Проект «Наполеон» (СИ) - Уточкин Вячеслав

Несчастный паразит подвял своими бутонами и попытался ретироваться от нас на другой край арены. Нага кинулась в нашу сторону, но запуталась в его отростках и забилась, как рыба, попавшая в сеть. Только морепродукты ждут молча своей участи, а эта тварюшка использовала нецензурную английскую речь на всю катушку. Аж эхо почудилось.

— Это не мой тотем. Сейчас я тебя познакомлю с настоящим тотемом, — сказал я дриаде и позвал Колобка.

Эффектной смене декораций мог позавидовать любой цирк. В центре ледяной арены появился лысый ежик на фигурных коньках и выполнил несколько замысловатых па из олимпийской программы. Дриада мгновенно оказалась на моей голове, как будто позировала для картины «Девочка на шаре». Нага, в свою очередь, как крот из Дюймовочки, попыталась всеми четырьмя руками прокопать подледный тоннель.

— Немедленно прекратить бардак! Стройся! Иначе всем кузькину мать покажу! — заорал я.

Эхо разнесло в астрале «жу-жу-жу». Разумные поняли, что это «жу-жу» неспроста. Колобок перестал фигурить, лесная дива спрыгнула с моей головы, нага перестала закапываться и попыталась тихо уползти из этого сумасшедшего места. Но паразит крепко удерживал ее колючими плетьми за хвост.

Наконец, змеелюдка, поняла, что побег невозможен, и разразилась гневной речью. Если откинуть матерные выражения, все свелось к тому, что в проявленном мире меня поджидает бессмертный змей Нехебкау, могущественный, неуязвимый, ногами попирает мир мертвых, руками вершит суд над живыми и творит другую хрень. А я убил его верных слуг и перехватил предназначенный ему товар. Сейчас он отдыхает в поместье Луккези, а его верные слуги просто хотели вежливо пригласить меня, ничтожество и жалкого агрессора, в гости, на переговоры.

— Давай она меня попробует съесть, — предложил Колобок.

— Нельзя, она должна передать послание хозяину. Ты ей только руки пооткусывай. А то она, вернувшись в тело, буянить начнет, — велел я и поспешил выйти в Явь, прихватив свою дриадку.

Придя в себя, нага наградила нас полным ненависти взглядом. Только свисающие безвольными плетьми руки не позволяли ей совершить страшную месть. Ее можно понять. Так мы сами смотрим на недоеденные лакомства, предательски вызвавшие сильнейшее отравление.

— Ты, дамочка, глазками не сверкай. Сейчас медленно и печально ползешь к своему хозяину и передаешь ему мои требования. Пускай он через Андреа Луккези доставит мне равноценную замену товару, находящемуся у меня. Если меня устроит цена, то шкатулки с ценным сырьем будут рано утром на этой поляне. Провокации в виде засады из слуг будут считаться нарушением договоренности и приведут к уничтожению этих шкатулок. Теперь пошла вон! Жду ответ до вечера, — жестким тоном сказал я.

Подарив на прощание взгляд, обещающий мучительную смерть, это искалеченное существо медленно направилось к опушке рощи.

— Ты дура? В таком виде поползешь до усадьбы купца? Ну, удачи тебе! — я просто сочился сарказмом.

— Самшит разрушил мои артефакты для смены личины. Только такое ничтожество, как человек, может издеваться над беспомощным врагом — делая вид, что отпускает его, одновременно обрекая на смерть, — надменно произнесла рептилия.

— Колобок! — мысленно обратился я к тотему. — Можешь наложить временную иллюзию на эту тварь?

Возникший возле наги лысый ежик явно что-то доедал. Его появление вышло таким резким, что я вздрогнул. Дриада спряталась мне за спину. А змеедама приготовилась стать закуской моего тотема и в реальном мире.

Ежик взглядом опытного кулинара пробежался по фигуре поникшей дамы. Поднял лапу, пошевелил пальцами, и на месте наги появилось, скажем так, человекоподобное существо. Я бы описал его как Бабу Ягу после ночи бурной любви со Змеем Горынычем. Закончив эксклюзивную работу стилиста, ежик молча слинял в астрал.

Моя подруга дриада, глянув на колобковое творчество, сказала безо всякого акцента:

— Знаешь, считай, ты мне ничего не должен. Очень надеюсь больше тебя не видеть, — и торопливо растворилась среди заново зазеленевших деревьев самшитовой рощи.

Нага в образе сказочно потрепанной старухи грустно побрела в сторону опушки. А я направился к дому.

Не зря говорят: тяжелее всего ждать и догонять. В ожидании результата авантюры «Я чудовищ не боюсь, пришибить их всех берусь» я метался по усадьбе, распугав всех слуг. Даже родители и братья старались не попадаться мне на глаза.

Легкий четырехколесный фаэтон, подъехавший к центральному входу, застал меня во дворе, шагающим туда и сюда. Кучер помог выбраться из экипажа сильно избитому Андреа.

— Как ты? — быстро подойдя и помогая ему утвердиться на ногах, спросил я.

— Бывало хуже, но намного реже. На моем сиденье лежит кожаный бювар с документами. Его передает прибывший на днях из Англии лорд Уильям Кавендиш-Бентинк, будь он проклят. Это старинный торговый партнер отца, большая шишка в Ордене Змеиного Круга. Он явился вчера с целым отрядом вооруженных слуг и захватил мое поместье, всю охрану запер в казарме. А Маркантонио я, как назло, отпустил: его дочь прибыла лечиться, и он отправился за ней в порт Бастия. Но, посмотрев на этого лорда, я думаю, что Маркантонио и не справился бы.

Андреа вытер опухшие, разбитые губы.

— Этот неприятный джентльмен пригласил меня в известный подвал и очень жестко спрашивал, где находится товар, который для него собирал мой отец. Я пытался объяснить, что не в курсе этих дел отца. Но он видел у купцов медальоны, которые ты мне недавно передал через Жозефа, и утверждает, что товар хранится там же, где и эти медальоны. Извини, но пришлось сказать, что передал мне их ты. После этого меня оставили повисеть в подвале, а потом неожиданно отправили к тебе с этой посылкой, — договорил он невнятно и с трудом.

Глава 23

Я вызвал слуг. Под командованием Марии они поспешно отнесли Андреа в гостевые покои и занялись его ранами. Потом поймал пробегавшего Жозефа и отправил к герцогу Маналезе с просьбой прислать к нам Антонио как можно скорее.

Наконец, забрав папку из экипажа, ушел к себе, чтобы в тишине ознакомиться с ее содержанием.

Документы, хранившиеся в ней, ошеломили. Во-первых, там оказалась жалованная русским императором Павлом I грамота на владение огромным поместьем, выданная лорду Уильяму Кавендиш-Бентинку под полное управление, с правом наследования и дарения. Во-вторых, другой документ объявлял о передаче всех прав на эти земли ведьмаку Наполеону Бонапарту, его заверяли личная подпись лорда и печать гильдии купцов. Последним я вскрыл конверт с письмом.

«Синьору Наполеону,

Ваше усердие в достижении своей цели, хотя и лишено изысканности, достойно признания. Однако должен отметить, что вы слишком поспешно предъявили свои требования. Позволительно предположить, что столь бурный нрав и недостаток утончённости свойственны юным душам, ещё не познавшим тонкости великосветских манер.

Тем не менее, будучи человеком чести, я не склонен придавать значение мелким дерзостям. Моя честь всегда была выше торговли, равно как и выше пустого раздражения, которое, боюсь, могло бы лишить иное, менее выдержанное лицо, спокойствия. Ваши слова, пусть и далекие от искусства дипломатии, оставили у меня лишь лёгкий оттенок грусти из-за нынешних нравов.

Позвольте предложить вам возможность исправить сложившееся впечатление. Ознакомьтесь с приложенными документами, в которых изложены условия нашего предполагаемого обмена. Я убеждён, что истинный джентльмен, каким вы, несомненно, стремитесь себя представить, оценит мой жест. Если вы найдете предложенное равноценным, то, как и было условлено, я ожидаю вас в указанном месте сразу после захода солнца.

С уважением,

Уильям Кавендиш-Бентинк, Лорд Ордена Змеиного Круга»

Сколько раз в предыдущей жизни разные нехорошие люди провоцировали меня на конфликт! При этом используя гораздо более изощрённые методы, чем подобная писулька. Хорошо, что в школьные годы родители устроили меня на подработку — вести соцопросы на улице и ходить с ними по квартирам. Этот опыт стал хорошей прививкой от провокаций.