Новость для меня стала оглушительной. Под началом Григория Константиновича я расслабился — ведь отвечать приходилось лишь за собственные действия. А тут — целое бюро, с которым до этого я просто сотрудничал, но не нес ответственности за людей, которые там работают. С одной стороны — это ресурс. Я смогу доверить оформление своих мыслей другим людям, накидывать лишь идеи и контролировать их воплощение, а не делать все самостоятельно. С другой — бюрократия в виде отчетности, которая мне надоела еще на посту директора, вновь нагнала меня.
— Кхм, — прокашлялся Жданов. — Можно узнать, с чем связано это событие? — покосился он на меня.
— Товарищ Огнев на деле доказал, что способен вести внешнюю идеологическую борьбу с противником, — спокойно ответил Сталин. — И уже на руководящих постах проявил себя блестяще. Его назначение позволит усилить нашу внешнеполитическую борьбу за умы рабочих и крестьян других стран.
Больше вопросов не было. Дальше уже пошла «текучка» — обсуждение произошедших событий и наши ответные действия.
Из нового для меня было сообщение о том, что Германия «додавила» Чехословакию при поддержке Англии и США и приросла все же Судетской областью. И тут же активизировалась Польша, требуя и себе часть «исконных территорий». Причем все складывалось так, что они ее получат. Уж очень слаба оказалась власть в разношерстной республике.
— Нами замечена подозрительная активность германцев возле французской границы, — докладывал Берия. — Планы по атаке на эту страну не отменены. Есть высокая вероятность, что в ближайшем времени Рейхстаг не удержится и «возьмет на зуб» наших союзников.
— А что думает Блюм? — выпустив струю дыма, спросил Сталин.
— Он собирается перебросить часть войск с границы на помощь своему иностранному легиону. План назван «молот и наковальня». Отозванные войска должны ударить с севера, тогда как легионеры подпирают итальянцев с юга. Атака с двух сторон должна по замыслу французов растереть войска Муссолини в пыль.
— У них получится? — вскинул бровь Сталин.
— Если никто не помешает, шансы велики.
— Значит, в этот момент наиболее высока опасность атаки германцев? — тут же заметил самый большой риск Вождь.
— Именно. Мы через наших дипломатов передали наши опасения, но во Франции требуют побед. Народ не понимает, почему столько войск стоят на границе и никак не задействуются в помощи дружественному режиму в Испании.
— Так уж и не понимает? — хмыкнул Сталин.
— Эту мысль в их обществе активно «подогревают», — заметил Лаврентий Павлович.
Сталин покосился тут же на меня.
— Опасность снятия войск с границы Рейха неоднократно доносилась через агитационные материалы, — среагировал я на его взгляд. — И только это, пожалуй, еще удерживает французов.
Я не знал, так ли это, но других вариантов просто не видел.
— Хорошо, — кивнул Иосиф Виссарионович. — Но если французы не удержатся и поведут войска в Испанию? А германцы в этот момент и атакуют их? Что тогда? Какие наши действия будут наиболее адекватными и своевременными?
В кабинете повисла тишина. Никто не решался взять на себя ответственность за внешнеполитические шаги страны. Сталин обвел всех тяжелым взглядом и неожиданно остановился на мне.
— Товарищ Огнев, а какое у вас мнение?
Я чуть не поперхнулся. Спрашивать у молодого парня, как поступить в случае начала широкомасштабной войны в Европе? Но Иосиф Виссарионович ждал ответа. Да и все остальные с интересом смотрели на меня. Очевидно, я успел создать себе репутацию человека, чьи советы в большинстве случаев верны и ведут к самому наилучшему результату. Вот и пожинаю теперь плоды этого.
Прокашлявшись и резко выдохнув, я наконец ответил.
— Однажды я слышал, что если драки нельзя избежать — нужно бить первым. Не знаю, насколько это правильно, но, пропустив удар, собраться очень сложно и можно проиграть битву. Если вы хотите услышать мое мнение — в случае нападения Германии на Францию, ждать нельзя. Ожиданием мы лишь дадим время Гитлеру собрать побольше сил. Пес, вкусивший крови, на одной добыче обычно не останавливается. Мы рискуем дождаться, когда Рейх, захватив всю Европу, направит свой взор на нас.
После секундного молчания, Сталин хмыкнул.
— Очень… поэтично, товарищ Огнев. На вас не похоже. Но мы вас услышали…
На этом совещание фактически закончилось. А осенью, когда Леон Блюм все же повел свои войска от границы с Рейхом к Испании, германцы вошли на территорию Франции. Вторая мировая война началась. Аж на два года раньше, чем в моем прошлом мире.
Если вам понравилось, буду рад вашему лайку)
Продолжение здесь — https://author.today/reader/468132/4370665
