Инженер Петра Великого 2 (СИ) - Гросов Виктор

Мой авторитет рос не по дням, а по часам. Дни у меня теперь — как у белки в колесе. Утром — на полигон, потом — на завод, дел по горло. Вечером, уже затемно, я чиркал свечку, доставал свои каракули с чертежами и до глубокой ночи корпел над ними, ломая голову. Мысли так и кишели. Этот полк — мой козырь, главный аргумент против этих старых пердунов-генералов. Проиграть я не имел никакого права.

Месяц-полтора, который мне Государь дал, пролетел как неделя. Мои вчерашние салаги превратились, ну, если не в волков тертых, то уж точно в солдат, которые знают, за какой конец ружья браться. Лихо махали «смирновскими» лопатами, стреляли не как снайперы, конечно, но с толком, каждую мишень выцеливали, а не просто так в белый свет, как в копеечку, лупили. Гранаты метали, врубившись, какая это силища — эта «карманная артиллерия». Последние недели я все доводил до автоматизма.

И это надо учесть, что у боевых фузей и снарядов точность, дальность и мощь –выше. Учебные же в разы меньше по силе.

— Братцы, — говорил я своим солдатам, — вы тут не землю роете. Вы учитесь воевать по-новому, с головой. Чтоб и шведу этому хваленому навалять, и свои бошки под пули зря не совать. На вас сейчас вся Россия смотрит, сам Царь-батюшка на вас уповает. Покажете себя орлами — так и вся армия по-другому воевать начнет! Вы — первые! С вас пример брать будут! Так что не ударьте в грязь лицом, орлы! Постоим за Русь-матушку, за Государя!

И они слушали. В глазах у них был азарт и такая, знаете, преданность, будто я им батька родной. За меня и за мою «науку» готовы были глотку любому перегрызть.

Чудеса!

В общем, все было готово. Оставалось ждать дня «Х».

И вот, накануне этого «шоу», когда, казалось, можно было выдохнуть, случилось такое, что все мои планы полетели коту под хвост.

Вечером, когда я сидел у себя, перебирая детали «боя», без стука завалился Федька. А за ним маячили еще двое моих самых башковитых парней из «заводской гвардии».

— Петр Алексеич, дело серьезное, — без предисловий бухнул Федька.

Он коротко все выложил. Моя система сработала. Его ребята уже несколько дней пасли пороховой склад. Им показались подозрительными какие-то типы, которые терлись там под видом «кровельщиков», а сами больше по сторонам зыркали. Сегодня ночью, когда эти «ремонтники» попытались протащить на склад какие-то свертки, мои орлы (вернее бойцы Орлова) их и повязали. Тихо, без шума и пыли. В свертках — фитили да кремни с огнивами. Явно пахло крупной диверсией — пороховой склад спалить хотели, гады! Катастрофа, от которой ползавода могло на воздух взлететь, не случилась — успели!

— Врагов скрутили, Петр Алексеич, — продолжил Федька, аж распирало его от гордости. — Двое их, стервецов. Сейчас в каморке сидят, под замком. Сначала, понятно, в отказ пошли. Но как мы им их «подарочки» показали, да припугнули, что к самому Брюсу на дознание потащим, — так помаленьку и заговорили.

— И что поют?

— Поют, что послал их человечек один… шишка какая-то столичная. Имя его то ли не знают, то ли сказать боятся, темнят, сволочи. Но намекнули, что тип этот из Военной Коллегии и завтра на ваших этих «потехах» будет от Государя смотреть. И приказ им был такой, чтоб склад бабахнул как раз во время «боя», да так, чтоб все подумали, будто это вы, Петр Алексеич, по своей неосторожности или из-за «опытов» этих опасных завод подпалили.

У меня аж волосы дыбом встали. Картина вырисовывалась отвратительная и до боли знакомая. Кто-то из очень больших шишек решил, видать, подстраховаться. Если мой «опытный» полк вдруг сделает гвардейцев, это ж для них будет полный облом. А если в этот самый момент на Охте рванет так, что мало не покажется — это разом все мои успехи на ноль помножит. Чистый удар, сразу двух зайцев одним махом.

И ведь почти прокатило! Если бы не мои ребята…

Я оказался перед выбором. С одной стороны — «потешный бой», главное испытание. С другой — диверсанты, которые могут вывести на крупную рыбу. Если сейчас поднять кипиш — главный гад хвосты успеет подчистить.

— Что с этими упырями делать будем, Петр Алексеич? — спросил Федька, видя, как я завис. — Людям Брюса их сдать?

— Пока тихо, Федот, — решил я. — никому ни слова. Утром — «потешный бой». Он должен пройти как по маслу, чего бы это ни стоило. Это сейчас самое главное. А с этими… голубчиками… мы после «боя» потолкуем. Пусть пока посидят, о жизни своей грешной подумают. Вы там с ними без фанатизма, но построже, чтоб не дернулись и языки раньше времени не откусили. И главное — вытрясите из них, кто этот «важный хрен из столицы». Имя! Мне нужно его имя, кровь из носу!

Время поджимало. И хрен его знает, как правильно поступить. Одно я знал наверняка: завтрашний бой я должен выиграть, иначе все это — псу под хвост.

Глава 20

Вот тебе и «потешный бой»! Хотели, значит, мне тактический конфуз устроить, а еще и заводик подпалить, да так, чтобы на меня же все и свалить. Дескать, Смирнов, выскочка, со своими опасными «опытами» доигрался. Чисто работают, сволочи! И заказчик, видать, птица не из последних, раз на такое пошел прямо под носом у Государя.

Отменять «потешный бой»? Да ни в коем случае! Это ж будет выглядеть, будто я хвост поджал. Провал, который моим врагам только на руку. Нет уж! Будем играть по-крупному. Рискованно? Еще бы! Но когда тут у меня было по-другому?

Федьке с его «заводской гвардией» — этих ребят я натаскал на совесть, они каждый винтик на заводе знали, поручил внутреннюю оборону, самые уязвимые места: пороховой склад (одну попытку-то отбили, но кто знает, может, у них еще козыри в рукаве?), склады с селитрой, механический цех, где мои бесценные станки.

— Глаза в оба, Федот! — наказывал я ему, глядя в его честные, преданные глаза. — Любой шорох, подозрительная тень — немедленно сигнал.

Солдатам Орлова, которых он мне выделил, — усилить внешний периметр. Часовых — вдвое, патрули — чаще. Поручик и сам все понял. Игнату Лыкову, моему новоиспеченному «перевербованному» снабженцу, задача особая: он тут все ходы и выходы знал, как свои пять пальцев, всех купчишек и подрядчиков, кто на завод шастает. Ему — следить за всеми «поставками», за любыми чужими телегами, что попытаются на территорию проехать. Да и вообще, ухо востро держать, вдруг кто из его старых «дружков» объявится с недобрыми намерениями. Лыков, надо отдать ему должное, после нашего «душеспасительного» разговора и заступничества Брюса, крутился как уж на сковородке, стараясь выслужиться. Страх — тот еще мотиватор (не знаю, надолго ли).

Завод, таким образом, превращался в натуральную осажденную крепость. А я, оставив там своих «комендантов», с головой ушел в последние приготовления к «потешному бою». Мои вчерашние деревенские салаги, уже не выглядели пушечным мясом. Окопы они рыли без особого энтузиазма, зато с пониманием дела. Мои фузеи, с целиками и выверенным калибром, держать научились, целиться — тоже приноровились. Учебные гранаты метали не как заправские гренадеры, зато не себе под ноги. Главное — у них появился азарт, вера в то, что и они чего-то стоят, что и они могут бить врага, а не подставлять свои лбы под пули.

Последний инструктаж. Еще раз прогнали сигналы — флажки, рожок. Проверили «красящие» боеприпасы: деревянные пули, учебные гранаты. Орудия у нас, к сожалению, были только легкие, пара трехфунтовых пушчонок, которые я у Орлова выпросил. Но и для них я не забыл «сюрприз» — имитацию картечи, специальные картузы с красящими элементами, которые должны были дать наглядное представление о ее «убойной» силе.

И вот он, день «хэ». С самого утра на специально выбранном поле, верстах в пяти от Охты, уже суетились солдаты, занимая позиции в свежевырытых окопах. Я сам, как угорелый, носился между ними, проверяя, подбадривая, в сотый раз повторяя команды. Волновался, конечно.