По рядам собравшихся пошел шепот, и поначалу желающих выступить не нашлось. Это нежелание высовываться было понятно, поскольку все были наслышаны как о прошлых методах воспитания аргираспидов, так и о совсем недавних в рядах конницы.
Пришлось их подначить:
— Смелее! Обещаю, никого не наказывать!
После этого седой ветеран с аж почерневшим от солнца лицом и тремя серебряными браслетами хилиарха (командир хилиархии) все-таки решился.
— Ты царь, и твое слово — закон! С этим никто не спорит, но, коли уж ты спрашиваешь нашего мнения, то я скажу. Уменьшать глубину строя опасно, это всякий знает!
«Всякий знает» — для меня не аргумент, но в дискуссию я все же вступил.
— Имя, звание? — начал жестко я, и ветеран сразу потупился.
— Хилиарх первой хилиархии Второго персидского таксиса, Фенод Черный!
В пехоте деление прошло так же, как и у конницы. Каждый таксис получил именное название по национальности основного контингента и места набора, а более мелкие подразделения — только цифровую нумерацию.
Удовлетворенно кивнув, я взглянул ветерану прямо в глаза.
— Говоришь, что опасно… — словно бы раздумывая, я выдержал паузу и сам задал вопрос. — И чем?
— Дак, известно чем! — хилиарх вскинул взгляд на товарищей, словно ища поддержки. — Бой длинный, люди впереди устают, их надо менять!
«Понятно! Чем длиннее скамейка запасных, тем меньше риски!» — сыронизировал я про себя, а вслух спросил:
— Соглашусь с тобой, Фенод, если ты скажешь мне, сколько продлился твой самый длинный бой в жизни? Только без отдыха и перерывов, чистый бой!
Почесав затылок, ветеран напряг память.
— Ну, так чтобы без перерыва… — потянул он. — С пятую часть от полудня, думаю!
«Если взять в среднем световой день в двенадцать часов, — быстро прикидываю про себя, — то полдня — шесть, а пятая часть — чуть больше часа!»
Посчитав и еще раз убедившись в своей правоте, я вернулся к хилиарху.
— Что ж, вот и скажи мне, Фенод! Разве за это время разовой смены бойцов было бы недостаточно? Первую пятерку сменила вторая, а если уж приперло, то вперёд снова бы вышла первая, но уже отдохнувшая!
Хилиарх насупленно замолчал, а я обвел взглядом собравшихся командиров.
— Кто из вас при Габиене сражался за Антигона?
Признаваться в этом никому не хотелось, но и отмолчаться было нельзя. Несколько мгновений тишины — и вперёд вышел еще довольно молодой воин. Лет тридцати, явно грек, с черными курчавыми волосами и сломанным, очевидно в драке, носом.
— Прости, царь, был грех!
Я молча смотрю на него в упор, и, поняв, тот вдруг спохватывается:
— Синтагматарх второй синтагмы первой хилиархии Первого фригийского таксиса, Аэрон, сын Эвдама.
Ограничиваюсь одобрительным взглядом и сразу же задаю вопрос:
— Как синтагматарх ты стоял замыкающим в ряду, так?
— Так! — кивнул тот, и я продолжаю:
— Когда аргираспиды взломали ваш строй и проникли внутрь фаланги, что ты сделал?
На это грек замялся и тяжело вздохнул, а затем, опуская глаза, ответил:
— Тогда ничего сделать было уже нельзя! Аргираспиды кололи нас как свиней! Все вокруг меня побежали, и я тоже побежал!
— Вот! — тыкаю в него пальцем, а затем перевожу взгляд на хилиарха. — Вот тебе, Черный, и ответ! Как им было биться с аргираспидами? С длинной сарисой в той тесноте не развернёшься! Ломать их пополам, что ли⁈
Я усмехнулся, и все вокруг меня тоже улыбнулись нелепости ситуации — сломать сарису дело непростое.
Фенод Черный замялся с ответом, но на помощь ему пришел товарищ с тремя такими же браслетами на левой руке.
— А ежели враг обойдет с фланга, да в тыл ударит, тоды как? С одним ксифосом против конницы много не навоюешь! — Он с довольной хитринкой уставился на меня, просто излучая всем своим видом: «Ну что, съел? Мы тоже не лыком шиты!»
Такой вариант я, конечно же, прорабатывал. Поэтому, повернувшись к Патроклу, строго спросил:
— Вы действия фаланги в полном составе отрабатывали?
Тот утвердительно кивнул, и тогда я вновь повернулся к командирам.
— Вы, когда в строю стояли, видели, что вас с обоих флангов прикрывают оттянутые назад шеренги тяжелых гоплитов?
Понимая, о чем я, мои оппоненты посмурнели, и я дожал их.
— Любая попытка охвата в первую очередь на них наткнется, и тогда задняя шестерка развернется и гоплитам поможет. В этом случае, опять же, близкий контактный бой начнется, в котором и щит, и дротики с коротким копьем полезнее будут.
Еще я мог бы добавить, что в будущих войнах планирую иметь тотальное превосходство в кавалерии над любым противником, так что фалангитам вряд ли придется иметь дело с конницей на флангах. Мог бы, но не стал! В тот момент я увидел, что доводы мои и без того оценены по достоинству. Желающих поспорить со мной более не находилось, а тишина стояла лишь потому, что сдаваться вот так сразу эти люди не привыкли.
Слишком сильно давить на них я тоже не собирался, а потому, пройдясь жестким взглядом по нахмуренным лицам, просто сменил тему. Разговор о погоде для такого разворота, понятное дело, не подошел бы, но у меня был заготовлен сюрприз.
Улыбнувшись во всю ширь, я примирительно махнул рукой:
— Ладно, не будем сейчас препираться попусту, вскоре само время нас рассудит! Лучше пойдемте, я вам одну штуковину покажу.
Сказав это, я двинулся прямо сквозь плотную толпу, окружавшую меня, а расступающиеся передо мной командиры потянулись следом. Большинство из них оценило мою тактичность и разом повеселело. То, что я не заставил их признать свое поражение и не стал насмехаться, в их глазах дорогого стоило.
Выйдя из толпы, я поманил своего телохранителя, и тот, подбежав, передал мне завернутый в ткань сверток.
Развернув его, я показал всем созданный по моим чертежам арбалет. В это время, как я понял, он не то чтобы совсем неизвестен, но уж точно популярностью не пользуется. Я даже знаю почему! По той же причине, что и композитные кавалерийские луки, — дорог и очень труден в исполнении.
Теперь же, когда после стольких лет использования производство композитных луков шагнуло вперед и в качестве, и в количестве, появилась возможность подумать и об арбалете.
Я никогда с арбалетами дела не имел, но конструкцию представлял себе достаточно ясно. Вопрос оставался только один: каким сделать способ натяжения? У меня было понимание, что для максимально убойной силы использования только рук и спины будет недостаточно. Нужен был механизм, но такой, чтобы цена его производства не стопорила создание самого арбалета. Всякие там гребенки и шестеренки отметались на раз, поскольку это сразу же переводило оружие из разряда массового в категорию исключительного.
Посидев несколько вечеров в раздумьях, я остановился на простом валу с двумя рукоятями противоположной направленности. Крутя эти ручки, стрелок наматывал бы на вал две тросика с крючками, которые тянули тетиву, пока та не цеплялась за запорный блок. После этого оставалось только снять крючки, наложить стрелу и нажать на спусковую скобу. В дополнение к этому на своем чертеже я нарисовал еще упорную петлю в начале ложа для большего удобства стрелка при натягивании механизма.
Евдор и Кассандр уже привычно претворили эскиз в изделие. Я опробовал его и вернул на доработку. Евдор поставил на вал регулируемый запор, дабы стрелок при натягивании мог отвлечься и при этом ему не пришлось бы начинать все сначала. Еще оба крючка соединили деревянной пластиной, дабы цеплять их можно было зараз и одной рукой.
В общем, изделие получилось не такое уж и простое, но доступное для массового производства. Сегодня я решил похвастаться им перед командирами, а заодно и втемяшить им в башку простую мысль: раз их царь может создавать такие сложные штуковины, то голова у него точно не за тем, чтобы только шапку носить.
Дав всем рассмотреть новое оружие, я спросил:
— Ну что, кто-нибудь из вас видел такое?
Из всех откликнулся только один — все тот же Фенод Черный.
