Оракул с Уолл-стрит 3 (СИ) - Тыналин Алим

— Согласен, — кивнул Фуллертон. — Но я уже сейчас вижу, что некоторые элементы работают идеально. Эта детская зона, это гениально! И центральные кассы вместо оплаты в каждом отделе… как я сам до этого не додумался?

Я скромно улыбнулся, не сообщая ему, что все эти концепции в моем времени уже давно были стандартом индустрии.

После того, как первоначальный ажиотаж немного утих, я смог внимательнее наблюдать за тем, как работал новый принцип торговли. Послеобеденное время принесло настоящий покупательский бум. Люди, услышавшие от утренних посетителей о «революционном магазине», хлынули на 34-ю улицу сплошным потоком.

К трем часам дня все торговые тележки были разобраны, и Бертраму пришлось срочно доставать резервную партию из подвального хранилища. Покупатели заполняли их до краев, двигаясь между открытыми стеллажами с товарами. Особенно впечатляла скорость, с которой опустошались полки с товарами повседневного спроса.

Женский отдел чулок и перчаток был буквально атакован покупательницами. Вместо обычной процедуры, когда продавец должен был достать товар из-под стекла и продемонстрировать его, теперь дамы самостоятельно перебирали различные модели, примеряли их тут же и зачастую покупали сразу несколько пар. То, что раньше занимало пятнадцать минут на каждого клиента, теперь происходило параллельно с десятками покупателей.

Отдел мужских галстуков, организованный по моему новому принципу, с открытыми стойками вместо стеклянных витрин, побил все рекорды продаж. Флеминг, первоначально скептически настроенный к идее самообслуживания, теперь едва успевал пополнять стенды. Его глаза изумленно округлялись каждый раз, когда очередной покупатель, подержав в руках пять-шесть галстуков, приобретал три или четыре вместо обычного одного.

— Невероятно, мистер Стерлинг! — воскликнул он, пробегая мимо с новой партией товара. — Мы продали за четыре часа больше, чем обычно за неделю!

Наиболее наглядным свидетельством успеха стал отдел посуды. Миссис Ховард, изначально категорически возражавшая против открытой выкладки «хрупких предметов», теперь с изумлением наблюдала, как покупатели бережно изучали сервизы, чайные пары и хрустальные бокалы, выставленные на открытых полках.

Страхи о массовом бое посуды не оправдались. Люди обращались с товарами гораздо аккуратнее, когда могли сами их потрогать.

К четырем часам дня отдел детских игрушек выглядел как после урагана. Полки с мягкими игрушками, конструкторами и куклами опустели на две трети.

Специальная акция «Подарок при покупке от пяти долларов» привела к тому, что многие родители, изначально планировавшие купить один недорогой подарок, увеличивали сумму покупки, чтобы получить премиальную игрушку.

Система централизованных касс работала на пределе возможностей. Пять кассиров, которых я настоял установить вместо традиционных отдельных пунктов оплаты в каждом отделе, едва справлялись с потоком. Но даже при этом очереди двигались в три раза быстрее, чем в обычных магазинах, благодаря оптимизированной процедуре оплаты и упаковки товара.

Ближе к вечеру поступила тревожная весть, что запасы многих товаров подходят к концу. То, что было рассчитано на неделю продаж, исчезло с полок за один день. Бертрам спешно организовывал ночную доставку из центрального склада Фуллертона и даже из других магазинов сети.

Мне особенно приятно было наблюдать за тем, как работали мои инновационные концепции.

Покупатели не просто брали необходимые товары, они исследовали, сравнивали, и чаще всего уходили с большим количеством покупок, чем планировали изначально. Сама возможность свободно прикоснуться к товару, подержать его в руках без помощи продавца, создавала мощный психологический эффект причастности, который превращался в желание обладать предметом.

Когда стемнело, а поток покупателей и не думал иссякать, стало очевидно, что наша «революция» увенчалась полным триумфом. Первый день превзошел самые смелые прогнозы.

Бертрам, весь день собиравший статистику, доложил, что магазин посетило более пятнадцати тысяч человек, треть из которых совершила покупки. Средний чек превысил обычный в полтора раза.

После закрытия магазина Фуллертон собрал всех менеджеров и ключевой персонал в конференц-зале для краткого подведения итогов. Я сидел рядом с ним за столом, чувствуя приятную усталость после напряженного, но невероятно успешного дня.

— Дамы и господа, — начал Фуллертон, — сегодня мы сделали нечто большее, чем просто открыли новый магазин. Сегодня мы сделали революцию в розничной торговле!

Раздались аплодисменты, и я заметил, что даже самые скептически настроенные сотрудники, такие как Флеминг и миссис Ховард, присоединились к овациям.

— Результаты говорят сами за себя, — продолжил Фуллертон, развернув лист с предварительными цифрами. — За один день, один только день, мы продали товаров на сумму, превышающую недельный оборот любого из наших традиционных магазинов!

Снова аплодисменты, еще более энергичные.

— И все это благодаря смелому видению одного человека, — Фуллертон повернулся ко мне. — Мистер Стерлинг, прошу вас, встаньте.

Я поднялся, чувствуя на себе десятки взглядов.

— Когда Уильям Стерлинг пришел ко мне со своей концепцией, я подумал, что он либо гений, либо сумасшедший, — продолжил Фуллертон, вызвав смех аудитории. — Теперь я уверен, что он гений. И с сегодняшнего дня, мистер Стерлинг назначается главным консультантом по стратегическому развитию всей сети «Фуллертон»!

Объявление встретили овации. Бертрам, сидевший в первом ряду, энергично хлопал, а метрдотель Гринвей даже присвистнул от восторга.

— Благодарю вас, мистер Фуллертон, — я обвел взглядом собравшихся. — Но сегодняшний успех — заслуга каждого в этой комнате. Концепция лишь чертеж на бумаге, пока люди не воплотят ее в жизнь. Я видел сегодня, как вы все, даже те, кто изначально сомневался, работали с полной отдачей, чтобы помочь покупателям освоиться в новом формате. Именно благодаря вам эксперимент удался.

Мои слова вызвали новую волну аплодисментов, и я заметил, как некоторые сотрудники, поначалу относившиеся к новациям с пренебрежением, теперь смотрели на меня с явным уважением.

После официальной части началось неформальное празднование. Шампанское лилось рекой, сотрудники делились впечатлениями и анекдотами прошедшего дня. Я переходил от группы к группе, выслушивая отзывы и предложения, мысленно отмечая моменты, требующие улучшения.

К концу вечера, когда большинство гостей уже разошлись, я вернулся в пустой торговый зал.

В полумраке, освещенный лишь аварийными лампами, магазин выглядел особенно впечатляюще. Ряды стеллажей с аккуратно разложенными товарами, открытые для доступа.

Торговые тележки, выстроенные в ряд у входа, готовые к завтрашнему дню. Детская зона с маленькими столиками и игрушками.

Все эти элементы, такие привычные в моем времени, здесь, в 1928 году, выглядели почти футуристически. Я создал островок будущего в прошлом. Фрагмент мира, который наступит лишь десятилетия спустя.

Глава 19

Разрушение империи

После вчерашнего триумфа с открытием универмага Фуллертона я все еще ощущал эйфорию, хотя усталость и давала о себе знать тяжестью в веках.

Выйдя из такси у здания «Харрисон и Партнеры», я поправил галстук и кивнул привратнику Джеймсу, который сразу распахнул передо мной тяжелую дубовую дверь. В вестибюле пахло воском для паркета и табачным дымом, обычное сочетание для финансовых контор нынешних лет.

— Доброе утро, мистер Стерлинг, — поприветствовал меня престарелый лифтер, в форменной ливрее с золотыми пуговицами. — Сегодня у нас настоящий переполох наверху.

— Что случилось, Джордж? — поинтересовался я, входя в кабину лифта.

— Совещание директоров, сэр. С самого утра мистер Харрисон и мистер Паттерсон ходят туда-сюда с каменными лицами.

Выйдя из лифта, я невольно вспомнил вчерашний вечер. Едва я успел переступить порог квартиры, как зазвонил телефон. Голос Харрисона звучал встревоженно: