Дионисов. За власть и богатство! – III (СИ) - Скоробогатов Андрей Валерьевич

— Ну хоть что-то идет, как надо, — пожаловался князь. — Ввожу тебя в курс дел наших скорбных. Накуролесил ты тут перед отъездом знатно, зато у меня и повод отличный перевести город на осадное положение. Всё практически под контролем, блок-посты, досмотр, комендантский час, всё, как положено.

— Рад слышать, ваше сиятельство.

Князь продолжал:

— Ага, да… Начальника моей охраны я арестовал за то, что пропустил гвардейцев на бал. То ли подкупили его, или у Гвардии на него есть что, я это ещё выясню. Гвардия, сам понимаешь, мне не подчиняется, у них начальство столичное, в гробу они меня видали, ну да мы это еще посмотрим. У Гвардии большие потери, приплыло их всего под сотню человек, не больше, а народишко наш им сопротивляется, спуску наши граждане им не дают, хотя гвардейцы и лютуют, их отстреливают по одному. Здание иммиграционного бюро на площади гвардейцы оставили, перебазировались в старый форт у порта. Я их там блок-постами обложил, просто так оттуда уже не выберутся, и бессудных расправ я более не допущу.

Князь тяжело вздохнул:

— Вот только это их чудовище, как ты его там назвал? Клеткоголовый? Да. Его замечают в разных концах города, на алхимиков охотится, опытные люди исчезают. Поручаю его тебе. Разберись с ним. Как хочешь, разберись. Без него гвардейцы в дерзости-то поубавят.

— Я все сделаю, Ваше Сиятельство, — отозвался я.

— Ну ты смотри, не затягивай, — заметил князь.- Я отбываю в свою загородную резиденцию в Закрасноречье, ну, ты знаешь. Там и просторно, и обороняться удобнее если что. Парфенон-то мой разграбили, слышал уже? До Кунсткамеры моей, дражайшей добрались даже, шавки вздорные! Обидно, невероятно. Да, кто б знал… Ладно, отстрою лучше прежнего. А пока соберёмся княжеским советом, потолкуем, как нам гвардейских укоротить, а то резвые больно. Может, и войско общее соберем. Пора уже, пожалуй. В Метрополии черт знает что твориться, вон какие деятели оттуда наезжают. Нелишним будет.

— Я поддержу ваше сиятельство во всех начинаниях, — одобрил я княжеские планы.

Всё это надо было делать ещё вчера, ну да что ж теперь…

— Ты во что мне ещё скажи, Дионисов, — озабоченно добавил князь. — Графу Номоконову верить можно?

— Граф лоялен вашему Сиятельству, и вполне нам дружественен, — заверил я князя.

— Ладно, — отозвался князь. — Тебе верю. Я к нему тогда дочурку мою зашлю, переговорить о нашем, о княжеском. Ты её пригласи сейчас к телефону. А с тобой мы ещё свяжемся, как у нас тут проясниться что-то.

Я вернулся в стольную залу, пригласил княжну к телефону и сел свой утренний чай допивать, да пузо разомлевшего от свежих пряников Нанотолия почесывать.

Марьяна вскоре вернулась за стол, и попросила организовать ей поездку в Номоконовск, в гости заглянуть к графу Степану Ивановичу. Он же сейчас в городе?

Тётка моя, Маргарита Герхардовна, тут же забегала, собирая знатную девицу в дорогу, с надлежащим е положению выездом. По-моему, Марьяна вызвала в моей тётке внезапное материнское чувство, а впрочем, это и понятно — обаяния княжне хватало на троих таких же принцесс.

Нанотолий от поездки самоустранился, взобравшись по длинным рогам оленьего черепа над камином под потолок, откуда ловко запрыгнул на стропила крыши, где и устроился передремать, подальше от суеты, всю эту внезапную движуху, рассеяно свесив вниз пушистый полосатый хвост.

Выехали вскоре после завтрака на двух машинах — наконец-то Рустам расчехлил свой лимузин — с пулемётом на «Антилопе Гну», во избежание всякого внезапного. Я, оруженосцы мои, сама княжна, тётка конечно. Марьяна пригласила с собой Ангелину, чем ту несказанно обрадовала. Ангелина нарядилась в свое выходное придворное платье и вообще намеревалась блистать и производить впечатление.

У графской резиденции в Номоконовске нас уже встречали, круто все-таки обладать телефоном там где их больше ни у кого толком и нет. Позвонил, предупредил, и вот. Подъезжаешь, а тебя уже встречают, только что красную дорожку не раскатывают, проводят в графские покои в ожидании аудиенции.

Но должен сказать, что вся эта обрядность гостеприимства, вся эта придворная движуха в конце-концов изрядно меня поддостала. Хотелось просто выйти отсюда на свежий воздух, выпить кофе и перевести дух.

Поэтому, когда я заметил графского лакея, что-то шепнувшего Степке, отчего мой оруженосец заозирался, разыскивая меня взглядом, я только воодушевился, готовый мгновенно сбежать из этой протокольной чехарды, в которой княжна и тетка моя чувствовали себя как рыбы в воде.

И когда Степка приблизился ко мне и склонившись шепнул:

— Батюшка желает говорить с вами до аудиенции, приватно, — я тут же поднялся со своего места, извинился перед дамами и ушел оттуда.

Граф принял нас в своем кабинете, заставленном до отказа книжными шкафами. Он встал приветствуя нас:

— Какие гости! Какие гости! Это честь для меня, видеть вас в моем доме снова.

Мы пожали руки, а Степана граф обнял:

— Степушка, вернулся! Месяц не видались, а вырос-то как! Совсем мужчиной стал, молодец. Хорошо служишь? Молодец, да. Все ли у тебя в порядке? Вот и хорошо, что хорошо. А как брат твой, Степушка? — спросил граф. — Пишет ли? Все ли у него хорошо?

— Пишет. Вроде, справляется, — с поклоном ответил Степка.

Это он о брате своем старшем, о данайском, говорит. И, кажется, у брата этого есть какие-то личные сложности, о которых Стёпка всегда умалчивал — хоть клещами информацию тащи.

— Если брату твоему нужна помощь, — к месту произнес я. — Всегда буду рад ему помочь.

— Благодарю вас, Александр Платонович, — поклонился Степка. — Я передам при случае. Он будет весьма польщен. И благодарен.

— Славно, славно, — обрадовался старый граф. — Ты извини меня Степушка, нужно мне переговорить с Александром Платоновичем с глазу на глаз. А ты иди к дамам, развлеки их пока беседой, мы с тобой позже ещё увидимся.

Степан перечить отцу не стал, низко поклонился нам обоим и немедленно вышел.

— Боюсь предположить, зачем князь прислал ко мне свою дочь, — произнес граф, едва за Степаном закрылась дверь.

— Прощупывает вашу лояльность, — усмехнулся я.

— И зачем же это? — удивился граф. — Это же вы отныне первый дворянин Долины, вы первый меч и защитник графства, если ничего не переменится в сложившемся балансе влияния главных земельных родов. А не похоже, что что-то переменится. И моя роль тут сугубо представительская, чем я, кстати, совершенно доволен. Моя лояльность, это ваша лояльность. Вы определяете нашу политику.

— Тогда мы следуем в фарватере княжеской политики, — пожал я плечами. — Враги у нас общие, и действуем мы сообща.

— Рад это слышать, Александр… Петрович, — улыбнулся старый граф.

Ну вот, и этот спешит поломать остатки моего инкогнито, зовет настоящим отчеством.

— Тогда поручаю княжну Марьяну вашим заботам, Степан Иванович, — усмехнулся я в ответ. — Не стану обременять ваш политический прием своим угрюмым обществом. Выйду на площадь, взгляну чем народ обедает.

Поклонился и вышел из графского кабинета.

Нет, на прием этот я точно не вернусь. Ну их. Хочу кофе, просто невероятно. Могу же я себе позволить выпить чашку кофе в одиночестве без этих ваших куртуазных расшаркиваний? Пойду, найду кафе, тут их полно вокруг площади.

И, спускаясь вниз по широкой лестнице графского особняка я согласился, что да, граф прав. Я — первый меч Долины и мое слово теперь здесь первое и главное. Пора это самому признать. Я добился своего. Долина моя. Сюзерен доверил мне свою дочь, граф наших земель признает мое первенство. У меня действительно все хорошо. У меня всё под контролем.

Ну, так я в тот момент искренне полагал.

Глава 85

Только ты и только я

А я решил пойти кофе попить.

Вышел из графского особняка, огляделся и не спеша пересек крохотную местную площадь в направлении единственного приличного здешнего кафе.

Только я устроился на другой стороне площади от графского особняка, за столиком с белоснежной скатертью под уличным навесом, и приятная официанточка в белом передничке забрала мой заказ, ко мне подошел смутно знакомый джентльмен, в светло-сером костюме, в соломенной шляпе, с лакированным плоским ящичком под мышкой. Этакий добрый мордастый дяденька-дачник, с некоторым лишним весом и вальяжной походкой в развалочку.