Варяг III (СИ) - Ладыгин Иван

Я обернулся к своим. К лучникам с белыми от напряжения костяшками на пальцах. К ополченцам, прижимавшим к груди старые топоры. Их лица были бледны, но в глазах не было трусости или желания сдаться. Напротив… Там бурлила та же холодная ярость, что и у меня. Тишина на стенах сменилась другим звуком — низким, едва слышным гулом. Гудением тетивы, которую вот-вот отпустят.

Я повернулся обратно к Торгниру и закончил свою речь:

— Единственное, что ты получишь у этих ворот, — это смерть своих людей! Я клянусь тебе!

Ухмылка сползла с его лица, он опустил костяную трубку. Всего этого было достаточно.

С той стороны раздался короткий окрик командира, и в серое небо взмыл уже их залп. Тысячи стрел! Они слились в черную тучу, затмив собой свет. На их наконечниках алыми всполохами помигивала пакля.

Первые огненные «пчелы» с противным шипением впились в бревенчатые стены, во влажную дранку крыш и в сложенные у стен бочки со смолой. Стреляли намеренно большим навесом, чтобы поджечь наши тылы…

Влажное дерево встретило огонь с трескучей и хрустящей радостью… Через мгновение над Буянборгом затанцевали целые факелы жирного дыма. Запахло жженым волосом и паленой кожей.

— Бегом тушить пожар! — заорал я, но мой голос потонул в нарастающем гуле паники. — Эйвинд! Собери всех безоружных! Стариков, подростков, женщин — всех! Тащите воду из колодцев! Мочите тряпки! Нельзя допустить, чтобы город запылал, как Гранборг!

Но настоящий хаос уже рождался у нас за спиной. Город, который мы защищали, начинал пожирать сам себя. Крики «Пожар!», «Там дитя!», «Помогите!» — всё это сливались в один протяжный и мучительный стон.

А снаружи, из-за стены доносился разъяренный гул орды, готовящейся идти на штурм.

Мне срочно нужно было найти Астрид… Я приказал лучникам не сбавлять темп, а сам бросился к Эйвинду — помочь с организацией тушения. Хотелось быть везде и сразу…

Но в какой-то момент я нашел жену в узком проходе между амбаром и кузницей. Она стояла, прислонившись к бревну, и смотрела, как трое подростков тащат огромную бочку с водой к горящей стене дома. Её лицо было белым как свежевыпавший снег, но на скулах горели два ярких, лихорадочных пятна. Пламенные волосы выбились из косы, сажа черными мазками лежала на лбу и щеках.

Я схватил её за плечи и повернул к себе.

— Почему ты здесь⁈ — выдохнул я, глядя прямо в её расширенные зрачки. — Твой пост — это раненые и главный дом. Тебя не должно быть здесь!

Она попыталась вырваться, её тело напряглось, как тетива.

— Рюрик, я могу стрелять! Я…

— Нет! — жестко отрезал я. — Ты — моя жена. Ты — сердце этого места. Сейчас каждая спасенная жизнь — это наша победа. Гораздо большая, чем десяток убитых там, на стенах! Ты умеешь останавливать кровь. Ты умеешь давать надежду. Я же сейчас умею только отнимать. Поклянись мне Одином, Фрейей, и всеми богами, что не поднимешься на эту стену! Что сделаешь всё, чтобы выжить!

Она замерла, вглядываясь в мое лицо. Наверное, она искала там ложь, слабость или очередной повод для спора. Но увидела лишь приказ конунга, которого нельзя ослушаться. Увидела мольбу загнанного в угол зверя, умоляющего спасти самое дорогое. Увидела мой страх, который я никому больше не покажу.

Она скрипнула зубами от бессилия и резко кивнула.

— Клянусь.

Потом она встала на цыпочки, обвила руками мою шею, мы слились в горячем и страстном поцелуе. Он вышел жестким и отчаянным. В нем смешался вкус дыма, соли, и железа…

Но не успел я насладиться им, как Астрид отпустила меня и, не сказав больше ни слова, развернулась и побежала, крича что-то женщинам у колодца, увлекая их за собой к большому дому Бьёрна, который мы превратили в «центральный госпиталь».

Я остался один и обрек её на пытку ожиданием и ужасными слухами, которые обязательно будут доноситься со стен. Обрёк на пытку перевязывать раны, глядеть в глаза умирающим и не знать, жив ли я.

Но мне сразу стало как-то спокойнее… Я встряхнулся и вновь отправился на стены.

Над головой не смолкал агрессивный свист… Наши лучники и стрелки Торгнира вели изматывающую дуэль через завесу дыма и пламени. Удачные попадания всегда срывали джекпот: крики боли, ругань и чьи-то жизни.

А внизу к главным воротам уже ползли первые тараны — огромные, окованные железом бревна, подвешенные на цепях под деревянными навесами. Их тащили десятки людей. Они укрывались за щитами и подвижными стенами из досок. Среди них чувствовалась суетливая спешка. Но оно и понятно! Требуется большое мужество и хладнокровие, чтобы четко выполнять свою задачу под ливнем стрел.

Я отдавал приказы, кричал, подбадривал, но часть моего сознания висела над другими далями. Там, где должен был появиться Лейф.

Его удар в спину Торгниру пришелся бы сейчас очень кстати.

Но мои надежды на этот козырь были жестоко разбиты юношей, что взобрался ко мне на башню. Он истекал кровью. Глубокая рана на его боку зловеще алела, а сам он слегка пошатывался… Я сразу узнал в нем Асбьёрна. — молодого паренька, что решил отправиться с Лейфом за славой.

— Ох! Конунг… — он закашлялся и упал на колени, хватая ртом воздух.

Я опустился перед ним и схватил его за плечи. Очередная стрела просвистела над головой и вонзилась в деревянный столб.

— Асбьёрн! Что случилось? Почему ты здесь?

— Нас накрыли… — выдавил он, и кровь выплеснулась у него изо рта на мои руки. — Они подошли с моря… целый флот! Торгнир, оказывается, послал дюжину драккаров вдоль северной части острова. Он хотел ударить нам в тыл…

— Они заметили наш лагерь и сразу направились к нам. Лейф построил всех ветеранов на холме и дал им бой. Но перед этим он приказал мне предупредить тебя. — потирая скулу, сказал Асбьёрн. — Наши братья бились очень храбро! Я успел увидеть конец той схватки. Практически все погибли. В живых остался только Лейф — его почему-то пощадили.

Он закашлялся, его тело содрогнулось в спазме боли. Из раны на боку прыснула новая струйка крови.

— А что с силами врага? Вы их крепко потрепали? — задал я самый логичный вопрос в данной ситуации.

— Могу сказать… — захрипел парень. — Что будь у меня такие силы, я бы уже точно никуда не сунулся… Остался бы сторожить флот… Всё-таки там больше дюжины драккаров вместе с нашими!

Тем не менее мой план рухнул окончательно и бесповоротно. Лейф попал в плен, либо был уже мертв… Но он сумел отвести от нас еще одну угрозу…

Я силой сжал кулаки и громко выругался. Да так гнусно и так изощренно, что даже видавшие виды ветераны вокруг на миг отвлеклись от стрельбы и посмотрели на меня с диким удивлением.

Страх сгорел дотла, как солома на горящей крыше. В душе остались только справедливый гнев и мрачная ясность. Придется справляться с врагом только своими силами…

Я осторожно встал и помог Асбьёрну спуститься вниз, под стену, и крикнул двум ополченцам:

— Отведите парня в главный дом! Пусть вёльва и остальные поставят его на ноги!

Потом я повернулся к горнисту, что стоял у меня за спиной.

— Труби сбор всех резервов! Пусть все переходят к этому направлению! Основная битва свершится здесь!

Викинг повиновался, и над городом взвился протяжный звук тревоги…

Я тем временем прошел дальше, ко внутреннему двору, где на специальных платформах стояли наши рогатки. Торгрим явно ждал моей отмашки и не рисковал принимать решение об атаке врага. Вот и дождался!

— Чего встали⁈ Полный огонь! Залп ВСЕМИ снарядами! Каменные глыбы — по таранам! Горшки с «Пламенем Сурта» — по плотным строям у ворот! Сейчас! Пока они не проломили наши стены!

Это был наш последний шанс. То, что мы берегли на самый черный час. Тайное оружие. Аналог греческого огня, который мы назвали в честь огненного великана. Липкая, маслянистая смесь из смолы, селитры, серы и бог знает чего еще, что горела даже на воде.

Оглядев напоследок город и убедившись в том, что пожары тушатся, а люди выполняют свои задачи, я вновь отправился на свою вышку.