Мда. Даже не представляю, на чем основан этот странный альянс — Клеткоголовый и гвардия. Разве что и тот, и другие ненавидят алкохимиков…
Чем дальше, тем страньше, как говорила одна моя знакомая Алиса из прошлой жизни.
— Полагаю, это какие-то непростые некроманты? — нахмурился я. — Я уже слышал о них.
— Непростые… это адепты темного искусства, идущие в обход знакомых путей, повелевающие без призыва, похитители элементалей, — произнес Кристобаль. — Сами не призывая, они обкрадывают призывателей.
Да, похоже на кое-кого мне знакомого. Это объясняет, почему Клеткоголовый бросается на алкохимиков. Элементалей коллекционирует.
— Ну а мне что с этим делать? — задал я в пространство следующий логичный вопрос.
— Делай что должен, и что будут, будет, — глухо вдруг пробормотал Кристобаль.
— Чего? — не понял я.
— Тихо, — внезапно быстро произнесла тётка, поднимая палец.
— Хм…
— Тихо, — шепотом повторила тётка. — Я уже такое видела. Такое уже с ним случалось, после возвращения от Древа. Слушай его. Он в провидческом трансе. Слушай, что скажет.
Глаза у Кристобаля закатились, блестели только белки. Бледные руки сложенные на столе вздрагивали. Шрамы, оставленные корнями дерева-вампира покраснели, налились кровью.
— Пред тобой начало пути, вопросы ведущие к ответам, к концу всего, — проговорил Кристобаль, глядя внутрь себя. — Придет пустынник, человек тёмный, долиной смертной тени из-за реки Леты, реки беспамятства. Пойдешь за ним и умрешь. Не пойдешь за ним и умрешь. Опасность! Опасность поджидает тебя! Тёмен путь твой, и страшные чудовища ведут охоту за твоей душой во тьме по обеим его сторонам. Берегись, ведь тебя ждут горе, страдания и смерть.
Ну зачем вот, а? Ну, что за блин! Вот же спасибо! Ну капец! Лучше бы напророчил чего хорошего, добрый родственник!
Глава 84
Темные предсказания
Блин, ну вот почему никогда нельзя напророчить чего-нибудь хорошего, а? Вот всегда нагадают десять бочек арестантов, мойры хреновы, оракулы доморощенные, а ты изворачивайся потом…
— Кристобаль! — рявкнул я несмотря на возмущенное шипение тетки. — Кристобаль!
— А? — вскинулся Кристобаль. Глаза у него стали нормальные, хотя и ошалелые. — Чего?
— Вы чего несёте, Кристобаль? — хмуро спросил я.
— А что я сказал? — смущенно спросил Кристобаль. — Опять будущее предсказывал? Извини, я то сам никогда не помню, чего там болтаю.
— Ничего хорошего, — хмуро произнес я. — И ничего понятного.
— Ну, это тоже как обычно, — поморщившись произнес Кристобаль. — Эффект Кассандры. Получить информацию из будущего можно, но понять, что она означает, можно, только когда предсказанное уже произойдет.
— То есть толку от предсказаний никакого? — саркастично ухмыльнулся я.
— Ну, если всё будет понятно, то события вызвавшие предсказание не произойдут, и предсказания все равно окажутся невнятным бредом, — вздохнул Кристобаль. — Это все темпоральная алкохимия, человеческий разум не в состоянии охватить одномоментно вероятность всех возможных событий. А кто скажет, что может, тот врет. Или напился до смертельного отравления, и плодами предсказания воспользоваться всё равно не успеет.
Эх. Ему бы на кафедру нашего университета. Преподавать, что-то такое же, непонятное, непостижимое, вроде вот этой его темпоральной алхимии. Студенты бы его обожали. Может, ещё и получится у нас так, если я приложу все усилия.
— Ладно. Есть все-таки идеи, как пронять Клеткоголового? — без особых надежд спросил я. — Что он вообще такое, как думаешь?
— В моих блужданиях по землям богини Дану я встречал нечто подобное, — словно нехотя проговорил Кристобаль. Ему явно неприятно было все это вспоминать. — Судя по тому, каким ты его описал, он напоминает эриния, порождение спонтанного проклятия данайских заклинателей — магейров. Он материализованная месть. В нашем случае, это, видимо, месть всем алхимагам. Очевидно, призвавший его магейр был полон ярости в адрес призывателей элементалей, и он был данайцем. И призвал Клеткоголового.
— А как он к гвардейцам попал? — хмуро спросил я.
— Если у Клеткоголового есть какой-то интеллект, некая личность, а похоже так и есть, — произнес Кристобаль. — Он мог сам найти себе попутчиков среди гвардейцев. Порождения магейров бывают удивительно самостоятельны.
Ха. Похоже, я знаю, откуда взялся этот наш Югопольский волк. Кто-то из колонистов в долине перешел дорогу данайцу и поплатился за это.
— Все равно, это очень странное соседство, гвардейцы и Клеткоголовый, — пробурчал я недовольно. И спросил еще раз, впрочем без особой надежды. — Так что насчет пронять этого самого эриния? Как мне его прикончить?
— Порождение магейров могут унять только магейры, — не обманул моих надежд Кристобаль. — Или должно свершиться условие мести. Если условие — это убить всех алхимиков, он с нами очень надолго.
Ну конечно. А как же иначе…
— Ладно, — вздохнул я, сгружая пригревшегося у меня на руках Нанотолия тетке. — Проверим. Вы как хотите, а я спать. Будить, только если дом подожгут.
Крупнокалиберные пули «Зверобога», Клеткоголовому явно не понравились. Грубая сила чаще решает, чем не решает.
Пошел к себе наверх, грохнулся в постель, не раздеваясь и даже не разуваясь, и вырубился еще в падении. Я проспал ночь, весь следующий день, и следующую за ним ночь. Проспал больше суток. Легко отделался, а мог и подохнуть запросто, случаев-то хватает.
Фрол, как потом выяснилось, проснулся раньше меня, а с постели встать так и не смог. За завтраком Штирц рассказал, что смягчает последствия элексирного токсикоза, препаратами и терапией, но до полного выздоровления ещё придется Фролу порядком полежать, восстановить силы.
Да. Пока я спал княжна, отлежалась, ожила, обжилась у меня дома и окрутила всех домашних — вот же неожиданность.
Она вышла к завтраку в стольную залу как хозяйка, Ангелина сопровождала её из комнаты наверху. Штирц вскочил, чтобы поцеловать ей руку. Степка отодвинул для неё стул справа от моего кресла-трона во главе стола. Вака налил чаю. Тётка подала поднос с индивидуально сервированным завтраком. Даже Нанотолий, изменник, удобно свернулся у неё на коленях, пригрелся и заснул.
Я взирал на эти танцы вокруг неё с некоторым недоумением.
Ну нифигасе. Вот это понимаю, хватка. Всех уже припахала с пользой для своей августейшей особы.
Ну, а я чего? Я ничего. Всё к лучшему, новогодние праздники прошлись по княжне всеми своими стоптанными стоптанными валенками. Я только рад, что она так легко от этого отошла. Сердце радуется наблюдать за её искренним весельем за моим домашним столом.
— Александр Платонович, — негромко проговорил Рустам, наклоняясь над моим плечом. — Вас к телефону.
О как. Я поднялся из-за стола, поклонился княжне произнес: «Извините, сударыня» и пошел в нашу телефонную комнату организованную под лестницей ведущей наверх.
— Кто это там? — негромко поинтересовался я у сопровождавшего меня Рустама.
— Его Сиятельство, князь, — так же негромко доложил Рустам.
Вот как. Не прошло и трех дней, а я уже князю понадобился…
Я уселся на удобно расположенный мягкий стул, поднял эбонитовую трубку к уху.
— Де Онисов у аппарата.
— Соединяю, — ответил мне приятный девичий голос княжеской телефонистки.
— Дионисов? — каркнул в трубке голос моего дражайшего сюзерена. Кажется он тоже перестал соблюдать мое хлипкое инкогнито…
— Ваше Сиятельство? — отозвался я.
— Ну наконец-то! До тебя просто не дозвониться! — недовольно отозвался дражайший князюшка. — Чем ты там занимаешься? Спишь, что ли?
Я чуть не ответил, что да, действительно сплю. Но решил, что это будет не дипломатично, да и князя это на самом деле не интересовало.
— Как там моя деточка? Всем ли довольна? Всем обеспечена? Все ли у нее хорошо? — вот что на самом деле он желал знать немедленно.
— Княгиня Марьяна в наилучшем здравии, в хорошем настроении, в данный момент завтракает, — улыбнувшись доложил я, озабоченному отцу
