Анти-Горбачев 6 (СИ) - Тамбовский Сергей

Охранник возле палаты Романова был прав наполовину — гэбэшником был только один из подошедших людей, второй оказался председателем Совмина Воротниковым.

— Как они через внешнее кольцо охраны-то прошли? — задал сам себе такой риторический вопрос он, а вслух высказался несколько по-другому, — у меня приказ никого не впускать к товарищу Романову.

— Приказ от кого? — уточнил Воротников.

— От командира девятки, — хмуро уточнил охранник.

— Я отменяю этот приказ, как заместитель председателя КГБ, — сказал гэбешник, — он подчиняется мне, твой командир.

— Впусти их, — раздался слабый голос изнутри палаты, — надо поговорить…

На это уже ни одного из двух охранников не нашлось ни одного аргумента против, поэтому они посторонились, и эти двое смело зашли в палату интенсивной терапии.

Глава 4

— Рад видеть вас, Григорий Васильевич, — с порога объявил Воротников, — в добром здравии.

А заместитель начальника КГБ, это был тот самый Федорчук, вернувшийся к родным пенатам после пятилетней практики в милицейском ведомстве, сделал знак медсестре — она все поняла и испарилась.

— Ну не в таком уж и добром, — усмехнулся Романов, — две дырки в теле никого не делают краше. Но похоже, что на этот раз я выкарабкаюсь. Расскажите мне уже, Виталий Иванович, что это такое было — я совсем перестал понимать обстановку…

— Все очень просто, — Воротников со вздохом уселся на кривоногий стул, Федорчук остался стоять поодаль, — очередной заговор региональных элит это был. Во главе стоят… то есть стояли, ситуация взята под контроль… Алиев, Кунаев и Щербицкий.

— Опять они, — вяло поморщился Романов, то ли от слов премьера, то ли от боли в груди, — но этот раз будет для них последним — это я как главнокомандующий обещаю… а теперь давайте конкретику — кто, как, когда, сколько… да, и куда делась охрана из девятки вчера вечером? Это самое интересное…

— Начальник девятого главного управления КГБ, — доложил Федорчук, — был взят под стражу одним из первых, он и отдал приказ снять охрану с Кремля.

— Его первым надо уволить без выходного пособия, что это за начальник охраны, который себя охранить не сумел, — заметил Романов, — а теперь давайте про все остальное.

— Уши этого инцидента, как я уже сказал, — продолжил Воротников, — торчат из Алма-Аты, Баку и Киева. Немного поучаствовали Тбилиси с Кишиневом, но эти чисто номинально. А мотором, так сказать, и главным орудием у них оказались две подмосковные дивизии, Кантемировская и имени Дзержинского…

— Стоп, в Останкино же в меня стрелял какой-то Лебедь, он же совсем из других подразделений, из ВДВ…

— Командиры этих двух дивизий, Локтионов и Босов, на протяжении последнего месяца вели активные переговоры и с другими командирами, например с этим Лебедем тоже…

— Ясно… — потер ссадину на плече Романов, — а цели какие были у этих бунтовщиков?

— Цели обычные для дворцовых, уж извините за аналогию, переворотов — отодвинуть царствующего товарища в сторону и заменить его на более другого… Алиев с компанией пообещал этим генералам большие должности в Генштабе, вот они и повелись.

— Их уже арестовали, этих Локтионовых? — поинтересовался генсек.

— Локтионова да, Босов пока в бегах где-то… но это ненадолго.

— А что с региональными элитами происходит?

— Я тут принес черновой указ, — Воротников вытащил из папочки листик А4, — согласно которому всех региональных лидеров надо для начала посадить под домашний арест… вот, ознакомьтесь…

— Ага, — начал читать документ Романов, — у меня еще такой вопрос — а куда делись все руководители вчера вечером? Телефоны отключили, охрану сняли, ни до кого не достучаться было…

— Если вы на меня намекаете, Григорий Васильевич, — мягко ответил Воротников, — то у меня телефоны отключили точно так же, как и у вас… и пост поставили в подъезде, чтоб я никуда пешком не смог выйти.

— Черт знает что, — не сдержался генсек, — а Примаков куда смотрел? Это же его прямая подведомственность? — задал он этот вопрос Федорчуку.

— Виноваты, товарищ главнокомандующий, прохлопали мы этот переворот, — потупил глаза гэбэшник.

— Ладно, с вами мы отдельно разберемся, — ледяным тоном сообщил ему Романов, — а указ правильный, давайте ручку, я подпишу.

Он взял у Воротникова самую обычную шариковую ручку, поставил свою заковыристую подпись внизу документа и протянул его обратно.

— Теперь вот еще что… про тех, кто меня выручил в Останкино… это, если не ошибаюсь, были люди по фамилиям Макашов и Руцкой…

— Да, у нас уже есть полная информация про них, — влез с ремаркой Федорчук, — достойные военнослужащие.

— Вот-вот, я именно про это… — закончил свою мысль Романов, — я хочу поговорить с ними обоими, причем побыстрее. И еще один боец помог мне выбраться из метро, как уж его там… Селиванов, кажется, двух остальных не помню, как звали…

— Найдем, товарищ главнокомандующий, — пообещал Федорчук.

— Обязательно найдите, с Селивановым я тоже поговорил бы в ближайшее время. Ладно, на этом все, у меня силы на исходе, — признался генсек.

— Понимаем, Григорий Васильевич, — встал Воротников, — поправляйтесь, врачи в ЦКБ хорошие, быстро на ноги вас поставят…

Но в итоге Романов все же притормозил движение двух руководителей к выходу неожиданным вопросом.

— А что с этим… ядерным чемоданчиком?

— Система Казбек? — тут же развернулись они оба назад и почти одновременно переспросили.

— Ну да… Казбек, кажется… как пачка сигарет…

— Казбек сейчас находится у вашего помощника Михаила Державина, — четко доложил Федорчук, — к нему приставлено два человека охраны.

— Ну хорошо, идите… и Державина тоже ко мне пришлите, можно с чемоданом, можно без…

Спустя месяц

Жизнь в стране Советов потихоньку вошла в свои рамки, наверху произошли крупные перемены, беглого командира дивизии Дзержинского поймали и поместили в Лефортово. Рядом сидели и все остальные руководители заговора, а именно Локтионов, Алиев, Кунаев и Щербицкий. Лебедя поместили отдельно в Сухановку.

И вот с самого утра 10 июня 1989 года в утреннем выпуске новостей ЦТ взволнованная Анна Шатилова анонсировала вечернее выступление Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Романова, в 21−00 оно должно было начаться. Весь остаток дня страна провела в ожиданиях и пересудах.

— А не самый плохой у нас генсек, — говорили одни, — бывали и похуже.

— Денег больше платить начали, — вторили им другие, — да и очереди в магазинах сами собой рассосались.

— Что-то он там вечером скажет, — думали третьи, — может, цены начнет снижать, как товарищ Сталин.

— Или в отставку возьмет и уйдет, как Хрущев, — высказывали совсем уже завиральные мысли четвертые.

Но про цены Романов ничего не собирался говорить, и в отставку явно не собирался, а сказал он примерно следующее, сразу после того, как желтая секундная стрелочка часов добралась до 12-й отметки и прозвучала музыка Свиридова на фоне заставки с летающей звездой рядом с земным шаром. Никакого диктора на экране не возникло, а просто показали сидящего с озабоченным лицом Романова, а внизу побежала бегущая строка «Вы смотрите выступление Генерального секретаря ЦК КПСС».

— Товарищи, — начал незамедлительно говорить он, смотря поочередно в камеру и на бумажки, разложенные перед ним на столе, — я обращаюсь к вам с внеочередным заявлением в связи с последними событиями, которые произошли в нашей стране. Постараюсь быть максимально кратким. Итак, первое — что произошло месяц назад? Произошел военный переворот, вернее его попытка. Группа заговорщиков организовалась и попыталась свергнуть законную советскую власть. В эту группу входили лидеры отдельных республик, а также несколько военнослужащих и работников органов госбезопасности. И они, надо признать, достаточно четко выполнили свой план и в первой половине ночи взяли под контроль все узловые точки управления страной. Однако, нашлись патриоты, которые сломили хребет этому незаконному перевороту, я могу назвать их поименно…