Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

— Я буду осторожен, — спокойно ответил молодой человек.

Что-то в его спокойствии заставило Артамонова почувствовать странную уверенность. Этот молодой поручик не боялся. Совсем не боялся. Словно опасность была для него естественной средой обитания.

— Тогда до встречи вечером, Александр Дмитриевич, — сказал Артамонов негромко, протягивая руку. — Добро пожаловать в Белград. Город, где каждый день может стать последним.

Молодой человек пожал руку. Крепкое рукопожатие, сухая ладонь, никакого волнения.

— Спасибо, господин подполковник. Я справлюсь.

Они вышли из читального зала порознь. Сначала Артамонов, потом, через пять минут, молодой человек. Артамонов спускался по лестнице и думал о том, что Редигер прислал ему необычного агента.

Редигер прислал ему оружие.

Холодное, точное, смертоносное оружие в обличье вежливого молодого человека.

Господи, пусть это оружие выстрелит вовремя и точно в цель. Пусть оно остановит войну.

Потому что если нет…

Артамонов вышел на солнечную улицу Краля Милана, надел шляпу, зашагал в сторону посольства, где его ждали рутинные дела военного атташе. Обычная работа, прикрытие для настоящей работы.

А настоящая работа только началась.

Я вышел из читального зала на залитую солнцем улицу Краля Милана и на мгновение замер, прикрывая глаза от яркого света. Белград встретил меня майским теплом, шумом дрожек на мостовой и запахом жареного кофе из ближайшей кафаны.

Город красив. Красив той специфической балканской красотой, где европейская респектабельность смешивалась с восточной хаотичностью.

Многоэтажные дома в стиле эклектики соседствовали с одноэтажными турецкими постройками. Дамы в парижских платьях проходили мимо крестьянок в расшитых сербских костюмах. Автомобили «Бенц» и «Панхард» делили дорогу с запряженными волами повозками.

Я достал из кармана конверт, который дал мне Артамонов, и проверил адрес. Улица Дубровачка, дом номер семь, квартира на втором этаже. Дорчол, старый квартал на берегу Дуная. По словам подполковника, минут двадцать пешком от центра.

Я зашагал по улице, держа в руке небольшой чемодан. Второй, с двойным дном и опасным содержимым, я оставил на хранение на вокзале до вечера. Нести оружие и шифровальные книги на первую явку было бы неразумно.

Белград тысяча девятьсот четырнадцатого года жил напряженной жизнью. Я чувствовал это всеми инстинктами, отточенными за годы в Аламуте и месяцы в Варшаве. Город напрягся, как зверь перед прыжком.

На углах улиц стояли жандармы в темно-синих мундирах с винтовками наперевес. У входа в Народную Скупщину, местный парламент, дежурил целый взвод.

Газетчики выкрикивали заголовки о «героях сербского народа» и «австрийских провокациях». На стенах домов виднелись плакаты с портретом короля Петра I и лозунгами о славянском единстве.

Убийство гауптмана Шульца два дня назад всколыхнуло город. Сербы видели в убийце Чабриновиче мученика за свободу. Австрийцы считали его террористом, которого нужно примерно наказать. Между этими двумя позициями нет места для компромисса.

Я свернул с главной улицы в узкий переулок, ведущий вниз к Дунаю. Здесь архитектура менялась.

Старые дома турецкого периода с нависающими вторыми этажами, узкие окна с деревянными решетками, мощеные булыжником улочки, где двое человек могли разойтись с трудом.

Дорчол был рабочим кварталом. Здесь жили ремесленники, мелкие торговцы, рабочие с табачных фабрик, студенты, снимавшие дешевое жилье. Пахло рыбой из дунайских сетей, дымом из кузниц, кожей из сапожных мастерских.

Из открытых окон доносились голоса. Кто-то ругался по-сербски, кто-то пел народную песню, где-то плакал ребенок.

Идеальное место для конспиративной квартиры. Никто не обращает внимания на новых жильцов. Люди заняты выживанием, а не глазеют по сторонам с любопытством.

Дом номер семь оказался двухэтажным зданием из потемневшего от времени кирпича с облупившейся штукатуркой. Деревянная дверь на петлях скрипела, когда я толкнул ее. Узкая лестница вела наверх, ступени стертые и шатались под ногами.

На втором этаже я нашел дверь под номером «два». Достал из конверта ключ, тяжелый, старинный, из кованого железа. Вставил в замок, повернул. Механизм щелкнул с металлическим звуком, и дверь открылась внутрь.

Квартира была маленькой и спартанской. Одна комната с двумя окнами, выходящими во двор.

Железная кровать с тонким матрасом, покрытым серым шерстяным одеялом. Деревянный стол под окном, два стула с протертыми сиденьями. Шкаф из темного дуба с облупившимся лаком. Умывальник с медным тазом в углу. Керосиновая лампа на столе. Печь-буржуйка для отопления, не так уж и нужная в конце мая.

Пол деревянный, половицы скрипучие. Стены выкрашены в тусклый желтый цвет, кое-где штукатурка отваливалась, обнажая кирпичную кладку. Потолок низкий, с потемневшими балками. Пахло затхлостью, пылью и чем-то кислым, запахом старого жилья, где долго никто не жил.

Я закрыл дверь, поставил чемодан на пол и начал методичный осмотр.

Сначала окна. Я подошел, проверил рамы. Старые, деревянные, но прочные.

Открываются бесшумно, если знать, как поднимать их правильно. Во двор ведет расстояние около трех аршинов до земли, прыжок возможен, но лучше использовать простыню как импровизированную веревку.

Из окна виднелся внутренний двор, заставленный дровами и ящиками, выход на улицу через арку. Путь отступления номер один.

Потом дверь. Замок простой, не надежный. Любой опытный взломщик откроет за минуту. Но есть задвижка изнутри, толстый деревянный брус. Если задвинуть, это даст дополнительные секунды при попытке взлома.

Я осмотрел стены, простукивая их костяшками пальцев. Кирпич, прочный. Между моей квартирой и соседней толстая стена, разговор не услышат, если не кричать. Это хорошо.

Потом пол. Я прошелся по комнате, проверяя скрип половиц.

Три доски особенно громкие. у двери, у окна и возле печи. Нужно запомнить и обходить ночью, когда требуется бесшумное перемещение.

Дальше поиск тайников. Я проверил шкаф. Старый, с двойной стенкой сзади. Простучал, там пусто, но можно устроить тайник, если вынуть заднюю панель. Запомнил.

Кровать. Под матрасом деревянные рейки на железной раме. Одну рейку можно вынуть, спрятать там документы или деньги. Недолговечный тайник, но для краткосрочного хранения подойдет.

Печь. Я открыл дверцу, заглянул внутрь. Кирпичная кладка, несколько кирпичей можно вынуть, создав углубление для хранения оружия или взрывчатки. Но рискованно, печь могут растопить новые жильцы, если я уйду внезапно.

Пол под кроватью. Я опустился на колени, изучил половицы. Три доски прилегают неплотно, их можно поднять, если поддеть ножом.

Пространство под полом около двадцати сантиметров глубиной. Идеальное место для оружия, патронов, шифровальной книги.

Я кивнул сам себе с удовлетворением. Квартира подходит. Простая, неприметная, с несколькими путями отхода и возможностями для тайников.

Теперь соседи. Нужно изучить, кто живет рядом.

Я вышел на лестничную площадку, прислушался. Снизу, из квартиры на первом этаже, доносилось мерное постукивание. Кто-то стучал молотком. Сапожник, вероятно. Запах кожи подтверждал догадку.

Сверху, с третьего этажа — смех, женские голоса, музыка. Студенты или молодые рабочие, судя по веселости. Шумные, но это хорошо. Шум маскирует подозрительные звуки.

Я спустился на первый этаж и постучал в дверь. Стук прекратился.

Через мгновение дверь приоткрылась, и в щели появилось лицо старика. Морщинистое, с седыми усами, подслеповатыми глазами за толстыми очками. Пахнуло табаком и кожей.

— Добрый день, господин, — сказал я по-сербски с легким русским акцентом. — Я ваш новый жилец, из квартиры на втором этаже. Александр Соколов, корреспондент из России.

Старик изучил меня недоверчивым взглядом, потом кивнул.

— Милутинович. Хозяин дома. — Голос хриплый, прокуренный. — Русский, говоришь? Квартиру для тебя сняли?