Но только закончив трапезу, мы выступили к пирамиде. Война войной, а обед по расписанию.
Несмотря на косые взгляды Ангелины, я так и не рассказал всем, что происходило во время моей приватной встречи с жрицей Воздуха. Пусть молча фантазирует, извращенка девственная.
— Ну, ладно! Время пришло! Веди нас, Сусанин, герой! — хлопнул я Штирца по плечу, чем ошарашил доктора до глубины души.
Видать, давно никто его не назвал героем. А что он даже отдаленно не Сусанин, легендарный царский спаситель, затащивший вражеских боевых алхимиков, пьяных после сражения, в болото, и даже не родственник — я и так знал, не зря в школе учился.
— Да я, собственно, тут не причем, это все тупайи… — пробормотал доктор.
— Ладно-ладно, не прибедняйся, дружище, — усмехнулся я. — Наблюдательность в нужный момент решает всё. Выступаем!
Вышли обычным уже устоявшимся боевым ордером. Я впереди с большим пальцем правой руки засунутым под ремень перевязи, чтобы фиалы были сразу под пальцами, жест почти картинный, практически наполеоновский. Штирц налегке, рядом, как проводник указывает разведанную дорогу. За мной мои оруженосцы: Вака уже традиционно с мечом на плече, и Степан с пулеметом, на приделанным за ночь к стволу широком ремне, и зарядным ящиком на лямках за спиной. Пулеметная лента тянется сразу от ящика к пулемету. Степка пол ночи эту сбрую рационализировал, ремни перешивал. Тяжело ему, но не жалуется, молодец, с какой стороны не посмотри, смерть на двух ногах.
Позади всех бредет наша Смертоносная Дева, Ангелина, всем недовольная, в спецовке, измазанной по самый воротник в этом её огнеопасном растворе. Тащит на плече двуручную амфору, наполненную под горлышко этой её адской смесью и запечатанную деревянной пробкой. Надеюсь, она от этой фигни сама не сгорит нафиг, как Орлеанская Дева…
Штирц привел нас сначала к подножию центральной лестницы, откуда мы и начали свой подъем, под мрачными взглядами собравшихся молчаливых болельщиков. Публика в нас не верит. Это не хорошо. Это мы исправим.
До третьего яруса мы и поднялись по ступеням центральной лестнице, а потом сошли с неё направо и направились по ярусу в обход пирамиды, нервно поглядывая вверх. Но дерево на нас не реагировало, не сыпались на нас ядовитые листья, и живые корни не протискивались меж плит. Видимо, мы не поднялись достаточно высоко, чтобы вызвать реакцию защитных органов.
Пока дела идут неплохо.
Дважды повернув за угол, мы вышли на сторону пирамиды противоположную той, где поднималась главная лестница. Сверху было хорошо видно то роскошное лежбище, которое устроили там местные тупаи.
Натоптанная дорожка тянулась по стене снизу между камней прямо на этот ярус. Тупаи натоптали. Мы по этой тропке подняться не смогли бы, чай не руконогие, но всё равно сюда мы и так добрались: настоящие герои всегда идут в обход.
— Там дальше нечто вроде вентиляционного выхода, — показал Штирц. — Тупаи уходят туда.
И верно — на высоте человеческого роста в стене пещеры обнаружился неброский узкий проход, обложенный камнем. На краю прохода сидел и заинтересованно наблюдал за нами сидел, подёргивая полосатым хвостом, наш запропавший товарищ Нанотолий.
— Нанотолий! — воскликнул я. — Ты ли это, приятель? А ты чего тут делаешь?
Нантолий окинул меня недоуменным взглядом в том смысле, что мол, сижу тебя жду — а ты чего думал? Тупай потянулся, перебрался с камней мне на плечо, и потерся мордой об мое ухо.
— Хороший знак, — произнес Штирц глядя на нашего тупая на моем плече. — Мы на верном пути.
— Ну, что? — произнес я озирая узкий проход в глубину пирамиды. — Никто клаустрофобией не страдает? Тогда полезли.
Вака передал мне меч, ловко взобрался по камням к проходу и подтянул к нему остальных.
Но далеко мы углубиться не успели, наткнувшись на препятствие.
— Тут решётка, — сообщил Вака. — Бронзовая.
Я подсветил ситуацию светом элементаля в гарде моего меча. И то верно. Решетка из перекрещенных бронзовых прутьев. Ячейки достаточно крупные чтобы сквозь них прошли тупайи, но не люди.
— Вот блин, — проговорил я и потряс решетку. Ещё держится, крепкая.
— Как неудачно, — произнес Штирц. — Динамита у нас нет.
— Ничо, прорвемся, — усмехнулся я в ответ. — Вот и пригодятся нам бронебойные пули.
— Дайте я в неё выстрелю, — предложил Степка, поднимая ствол пулемета.
— Но-но-но, горячий данайский парень, — остановил я его творческий порыв. — Стрелять он собрался. Положишь всех рикошетами от стен. Можно, конечно, эликсиром попробовать… Но нет, по уму всё сделаем. Технологически. Ангелина! Тащи сюда свою жижу, не зря страдала.
Мы засунули патроны из распотрашенной пулеметной ленты во впадины у входов прутьев в камень. Полили все зажигательной смесью Ангелины и выбрались из прохода.
Вака вытащил из кармашка на поясе кусок трута из льняной тряпки, обмотал его вокруг подобранного камня, чтобы утяжелить. Доктор поджег трут своей бензиновой зажигалкой, и Вака ловко забросил задымивший трут в глубь прохода.
— Пригнись! — скомандовал я.
А сам осторожно наблюдал. Судя по вспыхнувшему в глубине алому пламени мы добились цели. Из прохода повалил густой черный дым, запахло паленой резиной, а потом начали рваться бронебойные патроны, подняв в воздух всех окрестных птиц.
Иногда пули с визгом вылетели наружу, оставляя трассирующий след.
— Жарковато становится, — пробормотал я, тоже пригибаясь.
Но в течении четверти часа выстрелы прекратились, жар угас, дым перестал валить из прохода, воздух очистился, и мы рискнули заглянуть внутрь, оценить дело рук своих.
Получилось неплохо. Коридор закоптило, как дымовую трубу, но взрывы боеприпасов частично раздробили камень, прутья повело от высокоградусного жара огненной смеси, и мы выбили несколько ещё горячих бронзовых палок пиная решетку ногами. Образовался проход достаточный чтобы протиснуться дальше.
— Давайте по одному, — пробормотал я, когда решетка совсем остыла и пролез на ту сторону. Вака передал мне меч со светящимся элементалем, и пролез вторым, потом Ангелина довольная от того, что ее грязный нелегкий труд не остался бесполезным, потом и все остальные.
Создатели этого прохода незваных гостей не жаловали.
Судя по костям, порой хрустящим под ногами, немало тупаев в прошлые годы в этом коридоре полегло под ударами охранных элементалей и механизмов. Вон череп, пробитый тяжелой стрелой, попал зверек под взведенный самострел. Местный подвид явно был сильно глупее нашего Нанотолия. Похоже, низкая обучаемость, помноженная на неуемное любопытство, подгоняемое неутолимым голодом привело к тому, что эта стая тупаев в конце концов разминировала проход по всей длине собственными тушками.
Впрочем, не расслабляемся: кто знает, что нас там еще ждёт…
— Ненавижу такие щели, — пробормотала Ангелина. — Кажется, что тебя вот-вот раздавит.
— Не накаркай, — усмехнулся я, делая осторожный шаг вперед, где пол подо мной тут же провалился и я кувыркнулся в черную бездну.
— А-а-а!!!
Меня спас меч. Я шел с мечом в руке, удерживая его рукоятью вверх удерживая за заточенную часть под гардой, как крестоносец свой крест, поднимая повыше, чтобы светлее было и когда рухнул в черную щель, вцепился в меч, который оказался чуть длиннее краев ловушки и заклинил между камней уходящей в непроглядную тьму шахты. Острием с одной стороны и яблоком на рукояти с другой.
— Да блин!
Я повис, болтаясь, подпрыгивая вверх-вниз под проснувшимся, но удерживающим меня вибрирующим лезвием. Напрягая все силы, я подтянулся и ухватился за меч обеими руками.
— Саша! — истошно завопила вверху Ангелина.
— Хорош орать — прохрипел я, болтаясь на руках под прогнувшимся мечом. — Вытаскивайте меня…
И тут Вака снова оказался ловчее остальных. Встав над щелью, он сбросил мне веревку, с петлей на конце, в которую я в конце концов смог просунуть ступню и опереться на нее. Затем меня общими усилиями подтянули к краю щели, а там уже вытянули за обе руки обратно на ровный пол коридора, где я в изнеможении и свалился.
