Княгиня Евдокия 5 (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Одно другому не мешает. Все надо успевать. Наша Мария Борисовна краше всех вышьет рубаху своему мужу и с любым ученым поддержит наравне разговор, а то и по-доброму заметит, что он ошибается.

Елена слушала о своей будущей свекрови, закусив губу. Ей стало боязно, что она не оправдает её надежд, но Евдокия погладила её по голове и чуть надавила на плечико, укладывая спать. Но господарыньке спать днем не хотелось.

— А правда, что у вас на площади показывают выдуманные истории?

— И показывают, и объясняют смысл показанного, — боярышня с тоской посмотрела на дверь, но отвечала спокойно.

— А зачем объяснять? Разве непонятно?

— Редко какая история так проста, как видится на первый взгляд.

Елена задумалась, а потом её личико озарилось пониманием:

— Да! Я помню твою сказку о кошке, добившейся благ у человеческой жёнки, но не потерявшей независимости.

— Ты умная девочка. Многих в рассказе привлекает только развитие событий, а ты заглянула глубже.

— Дунечка, а расскажи ещё! — попросила Елена.

— Тебе надо отдохнуть.

— И тебе, — грустно вздохнула она, показывая рукой, что отпускает боярышню. — Иди, обрадуй князя подарком. Не хочу, чтобы он завидовал Ванечке.

— Ты дальновидна и вообще очень внимательная к окружающим.

— Я знаю.

Елена зевнула, удобно устраиваясь на пуховой постели. В её ногах легла постельничья, недобро зыркнув на гостей.

— Дунечка, ты приходи потом, поможешь расчесать мне волосы. У тебя рука легкая.

— Конечно, приду!

Евдокия взяла с каменного подоконника свой поднос с десертом и, дав знак одной из жёнок остаться, быстро выскользнула из покоев Елены под её понимающим взглядом.

Она поспешила к князю, но воин, стоявший в коридоре, где поселились гости, сказал, что князь давно ушёл и ещё не приходил.

— Евдокия Вячеславна, кажись, его у кухни видели.

— У кухни?

— Ага, он стоял там и смотрел чего-то, — воин смутился, но сказал, как есть.

— Вот как, — протянула Евдокия и уголки её губ дрогнули в улыбке.

Воин облегчённо выдохнул: местный слуга насплетничал, что князь за бабами подглядывает, но никто ему не поверил. Все знали, как Юрий Васильевич относится к Евдокии Вячеславне. А коли он был замечен у кухни, то значит, по делу, а об этом не грех сказать, тем более другие не только скажут, но ещё приплетут свои догадки.

— Что ж, пойду посмотрю нет ли его в трапезной, а ты пошли поискать князя на конюшне, да пусть передадут, где я его жду.

— Своего Буяна он утром выгулял, но пошлю мальца, — пообещал вой.

Евдокия не спеша спустилась в трапезную. Пара слуг чистила стол, один сидел у огромного камина и следил за огнём, а больше никого не было.

— Голубчик, — обратилась она к слуге, чистившему стол, — принеси мне всё, что нужно для варки кофейных зерен. Ты спроси у повара, он знает. А ещё две чашечки, сливки и горсть сахара.

— Не по чину ему, — раздался голос другого слуги, вошедшего в трапезную. — Я сам всё принесу!

Евдокия не стала возражать, кивнула и устроилась у окна, стараясь не замечать любопытных взглядов слуг и кутаясь в шубу. Минут через пятнадцать ей принесли горячей воды, медный ковш и всё остальное.

— Боярышня, я велел тащить сюда маленький стол, чтобы тебе удобнее было.

Евдокия сняла с пояса красивую стеклянную бусину и подала старшему слуге:

— Держи, я довольна твоей заботой обо мне.

Мужчина быстро схватил бусину и спрятал её в мешочек, висящий на груди.

— Я ещё подушки принесу, — собрался бежать он.

— Лучше ещё одно креслице принеси — я жду князя.

Слуга убежал и чуть не столкнулся в дверях с Юрием Васильевичем.

— Евдокия Вячеславна, — поприветствовал он её и быстро подойдя, растерянно замер.

— А я вот… — смутилась она, — угощение тебе припасла и кофе варю.

— С твоих рук даже яд приму, — глупо улыбаясь, заявил он и боярышня хлопнула его по груди.

— Юрий Васильевич, тебе будет стыдно за то, что кофе ядом назвал.

— Да я не это имел в виду…

Она хмыкнула, показала ему рукой на креслице, а сама наклонилась к очагу и чуть подвинула ковш с кофе поближе к углям. Подождала. Слуга прибежал, неся ещё одно барское кресло. Евдокия как раз следила за появившейся кофейной шапочкой. В ковшике она вышла слабенькой, но заметно пришла в движение, и боярышня ловко подняла ковш, ставя его стол.

— Говорят, ты смотрел, как мы готовим? — спросила она, снимая с подноса десерт и пододвигая его князю. Потом расставила неказистые толстостенные глиняные чарочки, которые она называла чашечками, внимательно осмотрела сахар, принюхалась и все-таки убрала от греха подальше. Самый чистый она использовала при приготовлении десертов, а остатки выглядели неказисто.

— Я хотел позвать тебя на прогулку, — пояснил князь, а в глазах у него мелькнула тоска.

Стоя у входа кухни и наблюдая за женскими хлопотами, он чуть с ума не сошёл от накатившего на него одиночества. Смотрел, как Евдокия обхватывает ладошки Елены Стефановны, уча готовить, а сам представлял, что это могла быть его семья и что сейчас они повернутся к нему, обрадованно воскликнут и повиснут на шее.

Замечтался, затосковал, а особенно горько было, что по молодости упустил воспитание единственной дочери. Александру выдали замуж, и скоро он станет дедом, а сам до сих пор понятия не имеет, каково быть мужем и отцом. Может, надо было признать Шурочку? Тогда можно было бы забрать к себе внука и законно воспитывать его!..

Через пару недель ему исполнится тридцать четыре года, и он успел бы поставить внука на ноги, да ещё и на правнука поглядел бы. Но не было у него любви в ту сторону, лишь сожаление, что так вышло.

— Зря ты не подошёл к нам, — Евдокия посмотрела на загрустившего князя и, слегка коснувшись его ладони, заговорщически произнесла: — Мы очень нуждались в отважном воине, который пробовал бы нашу готовку.

— Тебе стоило дать клич и отбою не было бы, — оживился Юрий Васильевич. — Особенно, когда вы закончили с горчицей.

Евдокия вспомнила, как она с Еленой пробовала горчицу и засмеялась. Они ж с девчонкой напробовались до слез и пунцовых щек, но остались довольными.

— Угощайся, княже, — она показала ему глазами на тирамису. — И запивай крошечными глотками. Кофе — это не про утоление жажды. Это вкусовые впечатления. Должно получиться хорошее сочетание насыщенного сладкого и душистой горечи. А если слишком горько, то можно добавить кусочек лимона, но его здесь нет. Зато есть сливки, которые приглушат вкусовое богатство кофе.

Князь попробовал десерт и его брови поднялись:

— Необычно.

Забыв о кофе, он быстро съел ещё пару ложек и сделал глоток только когда Евдокия постучала ложечкой по его чашечке. Князь сделал глоток и прислушался к себе, наморщив лоб. Евдокия хихикнула и закрыла ладонью глаза. Потом раздвинула пальцы, чтобы подглядеть за Юрием Васильевичем, а он уже вновь пробовал десерт, делал глоточек кофе и сосредоточенно ощущал смену вкусов.

— Необычно, — повторил он и добавил: — одно дополняет другое, и мне это нравится. Не знаю, смог бы я пить этот напиток без этой сладости, но могу сказать, что эта сладость была бы утомительна без кофейной горечи.

Евдокия застыла, слушая объяснения князя, а потом расхохоталась. Он был так серьёзен, как будто являлся матёрым ресторанным критиком. Князь отодвинул угощение и с улыбкой смотрел на заливающуюся смехом боярышню. И жалел он сейчас только об одном: что они не дома, а Евдокиюшка до сих пор не его жена!

Глава 20.

— Евдокия Вячеславна, слыхала ли? Твой Балашёв внуков нашёл! — выдала с порога Надежда.

Евдокия непонимающе посмотрела на неё. Она совсем недавно поднялась в свои покои и все ещё мысленно оставалась с князем. Если бы не толпа слуг, пришедшая готовить стол к вечернему пиру, то их свидание продолжилось бы.

Дуня тоскливо посмотрела на Надежду, уперлась взглядом в толстую стену дверного проема и подумала, как же здесь все нелепо устроено. Огромный дом, в котором все теснятся и невозможно найти уединения. А ещё здесь холодно и жутко из-за воющих сквозняков. Впрочем, ей грех было жаловаться! За подарочки в гостевых покоях топили круглосуточно и свечи в светильниках меняли по мере надобности. Местные считали это расточительством, но не топить было нельзя. А свечей у Евдокии был полный воз. Она брала их, чтобы не сидеть в темноте во время пути и в замке.