я собирался поговорить с мастерами в более привычной для них обстановке, но Эвмен и Эней в один голос начали меня отговаривать. Мол, это небезопасно! После последнего покушения их можно понять: обеспечить охрану на площади или в незнакомом помещении, да еще при большом скоплении народа, просто нереально.

В общем, решили провести встречу во дворце, а Эвмен предварительно собрал для меня кое-какие данные: какой мастер чем занимается, сколько и чего производит, по какой цене мы у него покупаем.

Сейчас он склонился к моему уху и, как мы и уговаривались, дал мне ориентир для начала:

— Вон тот, самый высокий и лысый! Это кузнец и литейщик Эрукин. Железо льет хорошее, и изделия неплохого качества, но делает не больше двух клинков в неделю.

Чуть киваю, что понял, а нервная тишина уже накрыла тронный зал почти физически ощутимой волной. Решаю — пора начинать, и подаю Эвмену знак.

Тот тут же обращается к залу:

— Великий царь Геракл созвал вас, мастера города Сузы, дабы спросить, почему заказ на оружие, что царь поручил вам, не исполняется в указанные сроки?

Гробовое молчание встретило слова Эвмена, и тот, выждав пару мгновений, бросил в настороженно застывшую толпу:

— Кто из вас хочет ответить царю?

Желающих, конечно же, не нашлось, но это как раз ожидаемо. Глупо было думать, что хоть кто-нибудь вызовется ответить за всех и принять, как они думают, суровую кару от юного и потому вспыльчивого царя. Наоборот, слова грека были вступлением перед главной сценой.

Дав тишине накалиться до предела, я поднимаю руку и тыкаю пальцем в того самого выбритого налысо великана, что чуть ли не на голову возвышается над всеми.

— Вот ты, Эрукин, подойди ко мне!

Перепуганный насмерть мастер выбрался из плотных рядов и, сделав пару шагов к трону, бухнулся на колени.

— Прости меня, Великий царь! Я работаю от рассвета до заката, чтобы выполнить волю твою! — запричитал он, уткнувшись лицом в пол, но я резко обрываю его вой:

— Встань и подойди!

Тот поднимается и все с тем же испуганным видом подходит ближе. Вот теперь с ним можно разговаривать, и я задаю первый вопрос:

— Скажи мне, Эрукин, как так получается, что ты отливаешь лучшее железо в городе, а делаешь всего два клинка в неделю, тогда как Валь Загеси за то же время успевает выковать в два раза больше?

— Так это! — от праведного негодования с лица мастера впервые слетел испуг. — У Загеси железо дрянь, потому и плавит быстрее! Опять же, хороший клинок надо перековывать раз пять, а он скоко⁈

На это из толпы раздался возмущенный вопль:

— Клевещет он, падлюка! Не слушай его, Великий царь!

— Кто?!. Я⁈ — Эрукин яростно обернулся к обвинителю, но я тут же пресекаю разборки:

— Кто там голос подал, ну-ка, выйди вперед!

Раздвинув первый ряд, из толпы вышел плотный крепыш с непропорционально длинными руками. Он тоже было попытался упасть на колени, но я жестом остановил его и поманил подойти.

— Кто таков? — Мой взгляд жестко уставился на крепыша, и тот опустил голову.

— Прости мне мою несдержанность, Великий царь! Имя мое Валь Загеси!

Поворачиваюсь обратно к бритому.

— Ежели ты, Эрукин, говоришь, железо у Валь Загеси так худо, почему же ты не продашь ему хорошего?

Тот аж руками всплеснул:

— Так ведь он же, Великий царь, за мое железо хочет платить как за свое худое!

Молча киваю головой, мол, понятно, и вновь перевожу взгляд на крепыша.

— Скажи мне, Валь Загеси, если тебя будут бесплатно снабжать полосами хорошего железа и ты не будешь тратить время на выплавку и подготовку, сколько клинков ты сможешь сделать в месяц и за какую цену готов продать мне?

Почесав затылок и замявшись, длиннорукий крепыш все же выдавил цифру:

— Тридцать, а может, и тридцать пять смогу!

Он замолчал, не назвав цену, и я не спускаю с него требовательно-вопросительного взгляда. Под ним мастеровой горбится и прячет глаза. Понятно, что он побаивается огорчить меня высокой ценой, но и продешевить не хочет.