Нашествие (СИ) - Старый Денис

— Я принимаю твоё предложение. И можно идти на Дон токмо если прикидываться бродниками. Их ордынцы, как поговаривают, не трогают, а те служат им. Может то и удумал десятник рязанский Ратмир? Ну а мы… Пошли, посмотрю на невестку да пирогов поем, — сказал кузнец.

— Ты будешь доволен. А еще… У меня даже вино есть. Вот, для дорогих гостей и берег, у генуэзцев купил давеча, — обрадовано говорил Алексей.­ — Что до того, куда идти детям нашим. Пущай сами решат. А я… Ты только об том князю не говори, я пошлю с ними еще два десятка воинов своих. Скажу, что отправил в разведку.

— С чего мне говорить? Почитай, что уже и родственники. Да и сына же моего то касается, — сказал кузнец Аким.

Поселение.

8 января 1238 года

Меня выдернули из размышлений. Стоя над спящим, но, Богу слава, не погибшем, Лихуном, думалось только о мести. Но… Еще бы десяток воинов. И все, решился бы. А так… Нет, нельзя. Нужно свои эмоции и чувства взять в руки и пока что сторговаться. Нам нужно молоко, хлеб… Нам нужно много чего.

— Что случилось? — просил я, выходя из нового дома, где поместили под пригляд Веданы, Лихуна.

— Так это… — пытался сообщить мне Волк, но запыхался и не мог собраться с мыслями.

— Ну? — поторопил я подростка, становящегося воином по необходимости и за неимением других воинственных мужей.

— Корней напился и утопился, — выпалил Волк. — Не, пока не помер, токмо…

Но я уже бежал к месту событий. Все же не рядовое происшествие. Тут и кража налицо, так как все хмельное у меня на складе и все знают, что брать его нельзя. Тут и недосмотр Макара. Почему, во время рабочего дня кто-то праздно шатается, но не работает?

— Где? Где он это взял⁈ — возопил я. — Как смог напиться?

Я стоял у лежащего во множестве шкур и обложенного грелками ремесленника Корнея. И ведь тихонький такой, ни в чём прежде не отсвечивал, порой казалось, что он и говорить-то не умеет. Делает себе свои дела, слушает, что скажут, выполняет. Он был словно тень — плёлся за нами, молчал, что-то там себе то и дело кряхтел. И все, более о нем и сказать-то нечего.

Но права народная молва: в тихом омуте черти водятся. Вот и сейчас я наблюдал за тем, как этот чертёнок, упавший в прорубь и чуть было не утонувший, весь дрожит.

Рядом с ним, в той же кибитке, лежала ещё и женщина. Это она дурака спасла, прыгнув следом за ним в прорубь и не дав пьяному идиоту уйти под лёд.

— Макар, я к тебе обращаюсь. Это ты заведуешь всем нашим имуществом. Как этот окаянный нашел и выпил меда? — сдерживая, чтобы не взять старика за грудки, наседал я на Макара.

— Такэ-э-э… не всё же выпил, — как ребёнок, отпирался Макар.

Да тьфу ты! Разве я об этом спрашивал? Резко от него отвернувшись, я обратился к ведьме.

— Выживут они? — спросил я Ведану.

— Нам боги благоволят. И Господь Христос осеняет благодатью. Были иные люди. Когда мы переходили и те случались, кто также впадал в горячку. Ну я всех вытянула, — отвечала ответственная за нашу «медицину».

Наверное, мне всё-таки нужно приглядывать за тихонями, особенно… Да, я не усмотрел за Корнеем. Мало того, я и имя его узнал только что. А вот взял сейчас, отыскал запасы хмельного, напился да зачем-то пошёл к проруби. Это хорошо, что там оказалась Миряна, женщина лет тридцати с тремя детьми.

И зачем только она сиганула следом за упавшим в прорубь мужиком? Героическая, конечно, женщина, но вот ведь — о себе не думает, так подумала бы о детях.

ЧП случилось утром, но когда уже началась работа в поселении и за его пределами. И уже понятно, что теперь надо всё перекраивать. В отличие от Корнея, которого, как оказывается, только лишь Любава и знала, Миряна считалась в общине полезной женщиной.

Это именно она стала осваивать те блюда, которыми мы сейчас и питаемся. А тот, кто тебе в миску накладывает еду, не может не быть уважаемым человеком в такой небольшой общине, что разносолами покамест небогата.

А вот Корнея знала Любава по тому, что в мирной доордынской жизни заказывала у этого человека некоторые ювелирные изделия. Да, он был ювелиром, а значит, крайне редко брал в руки топор или пилу, которые сейчас куда как чаще используются.

— У нас теперь недостаёт двоих воинов, — сказал Мстивой, когда я отошёл от кибитки, где рядом лежали в жару и бреду Корней и Миряна.

— Это плохо, но ничего не изменяет, — констатировал я. — Сегодня работаем до полудня. Потом частью занимаемся заготовкой еды, другие копают.

Говорил я, будто бы устраивал выходной. На самом же деле лишь менял фронт работы.

Задачи на первую половину дня перед поселением стояли почти те же, что и вчера, и позавчера. Нужно было валить деревья, обтёсывать их, расщеплять на доски. Нам нужно больше, больше строительных материалов.

Всё приготовлено для того, чтобы поставить сразу два дома.

При этом мы пока решили не трогать больше деревья на острове. Оставляли даже те, которые явно должны быть подтоплены во время паводка. Если мы продолжим вырубать деревья непосредственно на месте нашего поселения, то уже окончательно себя демаскируем. Пока ещё удавалось прятаться таким образом, чтобы издали, с русла Дона, не видно было наших домов и вырубленных деревьев. Впрочем, о нас уже знают, так что нужно ускориться и строить фортификации более интенсивно.

Так что практически всё поселение отправилось теперь на левый берег, к дубраве. Предстояло её проредить, а потом на верёвках волочь эти брёвна в поселение. Работа не из лёгких. И казалось, что нужно было бы дать людям больше отдыха. Вот только даже полдня терять нельзя было.

— Да чтобы тебя волки загрызли! — услышал я крик Макара, задававшийся на другом берегу, где шла вырубка леса.

Направился туда. Впрочем, и так хотел внести свою лепту в непростое дело вырубки леса. Утром была тренировка с Мстивоем, поработали с мечами. Вот, днем, решил устроить себе еще такую силовую кардиотренировку — рубить деревья.

— Что случилось? — спросил я у чуть ли не плачущего Макара.

— Пила… — горестно сказал он и махнул рукой. — Эх! Ну как же так-то?

А вот так… И я начал ломать этот инструмент, но доломали другие. Хотел зубья чуть развести и подточить. В итоге… Трех зубьев как и не было. Железо непрочное от слова «совсем».

— Нужно переходить на рубку топорами, — спокойно сказал я.

Ну не убиваться же, право слово.

— Бабы… Они не смогут, — возразил Макар.

Ничего ему не ответил, хотя и считаю, что смогут. Как говориться, бабы в нашем селении и топором махать могут, а некоторые так и подмахнуть могут. Мстивой не даст соврать. Опять ночью не давал мне спать со своей зазнобой, ну или занозой, с Акулиной.

— Пришли, может Волка и всех тех стрелков, что в деревья стрелы пускают! — сказал Макар.

Но я покачал головой. Нужно тренироваться нам и обращаться с арбалетами. А кому-то и делать болты, используя многие взятые нами стрелы кочевников.

— Вжух! Бдын! — Волк, предводитель наших немногочисленных новиков, спустил тетиву одного из арбалетов.

Попал прямо в цель — в большой дуб шагах в шестидесяти. Как будто бы специально для меня такой удачный выстрел сделал. До того, как я увидел, подходя к тренировочной площадке, у парня не все получалось.

— Добре, — констатировал я.

Да, и всё-таки арбалет — хорошее оружие уже хотя бы тем, что освоить его можно быстро. Насколько из Волка вышел полноценный арбалетчик, ещё судить рано. Мало лишь только попадать в цель, нужно иметь характер, чтобы стрелять в людей. Чтобы не растеряться во время боя.

Теперь и другие пусть приноравливаться к тому оружию, которое освоить могут. Без боя никто больше сдаваться не будет. У меня же задача, чтобы сражений у острова как можно дольше не было. Однако, Бог, или боги, смеются над нашими желаниями, чаще делая все наоборот.

От автора: Ноябрь 1853 год. Война с Европой начинается. Будущее отныне в руках нашего современника, ставшего генерал-адмиралом русского флота. Сейчас пишется 7 том серии.