Дрим-каст (СИ) - Прягин Владимир

— Давай ещё раз.

Теперь картинка сопровождалась аккордами. Мелодии не было, но была вибрация струн, которая отзывалась на происходящее в кадре, взвизгивала и лязгала в такт сверканию цепей и хлёстким атакующим выпадам.

— Это сильно, чувак, — признал я, когда гитара умолкла. — Под такой аккомпанемент — впечатление совершенно другое. Но у нас тут не только драки, как ты догадываешься. Во многих отрывках нужна именно мелодия, задающая настроение. И общая тема, которая идёт нитью через сюжет. Она может быть простой, без хитрой аранжировки, но должна запоминаться сразу. Понимаешь, о чём я? Чтобы зритель, выйдя из кинозала, мог её насвистеть по памяти. Ну, или хотя бы узнать по первым аккордам, если услышит позже по радио.

— Надо все сцены глянуть, — сказал Родриго. — О чём хоть фильм?

— Да, само собой, мы тебе покажем, что уже сняли. Можешь прочесть синопсис. Но новые сцены надо будет озвучивать одну за другой, по мере их съёмки. К девятнадцатому числу звук должен быть записан полностью и сведён, иначе вся работа — насмарку. Жёсткий дедлайн.

— Вообще может быть занятно… Парочку парней подтяну — басиста, ударника. Надо будет прикинуть…

— И повторюсь — бумажная партитура нам не нужна. Можешь просто наиграть мне главную тему, когда её сочинишь. Если подойдёт, то будешь работать в звукозаписывающей студии, наш продюсер тебе покажет. Оговоришь с продюсером процент с прибыли, хоть прямо сейчас, если она ещё не ушла. Но сразу договоримся — если берёшься, то не бросаешь на полпути. Для нас это будет крах.

— Зачем ты так, Дмитрий? — сказала Эмма. — Родриго сделает всё, как надо. Я, например, ни капли не сомневаюсь.

Он хмыкнул и притянул её к себе.

На этом переговоры закончились.

Глава 23

Теперь мы работали в авральном режиме, без выходных.

Я попеременно сидел то за письменным столом, то за терминалом. Йенс чуть ли не ночевал в павильоне. Сон-Хи металась туда-сюда между нашим офисом и отцовской студией, где началась-таки работа со звуком. Там прописался Родриго с ещё двумя гитаристами и ударником. Туда же ездили и актёры, озвучивая роли. Джессика и Мей-Лин в своей комнатёнке кое-как разгребали завал бумаг; треск пишущей машинки не умолкал.

Бездельничал временами разве что Джеф. Работу с плёночной камерой в павильоне взял на себя, естественно, Йенс, оператор-профи, а выключать и включать машину мы научились сами. Джеф делал техобслуживание и, когда возникала срочность, возил актёров на звукозапись. В газету теперь тоже ездил он, давал объявления о предстоящих кастингах.

Поиск рекомендателей для нашего фильма Сон-Хи вела параллельно.

С профессором Льюисом, как мы и рассчитывали, проблем не возникло. Он к нам заехал, пришёл в восторг, увидев машину, долго разговаривал с Джефом и в тот же день отправил в оргкомитет письмо. Технические подробности опустил, как мы и просили, но подчеркнул, что фильм необычный, яркий, а производство находится в стадии завершения. Тут он преувеличил, конечно. Но, исходя из взятого темпа, шансы закончить всё в срок имелись, даже росли.

Профессор предложил позвать в павильон ещё кого-нибудь из преподавателей киношколы, а то и сразу её директора. Уверял, что успех заранее обеспечен. Но мы, поблагодарив, отказались. Нам требовались рекомендации из двух совершенно разных источников.

Трудности возникли с мистером Уайтом. Сон-Хи позвонила ему домой в ту же пятницу, когда мы узнали, как происходит процедура отбора. По телефону, однако, ответила домработница, сообщив, что семейство только что отбыло на уик-энд, на южную оконечность острова, где господствовал тропический климат.

А в понедельник, когда мистер Уайт вернулся, беседа с ним не сложилась. Узнав, что фильм ещё не закончен, он выразил недоумение — о чём тут, дескать, вообще можно говорить? Сон-Хи попыталась аргументировать, но он попросил не отвлекать его от работы, сухо попрощался и бросил трубку.

— Да, незадача, — резюмировал я, когда Сон-Хи со мной поделилась новостью. — Ладно, пёс с ним. В конце концов, он не единственный кинообозреватель в городе. Вот от этого и будем отталкиваться.

— Уайт пишет и комментирует для «Пасифик Геральд Трибьюн», — сказала она. — Единственная газета из той же весовой категории — «Нью-Пасифик Таймс». Ну, есть ещё отраслевое издание «Вестник киноискусства», тоже авторитетное. Глянцевые журналы я сейчас не считаю, хотя их много.

— Я бы всё-таки начал с «Таймс».

— Там главный обозреватель — мисс Коллинз, ядовитая дамочка. Если плюнет ядом, то всё — ни в какие списки нас не возьмут. Я её боюсь.

— А я бы рискнул. Если хочешь, сам позвоню.

— Ну, не знаю, Дмитрий… Честно говоря, я тихонько радуюсь, что она до сих пор на нас не обратила внимания, а ты к ней сам предлагаешь сунуться…

— Зато если эта язва нас порекомендует, все удивятся и заинтересуются. Мы сейчас аутсайдеры, нам нужны неожиданные ходы, чтобы выйти в лидеры.

Взяв телефонный справочник, я отыскал там нужные номера. Сначала набрал редакцию, но оказалось, что ядовитая тётка забредала туда лишь по четвергам, чтобы сдать обзор для пятничного выпуска. Не откладывая, я позвонил ей домой.

— Алло, — ответил мне женский голос, в котором чудились скандальные нотки.

— Мисс Коллинз, добрый день, моя фамилия Свиридов. Звоню с киностудии «Дейт Лайн Филмз». Хотим вас развлечь, мы это умеем. Вы ведь слышали анекдоты про нас?

Она издала смешок:

— Что ж, вы привлекли моё внимание. Слушаю.

— Приглашаем вас в гости. Сможете лично увидеть то, над чем все смеются.

— Меня интересует крупная рыба, мистер Свиридов, а не микроорганизмы. Кроме того, я пишу о фильмах, которые выходят в прокат, если вы не знали. А таковые у вас отсутствуют и вряд ли появятся.

— Давайте сыграем с вами в игру. Точнее, для вас это будет беспроигрышная лотерея. Итак, если вас впечатлит тот материал, который мы вам покажем, то вы получите эксклюзив. В течение недели после премьеры только вы сможете интервьюировать меня как режиссёра и мисс Квон как продюсера, а также мисс Бьянчи как исполнительницу главной роли. Единственное условие — не разглашать технические детали, которые мы оговорим специально. Если же вы сочтёте увиденное унылой дешёвкой, то просто забудете об этой истории. А в качестве извинения от меня в этом случае — ужин в «Океанской слезе».

— Люблю красивые жесты, пусть даже глупые. Поэтому ловлю на слове. Заказывайте столик, мистер Свиридов.

— Во сколько вас ждать на студии?

— Буду в полдень.

Когда я положил трубку, Сон-Хи осторожно поинтересовалась:

— Дмитрий, ты в курсе, что «Океанская слеза» — это не лапшевня через дорогу? Ужин на двоих там стоит под двести долларов, а столик надо заказывать за пару недель.

— Да, в курсе. Но не пугай меня — неужели ты думаешь, что я проиграю спор? Считаешь наш фильм настолько плохим?

— Нет, я не в этом смысле…

— Ну, значит, «Слеза» тётеньке не светит. Съем вечерком за её здоровье хот-дог за сорок пять центов.

В ожидании журналистки мы сняли очередную сцену.

Ничего особенного по содержанию в ней не было, но визуально она смотрелась красиво. Мелисса прибывала в столичный город.

Металлическая птица летела с юга. Главным наездником был Циркач, а Мелисса сидела сзади, обхватив его руками и глядя вниз. Ещё одна птица летела чуть впереди, на её спине сидел порученец.

Тучи над столицей раздвинулось, и проглянуло солнце. Его косые лучи подсвечивали королевский дворец, тяжеловесно-строгий, без плавных линий. Да и весь город был вычерчен по линейке — проспекты пересекались под прямыми углами, квадраты жилых массивов послушно стыковались друг с другом. Эту геометрическую идиллию нарушала только река, загибаясь к западу.

Заложив пологий вираж над центром, птицы стали спускаться.

На этом сцена закончилась.

Заодно я пересмотрел эпизоды, которые мы сняли на выходных.

Эпизод с мачехой тоже был короткий и проходной. Она стояла в своём будуаре утром, уже одетая, и смотрела на телефон, будто ожидала, что он вот-вот зазвонит. Но телефон молчал. Недовольно скривившись, она потёрла запястье. Под браслетом, который заряжал её магией, уже покраснела кожа. Мачеха сняла его и хотела сунуть в маленький сейф, спрятанный в стене, но передумала. Вновь надела браслет и вышла из комнаты, хлопнув дверью.